Почти Целитель 1-2 - Андрей Коткин
И вот, первый день приема! Очередь выстроилась с самого ранья. Большинство даже на завтрак не пошли. Тем обиднее для них всех было появление парней и девиц в дорогущих нарядах, что шли в зал, где начала прием комиссия, через соседнюю дверь, в обход общей очереди. Кое-кто даже права качать пробовал, но ничего кроме собственного унижения не добился. К ним вышел господин в пенсне, который разъяснил всем желающим, что прием в императорские заведения вне установившейся туда очереди — есть неотъемлемое право Рассейской аристократии. Их предки кровь проливали за державу, и негоже потомков столь славных предков пытаться ущемить в их природном праве. Еще и попросил смутьянов встать в самый конец общей очереди. В наказание, так сказать, чтобы было время подумать над своим поведением.
Ваня бороться за свои ущемленные права не лез. Понимал, чай не маленький, что справедливость в этом мире не для простых людей. Хотя, тоже, несмотря на понимание ситуации, было очень обидно.
— Слушайте, а что девки тут делают? — Внезапно громко во временно установившейся тишине спросил один из Ваниных соседей. Недоумку, со знанием дела рассказали, что кроме того училища, в который прибыл поступать конкретно он, в составе громадного сводного учебного заведения существуют еще и высшие учительские курсы и медицинская академия, куда девиц как раз таки и берут.
— Но неужели эти фифы поедут детишек где-нибудь в деревне учить или простой народ лечить? — Не унимался любопытный. Тут уже и сам Ваня не выдержал:
— Зачем им ехать в деревню? Для учителей и врачей из аристократов и в городах чистой публики хватает с запасом. Чай дворяне тоже люди и болеют не меньше остальных. — Больше вопросов по этому поводу не возникало.
Очередь Вани подошла, когда время перевалило далеко за полдень. Он открыл дверь и на внезапно негнущихся ногах прошел к длинному столу, за которым заседала приемная комиссия. Подал секретарю свой аттестат из училища.
— Итак, соискатель, какому делу вы хотели бы обучаться в стенах нашего учебного заведения? — Задал вопрос один из членов комиссии.
— Я очень хочу летать. — Пролепетал Ваня. Точнее, он очень хотел отвечать четко и ясно, и не его вина, что получился вот такой едва слышный лепет.
— Лета-ать? — Чему-то сильно удивился все тот же человек. — Тогда, Фаддей Яковлевич, это к вам. Впрочем, уточню на всякий случай: летать на дирижаблях или при помощи магии?
— Не думаю, что, не смотря на мои, в общем-то, неплохие показатели в Интеллекте и Духе, кто-нибудь озаботится проведением ритуала обретения мной воздушной магии. Так что, дирижабли. — А вот теперь, вдруг, внезапно, на Ивана снизошло прямо-таки космическое спокойствие. Эмоции, с утра его терзавшие, просто напросто перегорели.
— Ну, так-то да. — Согласился с ним тот, кого назвали Фаддеем Яковлевичем. — Ритуал этот из разряда высших и требует для своего проведения изрядного количества редчайших ингредиентов. И это не считая того, что свое время и силы на вас должны будут потратить два магистра воздуха. Очень сложно и дорого, но не невозможно. Для лучшего ученика курса у нас существует императорское вспоможение, когда этот ученик может попросить после ежегодного парада в конце учебного года императора Рассейского о милости. Павел Федорович, обычно, в таком вопросе не отказывает.
Ага! Не снизойди на Ваню это неземное спокойствие, он наверняка бы поверил и вгрызся в последующем в учебу всеми своими зубами. Проблема была в наличии на курсе аристократии. Никто не позволит простолюдину обойти их даже в учебе. Дай бог, чтобы на летуна дирижабля позволили обучиться.
— Подойдите и положите руку на этот шар! — Последовала команда от Фаддея Яковлевича.
Выполнил. Шар довольно ярко засиял светом, похожим на солнечный.
— А теперь коснитесь той пирамидки!
Выполнил и этот приказ. Пирамидка мягко засветилась красноватым светом.
— Чтож, показатели очень достойные. Я принимаю вас в свое летное училище.
И вот, Ваня вновь стоит в коридоре, до сих пор не веря тому, что он уже не абитуриент, а полноправный ученик летного училища.
— Тебя можно поздравить? — А это Олег подошел поинтересоваться.
— Поступил! Только отчего они даже не интересовались моими Характеристиками?
— Чудак человек! У них есть всего два артефакта. Шар показывает примерные параметры Ловкости, а пирамидка — Выносливости. Других подобных артефактов в Рассее нет. Говорят, англичане умудрились изготовить остальные три, но нам их ни за какие деньги не продадут. Потенциальные враги, однако. А без артефактов проверить правдиво ли соискатель ответил о своих параметрах невозможно. А, значит, не стоит и задавать подобные вопросы. Иначе все бы себе по двадцатке напридумывали.
— Я понимаю, для службы на дирижабле, это очень важные параметры, но как же они отбирают учеников для вашего училища? Для создания артефактов и объектов техномагии ведь совсем другие параметры требуются? Разве нет?
— Потому и берут всех. А в течение года отсеивают не подходящих. Кстати, у вас, несмотря ни на какие отборы, дела обстоят точно также.
Последнюю ночь Ваня и его соседи по комнате спят здесь. С утра трое из них разойдутся по своим училищам, а последний, четвертый, все же не прошел через комиссию. Очевидно, кроме шара с пирамидкой существуют и другие критерии, о которых ученикам просто никто не сообщает.
Утро. Кровати заправлены. Пожав на прощанье руки, жившие здесь несколько дней парни, расходятся. Ване еще надо к коменданту заглянуть, чтобы сдать ключ от комнаты. А еще решил и в столовую заглянуть, и черт с ней, с оплатой, зато и с пустым брюхом ходить до вечера, как вчера, не придется. Кто знает, как там при окончательном оформлении документов в Летное училище вывернется.
И правильно сделал, что перед походом в свое новое училище подзаправился! Потому что возня с разными бумажками и подписание договоров (а также получение обмундирования, постельных принадлежностей, учебников, и еще огромной кучи всякой всячины) растянулось далеко за полдень.
А потом было обживание новой комнаты, уже со всего лишь тремя кроватями, подшивание подворотничков и установка по месту выданных вместе с формой знаков различия. Ну, и знакомство с соседями, конечно. Кстати, одним из них оказался тот самый парень, с которым они еще в поезде ехали. Ну, тот самый, что щелбан проигравшему в споре отвешивал. Парня звали Василий Степанов. Ваня забыл его имя
