Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
— Та-а-ак, — закатила глаза Фиона, — следи за руками. Вот это вот всё ты отнесёшь в Гадюкино. Если после этого весьма длинного путешествия у тебя останется хоть капелька желания повторить — дам ещё полсотни, пойдёт?
Рахетиец скептично осмотрел пирамиду из коробок больше его самого и, к удивлению собравшихся, попытался торговаться:
— Я унесу ещё немного!
Фалайз никогда ещё не видел Оулле таким. Он был живым, что ли. По крайней мере, его обычное состояние по сравнению с текущим иначе как мёртвым назвать язык не поворачивался. Даже чрезвычайно чем-то занятый или разозлённый, рахетиец всегда выглядел собранным, спокойным и невозмутимым. Сейчас же всё было иначе: покрасневшее лицо, широко раскрытые глаза, висящая комом одежда, растрепавшиеся волосы. Заметила это и Фиона. Смерив его долгим взглядом и усмехнувшись, она перебросила золотую монетку.
— Пять минут.
Оулле умчался так быстро, что едва не сбил с ног возвращавшуюся с котелком и парой кастрюль Эланну и даже не заметил этого. Кое-как устояв на ногах и удержав кухонные принадлежности, друид подошла ближе и недоумённо, с заметным беспокойством спросила:
— Что это с ним? Его нашло Эвиденцбюро? Нам следует готовиться к бою?
— Хуже, его нашёл шопинг, — возвестил Тукан. — И этот бой мы уже проиграли.
* * *
Оставив Тукана с Листиком сторожить всё возрастающую гору вещей, остальные пошли за саженцами. Фалайз скептично относился к этой затее. Не потому что имел что-то против яблок, груш и всего такого, а по той причине, что на дворе стоял декабрь. И хоть в Гадюкино это заметить было непросто, но в Ноксе-то с погодой всё было в полном порядке. Хотя тут как посмотреть — расположение в ущелье и близость моря, следствием чего становился промозглый ветер, определённо не делали здешнюю зиму сколько-нибудь мягкой и тем более приятной.
Да и садов в округе видно не было. На улицах торговали, если говорить про пищу, исключительно всевозможными дарами моря, словно соревнующимися, кто из них страшнее. Даже всяких зерновых культур видно не было, не то что яблок.
— Всё в порядке, я проверила перед тем как отправляться — один торговец саженцами в городе есть, — успокоила Фиона. — Цену он, конечно, нам заломит, особенно если поймёт, что мы не просто праздношатающиеся гости. Так что сделайте лица, будто зашли случайно и вам очень скучно. Это не должно быть сложно.
— А мы не можем найти, эм, ну, дикую яблоню? — уточнил Фалайз, поглядывая на здание впереди — очевидно, цель их пути — и уже сейчас чуя неприятности. — Или что-нибудь такое. Какие-нибудь кусты.
— Хм. Дикие фрукты и ягоды — кислые и маленькие, — сообщила Эланна с видом знатока. — Их надо будет прививать, то есть тебе всё равно будет нужно одомашненное растение.
Чем ближе группа подходила, тем сильнее деревянная коробка склада, перекосившаяся во все стороны сразу, напоминала какой-то притон. Для полноты картины не хватало только мрачных субъектов рядом, чистящих ногти большими ножами. Напротив, не только окрестности склада, но и вся улица была подозрительно пуста. И тиха. Только вывеска поскрипывала на ветру. Буквы, нанесенные давно выцветшей краской, сообщали: «СажЫнцы и всё такое. Ж.». Если бы написанный текст мог сонно зевать от скуки — этот бы усыплял каждого, прочитавшего его.
Вдруг Фалайз споткнулся и едва ли не носом наткнулся на ещё один интересный элемент пейзажа — глубокую колею прямо по мостовой, ведущую к амбарным дверям. Если бы не отсутствие рельс, можно было бы подумать, что тут ходит конка.
Одновременно с этим дикий маг заметил, что также споткнулась друид, но не жрица. Та, словно ожидая чего-то такого, аккуратно переступила. Давно зная Фиону, Фалайз почуял подвох. Что-то подсказывало ему, что по этой вот колее сюда возят не тонны саженцев или удобрений.
Внутрь они пошли не через амбарные двери, а воспользовались обычным входом, расположенным рядом. Колокольчик отсутствовал, зато скрипели двери так, что и в Гадюкино, наверное, было слышно. Фалайз ожидал увидеть что угодно, но всё равно удивился.
Тут мог бы скрываться от правопорядка притон, торгующий краденным. Или находиться нелегальная химическая лаборатория. Если говорить про законные варианты, в роли садовода легко было представить тихого дворфа с вкрадчивым голосом, который самозабвенно ковырялся бы в горшках с видом, будто делает это уже тысячу лет. Или, например, тут мог бы жить эльф, относящийся к саженцам, как к детям, а к детям хуже, чем к саженцам.
В первую очередь дикий маг увидел, что он ничего не видит. Они оказались в небольшом помещении, смутно напоминающем театральные кассы. Только здесь всё было крепко-накрепко заколочено. В следующем помещении, куда больших размеров, оказалось не только светло, но и тепло. Этакая теплица, только соответствующий эффект достигался не за счёт стекла или пленки, а при помощи магии. Фалайз даже почувствовал, как прошёл через очень упругую полосу воздуха.
Растений — всяких разных от комнатных цветов до деревьев — оказалось неожиданно много. Но дикий маг их видел лишь краем глаза. Всё его внимание занимала целая куча мяса. Туша как минимум китовьих размеров. Но самым страшным были не размеры или внешний вид этого, а то, что ЭТО было игроком.
«Так вот откуда колея…»
Вообще потолстеть в «Хрониках» было и просто, и сложно одновременно. На зависть многим спортсменам-культуристам игрока никто не ограничивал в количестве употребляемой пищи. На объевшегося персонажа накладывался солидный штраф — его тошнило, но и только, никто не мешал пихать в себя еду дальше. У каждого блюда была своя калорийность, которая с определенным коэффициентом переходила в массу, оседая на боках. Это было одной стороной медали.
Другой же являлось то, что игрок практически непрерывно тратил те самые килокалории. Поэтому для набора массы есть требовалось непрерывно. Похудеть сильнее, чем в момент создания персонажа, было нельзя, но всё накопленное сверх этого исчезало за считанные дни даже у больших любителей внутриигровых трапез.
Иногда это использовали — лишняя масса помогала в бою. Но чаще всего пища выступала в качестве этакой вариации на тему зелий, нежели как способ потолстеть. Но не всегда. И игрок с говорящим именем Жиробасер наглядно показывал, что есть любители всяких разных извращений.
Перемещаться самостоятельно он не мог. Да и опасно это было: попытка встать на ноги при таком весе могла закончиться буквальным провалом под землю. Для движения
