Путь высшего - Максим Александрович Лагно
Вся центральная часть крыши Лесной Крепости обрушилась, даже остальные столбы не удержали её. Теперь крепость напоминала футбольный стадион. Только в центре его не зелёная лужайка, а груда дров, среди которых бегали лесные воины.
Над ними вились небесные стражники на «Крыльях Ветра». Выставив копья, как жала, они пикировали на жертву, протыкали её и взмывали обратно. Другие били по ним озарениями.
Забавно, но обе стены, и внешняя и внутренняя, остались целыми. Вероятно, Илиин приказал нашим войскам наступать через пролом в крыше. Таким образом, самое грозное оружие низких — озарённые гракки — оказалось бесполезным.
Явственно слышно, как творения грязи ревели в простенке, шлёпали лапами по воде и время от времени громыхали озарениями. Хитрая ловушка низких сработал против них. Если не открывать ворота, то можно не бояться атаки гракков, сконцентрировавшись на уничтожении лесных воинов.
И это уничтожение активно происходило прямо сейчас. Со всех концов разрушенной деревни разносились удары боевых озарений, стоны умирающих и команды самых старших.
Для меня же война закончилась — надо срочно лечить ногу, пока не умер. Она болела так сильно, что боль оглушала, забивая звуки битвы.
Проверил Внутренний Взор. Толщины Линий, быть может, и хватило бы на короткий полёт, но лучше не рисковать. Если не удержусь на крыльях, то свалюсь на один из многочисленных заострённых кольев, торчавших из завалов.
Опираясь на копьё, попробовал взобраться на груду брёвен, но оттуда на меня выскочил окровавленный лесной воин.
Его лицо покрывала густая чёрная борода, которая начиналась прямо от нижних век и как-то по-звериному срасталась с чёрными волосами на голове. Борода и голова лесного дымилась, а одежда из шкур наоборот — мокрая насквозь, с неё лились потоки воды.
— Возродимся же! — заорал он и бросился на меня, размахивая ржавым железным топором. На его широком лезвии ещё угадывались полустёртые дивианские иероглифы рода Хатун.
Я кое-как успел поднять копьё и вызвал один узор озарения «Тяжёлый Удар». Рассчитывал, что волосатый сын лесного народа напорется на него, а «Тяжёлый Удар» поможет удержать копьё.
Но бородач просто оббежал остриё копья и рубанул по мне топором. Я смог отвести из-под лезвия голову, поэтому оно ударило по наплечнику, перерубило кожу доспеха и отскочило от озарённой тканевой обмотки на плече.
Но удар был сильный — я упал на спину. А лесной воин торжественно прорычал:
— Возродимся! — И крутанул топор, метясь в моё лицо.
В момент замаха перед ним появилась тощая фигурка Реоа. Девушка вышла из задымлённого воздуха и всадила в грудь бородача оба кинжала. Потом вынула их и ускользнула в сторону, одновременно проведя лезвием по подмышке воина, перерезая мышцы и сухожилия. Топор выпал из обмякших рук и ударил лесного бородача по темечку. Впрочем, умер он не от этого, а от двойного удара кинжалами в оба глаза.
Отпихнув ногой труп, Реоа сунула кинжалы в ножны на груди и бросилась ко мне.
Меня окружили какие-то незнакомые стражники, защищая от новых нападений.
Без всякого предупреждения Реоа погрузила меня в «Облако Тьмы», отсекая от всех телесных ощущений.
✦ ✦ ✦
Избавившись от оглушающей и отупляющей боли, я остался наедине с собой в полной темноте. Я не чувствовал ни рук, ни ног, ни того, что лежал на мокрых брёвнах.
И это было прекрасно. Будто во время напряжённого прохождения сложного уровня в игре, я вызвал меню паузы, чтобы отдохнуть и сходить в туалет.
Кстати, не ходил ли я в туалет прямо сейчас?
Я не раз видел, как мочились под себя раненные воины, ожидающие лечения под воздействием «Облака Тьмы». В этом не было ничего унизительного. Но мне отчего-то хотелось оставаться в героически виде. То есть — не обоссавшимся.
Я прислушался к чёрной пустоте, будто сквозь неё могли проникнуть звуки внешнего мира. Представил, что сейчас происходило вокруг меня.
Скорее всего, Реоа уже уняла кровь и начала применять озарение «Укрепление Остова». Оно поможет собрать мою ногу, раздробленную на мелкие косточки, перемешанные с отбивной из разорванных мышц.
Именно в таких случаях становилось важным мастерство целителя, не зависевшее от магии. Ведь если не знать, как правильно воссоздать ногу, то я останусь калекой. Не на всю жизнь, конечно, а пока не найду другого целителя, который заново пересоберёт криво реставрированную конечность.
Но я не сомневался в знаниях Реоа. У неё всегда был ответ на всё.
О том, как протекала битва, фантазировать не хотелось. Всё равно всё увижу, когда спадёт «Облако Тьмы».
Снова подумал о Реоа Ронгоа.
За те дни, что мы жили в Ач-Чи, с девушкой произошла интересная трансформация. Она не только чуть потолстела, перестав быть толщиной с древний скелет, найденный на ступенях храма, но приобрела интерес к воинскому делу.
Она с удовольствием изучала кинжальные приёмы и секреты разведки. Научилась передвигаться так неслышно, что я пугался, когда во время моего спора с кем-либо она вдруг выступала из пустоты и заявляла, что у неё «есть ответ».
Экре Патунга однажды похвалил Реоа:
— Ты становишься настоящим военным целителем. В славной истории Дивии известны герои, которые умели сочетать целительские умения с боевыми.
— Я знаю, — самоуверенно ответила девушка. — Ведь многие эти герои были из рода Ронгоа.
Она не рассказывала, чем именно занималась, когда уходила в разведку с небесными воинами и стражниками, но однажды призналась, что ей пришлось убить низкого.
— Я ему кинжал в горло, вот сюда вставила… — она ткнула пальцем на мою шею. — Если тут разрезать, — она провела пальцем по моей шее, — то человек сразу начнёт задыхаться и не сможет позвать на помощь.
— Наверняка это был какой-то низкий негодяй? — спросил я.
— Кажется, этот человек, то есть этот низкий, ни в чём не был виновен. Он стоял на страже какого-то сарая.
— Тогда зачем ты его убила?
Реоа замотала головой, будто сама не хотела в это верить:
— Старшие сказали мне, что так надо. Приказали использовать «Прозрачность Воздуха», чтобы незаметно подкрасться к низкому и убить его. И я ему кинжал воткнула. Вот сюда…
Сложно понять, почему Реоа так переживала за смерть низкого. Ведь все дивианцы, независимо от их доброты или социального положения, совершенно одинаково относились к низким: считали их не выше слуг и служанок.
— Ты… ты расстроена, что убила его? — осторожно спросил я. — Если тебе станет легче, то я тоже убил несколько низких. И
