Жемчужинка. - Сергей Николаевич Быков
На площади много народу, - продолжает дочь, прикрыв глаза, - Очень много. Почти все мио. Но есть и редкие люди, чуть больше ороос… Они кричат, они ликуют, они одеты очень странно, но, несомненно, празднично. В небе носятся стайки пестрых птиц и больших бабочек, а на руках или подле многих мио разные милые зверушки. Питомцы. Да, питомцы, простые, обычные, но совсем не звери призыва…
И вот корабль приземляется! Открывается пандус, и в проёме показывается она! Величественная, властная, уверенная… Не принцесса, королева. Она в роскошных одеяниях, усыпанная невиданными драгоценностями! Но они все меркнут перед ожерельем из пяти поющих жемчужин! Невиданное доселе!
Народ взрывается в ещё большем восторге и обожании. Искренне и неподдельно. Она долго стоит в этом урагане эмоций, улыбаясь. А потом медленно идёт в толпу, которая расступается перед ней, а навстречу ей движутся группа очень властных и представительных мио. Они ей рады, они счастливы, они восхищены. Я читаю в их душах… там нет зависти, там нет гнили или предательства, но расчёт и готовность побороться за место возле неё - есть.
А тем временем на пандус выходят все они: черный брат Мурра, гигант Бобо, улыбающийся до огромных ушей розовый бубуч Крук. Конечно - Безухий! За их спиной маячат, взявшись за руки, Ларри и Корри. А за ними мелькает страшно обаятельная мордашка Лютик…
Дочь открывает глаза и смотрит на меня радостно. Историю наших приключений она знает очень хорошо. И словесно и в ментальных картинках, что много лучше самого классного кино.
- Они вернулись, папа…
- Я знаю, - улыбнулся я, - знаю…
- Знаешь? - брови дочери взлетели вверх, - А почему мне не сказал?
- Это случилось не так давно. Ушедшие шепнули мне на ушко. Всё не мог подобрать момента рассказать об этом, - я невольно пожал плечами, - Но в любом случае, как это было - я не знал. Теперь знаю.
- Я видела ещё кое-что, папа, - взгляд Жемчужинки стал пристальным и очень пронзительным.
- Что же это?
- Большой зал, описывать не стану, он великолепен. Много мио, они веселятся, пьют и едят, танцуют. Она на троне из живых растений. Возле её плеча Безухий. Вокруг неё много красивых мио, юношей и девушек. Хватает и более зрелых мужчин. Все они развлекают её, шутят, борются за её внимание и место подле неё. Особенно мужчины. Павлины…- дочь усмехнулась, - не моя мысль, её.
Но она тоже шутит, что-то рассказывает, улыбается. Иногда кружится в танце… Но время от времени её глаза с грустью и надеждой ищут в этом хороводе лиц того, кого тут быть не может. Не может, но она очень надеется на чудо.
Иногда на неё накатывает такое, что она готова свистать всех наверх и, подняв «Небесного Странника», рвануть обратно на Великий Архипелаг… Искать его.
Хорошо, что «Странника» нет рядом. Бобо бороздит небеса над иными землями.
- Знаешь, кого она ищет в толпе, папа? - продолжила дочь после небольшого молчания, - К кому готова лететь, бросив всё?
- Мими очень сильная девочка, - нейтрально ответил я, - Очень сильная и ответственная. Она справится.
- Да, - кивнула дочь, - справится. И она очень, очень красивая. Не такая, как мама, но в чём-то даже может поспорить и с ней. Ты ведь не перестал любить Мими? А как же мама?
Глаза дочери, синие с дымчатым муаром, требовательно уставились в мои, точно такие же.
- Ах, как хочется, - вздохнул я, - отмазаться такими простыми фразами, как: ты ещё не поймёшь, тебе ещё рано знать об этом, сначала подрасти… Но мы ведь говорим друг другу только правду? Честно, даже если это и неприятно?
- Честно, - кивнула дочь, - только честно, папа.
- Тогда я постараюсь объяснить сложное как можно проще. Не уверен, что нам хватит одного разговора, но обещай, что не будешь спешить и делать скороспелые выводы. Поживи на свете чуть побольше, наберись опыта, книжки, - я хмыкнул, - почитай особые. «Руслан и Людмила» там, про Дездемону или Ромео и Джульету. «Юнону и Авось» обязательно. Маму расспроси. Люси и Ночку. Даже шалабуд Рамзес, как ни странно, уже может рассказать много полезного.
- Обещаю, - улыбнулась дочь, - И внимательно тебя слушаю, папа.
- С момента, когда девочки превращаются в девушек и до самой своей кончины, дай им бог долгих лет, они хотят, чтобы их любили. Любили, восхищались, обожали, чтобы они были самим смыслом жизни у любимого мужчины. Они и сами готовы любить страстно и самозабвенно, отдав себя всю. Я бы мог долго распинаться о половинках души, что ищут друг друга среди многих, и, обретя себя, живут долго и счастливо. И это правда. Или не только о физических, но и о духовных узах между мужчиной и женщиной, и это опять правда. О гармонии двух начал, мужского и женского, о возвышенном и платоническом, о прекрасных чувствах, самоотверженности ради другого, и так далее, и всё будет правда, и всё это было, есть и будет, но… - я непроизвольно вздохнул, - Есть у всего этого и обратная сторона медали. И на ней много грустного и печального, и даже трагичного. Но я буду говорить о нашей человеческой природе…
Тут уж, доча, ничего не поделаешь, мы, человеки, всё же во многом имеем животное естество и подвержены немалому количеству инстинктов. В этом нет ничего оскорбительного, это просто наша суть. И эти инстинкты "крутят штурвал нашего корабля" не менее активно, чем разум. Иногда инстинкт приводит корабль, - я постучал себя в грудь, - в нужную гавань гораздо успешней, чем разум. А есть ведь ещё такая штука, как гормоны. Химия тела, что подливает топлива в костер отношений между мужчиной и женщиной.
- Однако, - я улыбнулся, - зачем объяснять адепту магии жизни про химию тела… Вот и я не стану, а вернусь к основной теме.
Каждая женщина ищет своего самца, в хорошем смысле этого слова. Надёжного, успешного, сильного, здорового. Могущего не
