Сезон охоты - Тимофей Петрович Царенко
Коротышка смотрел на меня каким-то совершенно другим взглядом. Как минимум, из него пропала брезгливость. А я поставил себе галочку как можно чаще заниматься чем-то подобным. Местные сумасшедшие падки на пафосные речи и поступки. С трудом подавил в себе желание снисходительно улыбнуться.
— Жан-Пьер, мужик, мне очень не нравится твой взгляд. Можно ты мне просто в благодарность скажешь как обуздать твоё бухло в организме, и я пойду? Уважаемые зрители, я вам отвечаю, этот персонаж меня пугает!
Я очень хорошо знаю этот взгляд. Не так давно именно так на меня смотрел Укита Юсаку, когда перечислял абсолютно кабальные условия моего контракта. Так смотрит человек, который на свои вопросы готов услышать два ответа: «Да» и «Как я должен умереть?».
— Лизи, пожалуйста, сделай с этим…
И снова благожелательная улыбка.
— Ладно, понятно, путь из ада лежит через пасть чудовища. Я готов… услышать предложение.
Француз только кивнул, то ли мне, то ли своим мыслям.
— Мне нужна кровь сильнейших. Кровь генерала. В идеале — адмирала.
— А если у них этой крови нет? Или они сами по себе — роль хищных нанитов?
Я почему-то вспомнил покойного задохлика и его странную болезнь.
— Хорошо, вычёркиваем тех, у кого нет крови. Мне нужно пятьсот миллилитров, — согласился Француз.
— А как можно выяснить заранее, есть ли у них кровь или нет?
В голове зрела идея.
— Соберём информацию. Ты согласен?
— Тебе нужна только кровь?
В ответ я получил кивок.
— Тогда предлагай. Я стою дорого.
— А чего бы ты за подобное попросил?
Я впал в глубокую задумчивость. И смотрел то на Француза, то на жрицу. Меня, признаться, дико бесила та роль, которую отыгрывала теоверитка. Эта загадочная женщина вызывала больше вопросов, чем всё Око Титанов сразу. Я сейчас понимал едва ли не меньше, чем когда сюда попал. А ещё это чёртово вино…
— А можно меня сначала протрезвить? Не люблю я такие вещи решать на пьяную голову. А то мне кажется, что меня как-то пытаются нахлобучить.
Опьянение очень странно било по мозгам. Мысли то и дело терялись.
— Не самая приятная процедура… — француз скривил губы так, будто прятал улыбку.
— Дядя, ты это говоришь человеку, которого за эти дни успели обезглавить. Что-то мне подсказывает, что переплюнуть эти ощущения ничто не сможет!
Жан-Пьер улыбнулся. Улыбка была радостной. В моей душе появились сомнения.
— Кровь Эльдразиона — это не смесь алкалоидов и вкусовой основы. Это колония машин. И выполняют они всего одну функцию — цепляются к нейронам и начинают вносить искажения. Конкретно те, что ты выпил.
— Были другие?
— Были другие. Шесть-семь суток непрерывной боли, или не менее лютого прихода. Я эти коллекции держу для особых гостей.
Меня передёрнуло. То ли от воображения, слишком я хорошо себе эффект представил, то ли от холода. Француз дал команду раздеться до белья и завёл в крохотную комнату, полтора на полтора метра. За стенами всё оплетала густая сеть трубок и проводов.
— А это что? — обвёл руками комнату.
— Место, где тебе помогут.
— Да? И как?
Дверь закрылась, но голос француза тише не стал. Под потолком зазвучал динамик.
— Колонии используют спирт в качестве топлива. Когда топливо заканчивается, они перестают функционировать и инкапсулируют. Потом легко выводятся модифицированной печенью, у тебя, вроде, что-то подобное должно быть…
Я молчал. Было непонятно, интересно, и самую малость очково. Я был уверен, что убивать меня точно не станут. Воображение, конечно, пытаюсь рисовать… всякое. От человека, который мешает кровь с колонией хищных машин, а потом продаёт как бухло, можно ждать всякого.
— Самый быстрый способ истощить колонию — заставить себя прогревать. Поставь своей аптечке режим «Ожидание эвакуации». А я сейчас охлажу помещение. Придётся немного помёрзнуть. Пожалуйста, не пытайся сломать стену. Ты тут добровольно, и дверь я могу просто открыть, если передумал.
Эту фразу собеседник произнёс с нотками извинения в голосе.
— Ага… Аптечка, ожидание эвакуации. А сильно помёрзнуть надо?
— Да хотя бы до ста кельвинов. В идеале, до восьмидесяти.
Из-под стены в комнату потекло что-то подозрительно напоминающее жидкий азот.
Лихим тараканом я влез на стену. Оказывается, пальцы очень неплохо могут цепляться за гладкий металл.
— Кель, не сопротивляйся. Лучше отключи нервную периферию. А потом просто сядь на пол. А лучше ляг.
Я полюбовался на две камеры, которые приползли в комнату и сейчас меня внимательно разглядывали.
— Дамы и господа, мы открываем новые горизонты в тяжком деле алкоголизма! Ещё никогда похмелье не лечили ванной с жидким азотом! Я…
По стенам прошёл заряд тока, и я рухнул в белое марево. Сознание отключилось. Что чувствует человек, замерзающий в ванне с азотом, я уточнять не хотел, лучше в коме полежу.
Вопрос зачем в холодильнике функция полицейского карцера остался открытым.
Сознание включалось медленно.
Запас универсальной биоматерии: 113,4 гр.
Надпись погасла, я понял что лежу в ванной, полной льда.
— Друзья мои, я понял, я — бутылка пивасика! — чепуха вырвалась из моих губ до того, как я успел толком об этом подумать.
Внимание! Критические повреждения после травматичного криостаза. Регенеративные процедуры остановлены. Для полного цикла необходимо 650 мл универсальной биоматерии. Ваш ментальный статус понижен.
А ещё мне холодно. Просто очень холодно. Дёргаюсь и пытаюсь вылезти из ванной. Не выходит. Руки скользят по стенкам, а на лице что-то мешается. Срываю намордник с трубкой. Намордник оказывается кислородной маской. От обычного воздуха замутило, и в очередном рывке погрузился в воду с головой. Это взбодрило, и я смог вытолкать своё тело через край ванной как мешок.
Я сел и огляделся. В паре метров от меня, на полу, скрючившись, лежало голое тело и глядело на меня испуганными ярко-рыжими глазами.
Внимание! Множественные кровоизлияния в сосудах головного мозга. Когнитивные способности нарушены. Запущенны реанимационные мероприятия.
Запас универсальной биоматерии: 28 гр.
Вы истощены. Найдите пищу.
Мир подёрнулся помехами. А потом я догадался, что мужик в зеркале — это я. Неприятное зрелище, да и осознание. Я встал на четыре точки опоры и пополз в сторону двери. Она оказалась заперта. Я в отчаянии пару раз боднул дверь головой, а потом догадался дверь оглядеть. Ручка легко пошла вниз и полотно белого пластика уехало в стену. Легко вниз пошло
