Злодейский путь!.. [том 10] - Эл Моргот
Быстро и судорожно дыша, он наблюдал последствия своих действий. Талисман, прилепленный на лоб старейшине Леву, чуть колыхался от его дыхания. Лев резко подул вверх, пытаясь сдуть талисман, так как руки его были заняты корзиной, полностью набитой кувшинами, которую он прижимал к груди. Один из кувшинов упирался ему в подбородок, поэтому говорил он невнятно, но смысл Рэн уловил.
— Прошу извинить, — выслушав поток ругательств, произнес Рэн, аккуратно убирая талисман со лба старейшины пика Синих звезд. — Я принял вас за другого.
— Стесняюсь спросить, с кем вы обычно ведете такие игры! — все еще негодовал Лев. — И хватит загораживать мне путь! Третий раз (и последний!) прошу вас: или помогите, или хотя бы уйдите с дороги!
Сконфуженный Рэн сперва отошел в сторону, потом, сообразив, забрал у старейшины Лева несколько верхних кувшинов, и снова отошел в сторону.
Лев, наконец, поднялся в холл и направился в сторону выхода. Рэн, уже полностью пришедший в себя и старавшийся сгладить конфуз, светским тоном отметил:
— Вы так свободно прогуливаетесь по черному замку… Даже спустились в подвалы…
— Боги упасите! — не оборачиваясь, отозвался Лев. — Я лишь прошмыгнул в свой погреб. В подвалы я ни за что не сунусь!
— Отчего же? — продолжая поддерживать светскую беседу, не подумав ляпнул Рэн.
Лев смерил его скептическим взглядом, а затем заявил:
— Слышал, там обитает дух неистовой девятихвостой лисицы. Ставьте здесь, — он поставил корзину у выхода и указал на пол рядом. — Нет, зеленый оставьте. Вот эти два.
С трудом определив, который из кувшинов в понимании старейшины Лева считается зеленым (тот, что повязан зеленой ленточкой), Рэн продолжил говорить:
— Дух лисицы? Призрак убиенного Шеном животного?
Лев крякнул, что, в понимании Рэна, было знаком согласия.
— Боги праведные! — ужаснулся старейшина пика Росного ладана. — Вы сами его видели?
Лев очень внимательно вгляделся в глаза Рэна, прикидывая, не накурился ли тот. Ранее они вдвоем редко разговаривали на отвлеченные темы, и Лев и понятия не имел, что у старейшины пика Росного ладана напрочь отсутствует чувство юмора. Многие странности в поведении бедняги теперь стали Леву понятны.
— Нет, но слухи ходят, — понизив голос до свистящего шепота, начал старейшина пика Синих звезд, — что когда-то эта лисица жила в лесу у подножия пика Таящегося ветра и горя не знала, покуда однажды не встретила старейшину Шена. Тот, заметив зверька, бросил ей куриную ножку, и с тех пор лисица без памяти в него влюбилась. Она совершенствовалась сто лет и научилась принимать обличье человека, пришла на пик Черного лотоса и призналась Шену в своих чувствах. К несчастью, Шен в то время был верен обету безбрачия, который дал в далекой юности лягушке, встреченной им на охоте, пообещав жениться либо на ней, либо ни на ком. Поэтому, естественно, ему пришлось отвергнуть чувства лисицы, а несчастная сбросилась с самой высокой башни черного замка, пробила крышу и упала прямо в подвал, где, собственно, и издохла. Теперь по ночам из подвала слышится девичий плачь и проклятья, посылаемые лягушке. Вот такая, собственно, история.
Лев сам удивился, как вдохновенно у него вышло. Впрочем, были моменты, противоречащие здравому смыслу. Усмехнувшись, он приготовился посмеяться вместе с Рэном. Тот, однако, отчего-то все еще не улыбался.
— Не знал, что Шен предпочитает животных, — наконец, выдавил он.
Лев вытаращился на него. Рэн выглядел даже бледнее, чем раньше. Бедняга. Лев сжал губы, чтобы не заржать. Справившись с накатившими эмоциями, он серьезным тоном поведал:
— О, Шен много кого предпочитает. Разве вы забыли случай в гробнице?
Задав вопрос, он кивнул в сторону коридора, и они вместе отправились к чайной комнате.
— Случай в гробнице?! — всполошился Рэн.
Теперь Лев осознал, что зря он начал над ним потешаться: Рэн точно не в своем уме.
— Забудьте.
Рэн, которого до сих пор пугал тот факт, что большая часть его воспоминаний, связанных с гробницей, оказалась стерта, не мог просто оставить эту тему.
— Нет, в самом деле, о чем вы говорите? Что произошло в гробнице?
Лев понял, что случайно затронул тему, которую Рэн так просто не оставит.
— Кхм… Скажем так, произошедшее начинается на «п» и заканчивается на «й». Большего сказать не могу.
Рэн надолго замолчал. «Преступление? Нет, это заканчивается на «е». Убийство? Нет, совсем не то. П…й? Повешенный? Понурый? Пьяный? Почивший? Точно!»
— Почивший? — вслух предположил Рэн. — Кто-то умер?!
— Многие умерли… — тоскливо согласился Лев, уже забывший, о чем они говорили.
— О, да не молчите же! Что произошло?!
Вместо ответа Лев выдернул из его рук кувшин и, откупорив, сделал несколько больших глотков. Рэну показалось это дурным знаком: все настолько трагично, что старейшина Лев не может об этом говорить.
Они продолжили путь. Проходя мимо зеркала в одной из пустых комнат, Рэн увидел в отражении старейшину Лева и какого-то идущего за ним козла.
— О, вы не ушли, — удивленно заметил старейшина Муан, когда Лев и Рэн зашли в комнату для чаепитий.
Рэн настороженно огляделся. Комната была просторная и полупустая: на подоконнике стоял синий фонарь, а в центре располагался диван и низкий чайный столик с подушками, раскиданными на ковре. Между диваном и столиком стояла жаровня с пышущими жаром углями, на которой грелся чайник. Старейшина Муан сидел за столиком и пил чай, а напротив него, положив морду на столешницу, полулежал черный зверь, напоминающий девятихвостую лисицу. Раззявив пасть, зверь девичьим голосом протянул:
— Ску-у-ука.
Рэн вздрогнул.
— Это… это… призрак убиенной?! — воскликнул он, указав пальцем на лисицу.
Муан замер, поднеся пиалу ко рту, и напряженно уточнил:
— Что старейшина Рэн здесь забыл?
— О, вы еще не знаете? — со смешанным чувством веселья и трагизма в голосе, произнес
