Чужеродная Аллегория - Леон
- Ай ладгмент? Биме амбуч? Буи н'ур? – произнёс он ехиднейшим тоном
Его сородич выпучил глаза, слегка побледнев. Ну да: во всеуслышание (а это хоть и подставная, но всё ещё арена) услышать справедливые обвинения в трусости и использовании низших рас, для кого-то его статуса мягко говоря неприятно. Или его так удивил эльфийский? Так это напрасно: надо же помнить кому Фистхаил служил, и как долго.
- Ничтожество. – на обычном языке добавил он, видя бездействие противника
После этого бледность мага быстро прошла, и даже больше: лицо налилось кровью, кулаки сжались, а глаза сузились. Опасно так сузились: оценивающе. Вот только оценивать в Фистхаиле было нечего: он стоял полностью открыто, предвкушающее скалясь. И противник не выдержал: в хиллера залпами полетели магические стрелы, с рук мага один за другим стали срываться полупрозрачные светящиеся лезвия, а в воздухе запахло озоном, от явно собирающегося опуститься ему на голову луча света.
Вот только Фистхаил, прекрасно понимая что эта арена будет его последней, как минимум на очень долгое время, больше не пытался скрывать свои возможности. Выхвати лук, он рванул вокруг своего противника по кругу, осыпая того россыпями заклинаний и стрел. Вынесший ему приговор маг, уклонялся и отражал их без какого либо напряжения: чувствовалась как разница в уровнях так и в прокачке. Фистхаил полагался исключительно на расовый бонус, когда дело касалось ловкости, в то время как его соперник явно не один десяток очков вложил в неё.
А потому, было лишь вопросом времени когда один из снарядов попадёт по нему, сбивая бег. И когда это произошло на Фистхаила обрушилось самое мощное заклинание, которое он когда либо видел. Огромный луч, столь яркий что темнело в глазах, полностью затмил окружение оставив для восприятия только Свет и Боль.
Однако, лучший хиллер в свите княжича сильнейшего эльфийского Дома, лишь дико ржал, как самый настоящий сумасшедший. Ведь глядя на свою полоску здоровья от видел самое главное: она не уменьшалась! Даже самое мощное заклинание в арсенале его палача ничего не могла противопоставить его исцелению! А том что именно это заклинание являлось козырем врага он не сомневался: ведь вскоре после активации оного, произошло нечто за пределами его восприятия. Неудивительно, учитывая обстоятельства. Но по окончанию этого "нечта", подавляемое обнаружение жизни вновь начало работать.
И теперь, даже если он полностью лишиться глаз, Фистхаил всё ещё будет знать, где его противник… и насколько тот устал.
Мана не бесконечна, и плач, вложивший всего себя в атаку, обессилено опёрся о дерево, находясь на грани потеря сознания. Он даже не подумал поднять глаза чтобы осмотреть результат своих действий. И потому не увидел как целый и невредимый Фистхаил медленно расправил плечи, жадно втянув носом пропахший озоном воздух, заполняя лёгкие заместо испарившегося от жара.
После чего бывшей кшатрия неспешно приблизился к своему противнику, и приставил клинок к его груди. Но не надавил:
- Тебе следовало проявить уважение к моему хилиарху.
Стрелы которые он выпускал ранее, и которые казалось бы, просто валялись на земле или торчали из деревьев, как бесполезные придатки окутались серебристо-синим сиянием. Слегка повяло холодом, в горле чуть пересохло, а у оперения стрел сформировались тончайшие нити из чистейшего льда. Провисев в воздухе всего несколько мгновений они выстрелили собой в его противника, окутывая того словно паутиной.
После чего начали толкать его вперёд. Медленно. Агонизирующе медленно, и без малейшей возможности вырваться.
Прямо на клинок Фистхаила.
- Я научился у него не только эльфийскому.
И с этой фразой всё было кончено.
Конечно ещё оставались дуболомы, и они даже уже успели выйти из паралича, но… Обернувшись вместо бравых воинов, Фистхаил увидел лишь сжавшихся, сбившихся в кучу баранов, уже полностью смирившихся с тем что их отведут на заклание.
- Бау туро. – пробормотал он направившись в их сторону
Вот уж действительно – низшая раса.
Фистхаил спокойно прошёл мимо дуболомов не посчитав нужным как либо реагировать на их попытки в коммуникацию. И дело вовсе не в том что его самомнение внезапно доросло до аристократического, а то и вообще до средне-эльфийского. У него было целых две причины так поступить. Во первых – репутация. За долгие месяцы аренных игр вокруг него чётко сложился образ самовлюблённого и эгоистичного ушастого презирающего всех кто не он. И пусть с арены он уходит практически наверняка, какого либо смысла полностью отрезать себе пути к отступлению он не видел. Как бы не сложилась его дальнейшая игра, статус непобеждённого чемпиона никогда лишним не будет.
Вторая же причина крайне банальна: пока живы дуболомы, игра не считается завершённой. А значит у него будет время исследовать развалины. После слов сородича он зубами готов вцепиться в эту возможность: там гарантированно что-то есть. Что именно… да какая разница? Те кто вынесли ему приговор не хотели чтобы он этим обладал. И значит он это получит.
Войдя в руины, эльф вновь осмотрел их, на этот раз уже более внимательно. На первый взгляд ничего не изменилось (что в общем-то неудивительно) но его это совершенно не смутило. Если понадобиться он каждый камень тут переберёт и расколет в щебёнку, но найдёт что пытались от него скрыть. Потайную нишу, упавший и засыпанный сейф, заросший вход в подземелье, или ещё что-нибудь в этом роде.
Собственно с варианта про подземелье Фистхаил и решил начать: по здравому размышлению, именно наличие последнего тут и было наиболее вероятным. Подойдя к алтарю, эльф задумчиво пошатал флаг, вырвал его и… с силой опустил обратно. После чего принялся методично повторять это действие, используя красивый, в чём-то даже благородный флаг в качестве банальной кирки.
Всего через пяток ударов, в алтаре появилась заметная трещина, и теперь Фистхаил перед тем как выдернуть флагшток, раскачивал его, стараясь её расширить. Но алтарь попался на удивление крепкий: ушло немало времени и сил прежде чем он всё-таки сдался расколовшись на две половины. Впрочем для него это мелочи: хиллер его уровня с лёгкостью снимает усталость и боль в мышцах. Естественно что такой "отдых" не обходиться без последствий, но и против тех есть свои заклинания.
С трудом отодвинув тяжеленые половинки бывшего места поклонения, Фистхаил предвкушающее уставился
