Жемчужинка. - Сергей Николаевич Быков
- Возле Великого Архипелага, однозначно, он. За остальные локации не знаю.
- Уже легче…
- Тебе решать, господин мой, где и с кем сражаться будет проще. Шансы не велики, но они есть, - она упёрлась пальчиком в татуировку на его груди - Уроборос, Змей глотающий свой хвост - Шансы есть. Убить босса и… - она не закончила, видно, и так сказала много. Но умному достаточно.
- Понял тебя… Блин, так хочется ругаться громко и очень долго!
- Не стоит, - она погладила его ладошкой по щеке.
- Не буду, - он поймал её ладонь и поцеловал, - Буду думать. Очень хорошо думать.
- Думай, господин мой, она улыбнулась, - Очень хорошо думай. Я верю в тебя!
- Ну, суки, - всё же не сдержался он, - я не я, но доберусь до этих креативных программистов, что наваяли такие идиотские условия, и, гадом буду, клаву, вместе с системным блоком в задницу каждому засуну!
- Ну, - рассмеялась она, - это вряд ли. Вряд ли, господин мой…
Сегодня я поднял Жемчужинку рано. Ещё только брезжил рассвет, еле-еле пробиваясь через плотное одеяло сизо-грязных облаков. Погода была относительно хорошей. Почти безветренно, не слишком холодно, с неба сыпался сухой, редкий снежок.
- Одевайся по-походному, - сказал я дочери, трущей заспанные глаза, - бери лук. Через десять минут выходим.
- И чаю не попьём, - вытаращила она глаза, из которых моментально ушла сонливость.
- И чаю не попьём…
- К-куда?
- Узнаешь, - кинул я, выходя в сени.
Дочь собралась даже быстрее десяти минут. Жемчужинка знает: папа редко не просит, а именно требует чего-то, но если требует, то надо выполнять. Тем более, любопытство куда денешь…
Дочь вышла одетая по-походному, как я и наказал. Плотные штаны с поддёвкой, вязанный свитер, легкая меховая курточка, и не запаришься, и не перегреешься. На ногах нечто вроде унтов, а на голове небольшая вязаная шапочка. В волосах над ухом Жужа, прикинулся брошью. Успел, однако, навести марафет на голове дочи, собрав волоса в тугую косу.
За спиной лук в чехле и полтора десятка стрел в туле. Могла бы носить всё это в волшебном кошельке, но вот так ей хочется.
- Надевай охотничьи лыжи, - кивнул я ей, - Пойдём сторожко, с соблюдением всевозможной маскировки. Разговоры пока отставить.
Дочь только молча кивнула и принялась за крепления.
- Готова? - спросил я через несколько минут.
- Да.
- Головастик, - кивнул я, - Веди…
Двигались в серой хмари быстро. Головастик впереди, бесшумной, сливающейся со снегом тенью, да и мы не сильно отставали от него. Я в своём имба-костюме был почти невидим, дочь - сама по себе имба. Могла скрыть себя пеленой невидимости и неслышимости. Нахваталась умений от посланцев. Особенно искусна в этом была Ночка, чем щедро и делилась.
Километров семь пробежали, даже не запыхались, выйдя к глубокому распадку, заросшему густым кустарником. Сняли лыжи и ещё метров пятьсот тихо и аккуратно следовали за Головастиком, осторожно ставя ногу и отводя корявые, иногда колючие ветки…
Наконец, вышли на пятачок полого склона, чуть более свободный от растительности. Головастый ткнул щупальцем. И я, тихо отодвинув ветки с бахромой мелких листьев, что частью так и не облетели, посмотрел вниз. Там, метрах в пятидесяти, в небольшой лакуне, окружённой колючим боярышником, была лёжка стайки косуль. У нас, откуда я родом, охотники таких называют - козюли. Изящные и даже грациозные животинки. Даже самец, крупный по меркам своего вида, максимум килограмм тридцать весит. Самки и детеныши вовсе как мультяшные…
Это же стайка состояла из семи особей. "Крупный" самец с двумя не впечатляющими рожками. Старая и явно очень опытная самка. Две самки молоденькие, ещё два подросших дитёнка и молодой бычок. Крепенький и, уже, похоже, с претензиями к лидеру. Во время будущего гона точно будет претендовать на лидерство в стае или попробует "отжать" под себя хоть одну самочку.
Сейчас стайка спокойно отлёживалась в безопасном месте. Кто-то лежал в пушистом снегу, кто-то вяло объедал увядшие листочки, что ещё держались на ветках. И только самец чутко водил носом, а ещё больше ушами, нюхая и слушая зимний лес. Бдил.
Но увы ему, нас он не видел и не слышал…
- Я не знаю, - тихо обратился я к дочери, что встала рядом с моим плечом и внимательно рассматривала эту мирную картину, - во скольких мирах, и сколько раз случалось такое… Думаю тысячи, а может и многие тысячи.
- О чём ты, папа? - перевела на меня подозрительный взгляд Жемчужинка.
- Одинокая девочка, - продолжил я, - точно такая как ты, вышла на охоту. Одна. Может оттого, что действительно осталась одна. Может у неё ситуация еще сложнее, она не просто осталась без старших, но на попечении у нее маленькие брат и сестренка. Может быть, больной, поломанный на охоте медведем отец. А может - ослабленная выпавшими невзгодами мать. Или всё вместе?
Доче явно не нравилось то, что я говорил.
- Голод, - продолжил я, глядя в глаза дочери, - Голод убивает так же неотвратимо, как и стрела. Только дольше и мучительней. Точный выстрел девочки - это жизнь! Её жизнь, жизнь родных и близких. Понимаешь?
В ответ на это дочь только поджала губы.
- У этой абстрактной девочки, хотя я уверен, такие жили или даже живут сейчас, где-то там, среди других звезд, выбора нет.
А у тебя есть! У неё нет рядом отца, нет грозного, могучего Головастика, у неё нет магии и артефактов, только она, её выстрел и такая милая зверушка. Жить или умереть…
А теперь представь себя на её месте, - и Жемчужинке это не понравилось ещё больше. Я прям чувствовал клокотание её эмоций, но я не остановился, - И вот тебе выбор, дочь моя: убей Бемби… или не убей!
Она отвернулась и долго глядела на косуль, таких симпатичных, мирных и беззащитных. Я слышал, как она
