Игра бомжа или кошкодевка-бомж против всех (СИ) - Малиновский Алексей Фёдорович
Глава 8. Страшная тайна
Всё тайное рано или поздно становится явным. Или нет?
Виола Андреевна Стетхем
Вы умерли.
— Тварь неблагодарная! — жалобно завыл Собакеев, поглаживая свой живот. — И где награда спрашивается?
Система тут же исправилась:
[Поздравляем! Задание «Убершрахтовы конюшни» успешно завершено.]
Получено: 1000 опыта( 2250/2500), 200 монет, репутация с хутором Глиномесово +10(текущий уровень: +6), мухомор и бутылка пшеничного самогона.
— А...где? — озадачено произнес Собакеев, осматривая окружающее пространство. Самогона и мухомора нигде не было.
— И тут обманули! От же люди...Гнилые все! Неблагодарные!
Немного поплакав о своей горькой судьбе, Собакеев заполз за алтарь с колесом и улегшись на грязный пол, погрузился в сон.
***
Утро, вместо ласковых солнечных лучей и чашечки ароматного кофе, встретило Собакеева унизительным пинком под ребра.
— А ну пошел вон отсюда, ублюдок! — кричал разъяренный священник. — Анафеме предам! Ишь чего удумал — в святом месте спать! Скотина, вандал, депутат! Хорошо хоть нассать здесь не додумался!
Отсутствие хлеба он пока не заметил, а потому новых дебаффов не выдавал.
— Все вы попы такие! Лживые морды! — выдал Собакеев. — Говорите одно, а на деле — ещё хуже царских пидорасов! Одной рукой детей колесите, а другой взрослых мужиков на убой благословляете!
Сон подействовал на него крайне благотворно — мозги отдохнули и начали работать более-менее адекватно.
— Что-о-о? — возмущенно заголосил священник и взяв в руки своё нагрудное колесо, принялся кастовать особо мощное проклятье. — Ну щас я тебе...
Собакеев окончания ворожбы дожидаться не стал и резво подскочив с каменного пола, выбежал на улицу. Проклятье священника пролетело мимо и разбилось об угол соседнего дома — тот позеленел, порыжел, запах батиными носками и осыпался мелкой трухой.
— Дела-а, — задумчиво почесав в затылке, произнес Собакеев и побежал дальше.
Небо хмурилось, мелкие пальцы дождя осторожно, точно пизду незнакомки в трамвае, шевелили дорожную грязь. Та, нехотя, наливалась соком, пухла и расползалась в стороны, привлекая к себе сотни мелких противных мошек.
Людей на улице было крайне мало, а потому наш герой решил остановить свой выбор на первой попавшейся жертве. До вожделенного «дружелюбия» с хутором оставалось всего ничего и Собакеев решил не заморачиваться и набить репутацию по-быстрому. Это его и сгубило. Как говорится: поспешишь — блядей насмешишь. Заплатил за час, а кончил через минуту! Скорострел убогий!
Жертвой Собакеева стала хуторянка с красивым именем Хебхульда. Бедная женщина с коромыслом на плечах спокойно следовала к деревенскому колодцу, когда к ней подскочил наш герой и принялся отбирать рабочий инвентарь.
— Ты чё творишь, ирод? Стража! Стража! — заверещала она. — Помогите, насилуют!
— Ты чё! — возмутился Собакеев. — Не хочу я тебя насиловать!
— Не хо-о-очешь? — заголосила баба. — Ах так?! Я что страшная такая? Уродина? Да-а? Так значит?! Да! Ах ты, скотина!
— Я ж это — ведра помочь хотел донести! Задание! — попытался оправдаться Собакеев, но было поздно.
Хебхульда отобрала у него коромысло и принялась беспощадно лупить по хребту. В этом увлекательном занятии ей помогли два мужичка в лаптях, подоспевших на зов. В их руках засверкали деревянные дубинки, а в челюсти Собакеева появились новые дырки. Наш герой уже снова приготовился отправиться на перерождение, но неожиданно счетчик урона остановился, оставив его с 1й единицей здоровья.
— Заявление писать будете? — причиной остановки избиения послужила бюрократическая процедура. Чтобы избить нарушителя насмерть — стражникам нужно было получить официальное заявление от потерпевшего гражданина.
— А то как же! Напал и домогаться начал, а как до дела дошла — импотентом оказался! — важно заявила бабища. — Где ж такое видано?
— Врёт она, всё у меня с этим дело в порядке! — выкрикнул Собакеев и резко стянул с себя шорты.
— И что? — в один голос спросили деревенские стражники, не заметив шевеления возможного объекта преступления.
— Да страшная она просто, никак, — прошептал Собакеев и развел руками.
Однако Хебухльда все равно его услышала:
— Что-о-о? Это я страшная? Я? Я? Ах ты мразь! Подонок! Анимешник! Изюм ел!
От неминуемой смерти, Собакеева спасли стражники: подхватили под мышки и потащили в местное пенитенциарное заведение, по простому — острог.
— Посидишь до выяснения обстоятельств!
***
Острог оказался комфортабельной земляной ямой на целых два места, спрятанной под неприглядной одноэтажной избой. И одна из шконок в данном чудном месте уже была занята!
— Ну привет, сучара! — с деревянной лавки неожиданно подскочил здоровенный мускулистый орк Бульбаш и навис над Собакеевым.
— Че? — не понял наш герой.
— Хуй в твоё очо! — заржал Бульбаш.
— Не надо, — категорично отказался Собакеев.
— Короче, бичара, дело такое — в больнице тебя перепутали с нашим клиентом. Оказалось, что вы — полные тезки! Даже год, блять, рождения совпадает! Бывает же такое, прикинь?
Собакеев безразлично пожал плечами. Ему в целом было похуй.
— Ну и в результате этой ошибки твои тухлые мозги переписали в эту игрулю, можешь радоваться и жить счастливо, но тебе нужно... — сказал Бульбаш.
— А с другим Собакеевым что? — заинтересовался герой.
— Это загадка! Пропал с концами! Как будто сквозь землю провалился — зашел в сортир и всё! Исчез человек. Мы даже говно его забродившее несмытое нашли. А самого Собакеева нет! - раздухарился Бульбаш. Почему-то описание говна в толчке вызвало у него особенный интерес.
— О, как! — Собакеев задумчиво почесал в паху.
— Но да хрен с ним, не о том речь. — продолжил орк. — У тебя в инвентаре должна быть коробочка. Отдашь её мне и можешь быть свободен.
— Какой инвентарь? Какая коробочка? — не понял Собакеев. — Садовый что ли? Так нету ниче, ни вил, ни лопаты! Даже тяпкой пока не разжился!
— Откуда ты такой тупой взялся? -хлопнув себя по лбу зеленой лапой, спросил орк.
— Из Москвы! — улыбнувшись, ответил Собакеев.
— Оно и видно, город убогих тупорылых дегенератов... — скривился Бульбаш.
— Ты-то сам откуда? — обиделся Собакеев.
— Да я и оттуда...- хмыкнул орк. — Короче, инвентарь — это такое игровое хранилище. Оно не видимое, но всегда с тобой.
— Как жопа, — понятливо кивнул Собакеев.
— Что, почему жопа? — удивился орк. — А хотя, — на лице Бульбаша появилась ехидная ухмылка. — Да, именно, как жопа! Короче, чтобы его открыть — ты должен засунуть палец в жопу.
Собакеев среагировал мгновенно — обошел орка сзади, стянул с него штаны и воткнул указательный палец в открывшийся слот.
— И где? — недоуменно спросил герой.
Бульбаш подскочил на месте, как ошпаренный, и завизжал, будто совершеннолетняя восьмиклассница, лишаемая девственности физруком Михаилом Андреевичем(разумеется по обоюдному согласию).
Вернув штаны на место, орк ринулся на Собакеева и принялся избивать его руками и ногами.
— Получай пидорас! С-с-с-ука! Говно урановое! Получай пазик, ты со спущенными колесами! — орал неистовствующий орк.
Поскольку они находились в особой игровой зоне — урон от ударов был нулевым, однако боль Собакеев чувствовал. Все его тело быстро покрывалось ссадинами и кровоподтеками, из разбитого носа весенними ручейками бежала алая кровища пополам с соплями.
— Да я просто не понял, я нечаянно! — визжал Собакеев, пытаясь защититься от ударов своими руками.
— Не понял он! Царь Эльфарии, вот ты кто! — сматерился Бульбаш и смачно харкнул в лицо поверженного противника.
— Ну это уж слишком! — ответил Собакеев и заныл, как девочка. Навзрыд, со слюнями и соплями! Такого оскорбления он перенести не мог. Ведь тот правитель был совершенно конченной мразью, не человеком — чудовищем! Существом умудрившимся не только разрушить доставшуюся ему великую страну, но и загубить саму нацию эльфарийцев, запудрив всем мозги ненавистнической пропагандой гомосексуализма! Заставил людей ненавидеть друг друга, радоваться чужому горю и смертям соседей.
