Вечные каникулы - Скотт Киган Эндрюс
«Разобрался с одним из них». Это объясняло кровь на куртке. Значит, за сегодня он убил троих и смотрел на всех так, словно проводил лучшее время в жизни. Мне стало не по себе.
Он сел и слово вновь взял Бейтс.
— Мальчики, понимаю, это тяжело, но необходимо принять реальность того, что мы, эм, на войне.
Послышался ропот недоверия.
— Понимаю, звучит нелепо, но взгляните на факты. Практически у нашего порога некая враждебная сила основала свою оперативную базу. Они убили двоих наших и ещё двоих ранили; мы убили троих с их стороны. Мы знаем, что они вооружены, окопались и настроены очень серьёзно. Мы должны ожидать нападения и должны быть к нему готовы.
Я поднял руку, намереваясь спросить, с чего нам ожидать их нападения.
— Опусти руку, Киган, — пролаял Бейтс. — Я не разрешал задавать вопросы. И это всех касается. Если мы намерены выжить, мы должны сконцентрироваться, объединиться, подготовиться. Необходимо наладить чёткую цепь руководства и все приказы должны исполняться немедленно и без вопросов. Это ясно?
— Что ж, — заговорила Обеденная Леди. — Я не ожидала, что со мной будут обращаться подобным образом.
— Мэм. Вам рады в святом Марке, но командую тут я, и если вы принимаете мою защиту, боюсь, вам придётся принять и мои правила.
Вот так Бейтс и объявил военное положение.
Я взглянул на Мака. Его лицо оставалось невозмутимым, но глаза говорили совершенно о другом. Они блестели от радости.
Слово взял Хаммонд.
— Скажите, Бейтс, вы точно уверены, что необходимо…
Бейтс подался вперёд и что-то прошипел Хаммонду прямо в ухо, отчего тот умолк.
Он продолжил:
— Необходимо обезопасить периметр, расставить охрану, организовать патрули и так далее. В конце концов, мы восстановим ОКО, и от каждого мальчика ожидается, что он внесёт свой вклад.
Броадбент поднял руку и принялся блеять раньше, чем Бейтс успел его заткнуть.
— Но, сэр. У меня освобождение от ОКО из-за астмы. Мой папа написал записку и всё такое.
— Я сказал, никаких вопросов, пацан! — выкрикнул Бейтс. — И никаких освобождений. Если ты достаточно взрослый, чтобы уметь самостоятельно одеваться, то ты достаточно взрослый, чтобы держать оружие.
Можно было заметить, как все в зале были шокированы, глядя в их глаза и на поникшие плечи. Бейтс глубоко вздохнул и, казалось, взял себя в руки.
— Я понимаю, не этого мы хотели, но так оно и есть, — рассуждал он. — Это наша с Маком работа — обеспечивать вашу безопасность. Сегодня я потерпел поражение. Больше этому не бывать. С сего дня все вы будете обращаться ко мне «полковник», а к Маку — «майор». Это ясно?
Мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Хотелось встать и крикнуть: «Ты, блядь, прикалываешься? Ты — учитель истории, убогий ты метатель консервных банок». Но я не стал. Слишком трагичный момент. Трагичный и — я бросил взгляд на Мака — зловещий.
— Я спрашиваю, вам всё ясно?
Несколько мальчишек без особого энтузиазма пробормотали: «Так точно, полковник». Я думал, Бейтс начнёт давить, но он, должно быть, решил, что пока не время.
— Хорошо, — произнёс он. — А сейчас пусть останутся Спейт, Пьюг, Уайли, Вольф-Барри, Пейтел, Грин, Зейн и Киган. Остальные свободны.
Нортон, уходя, прошептал: «Удачи». Все затопали на выход, за исключением меня, Бейтса, Мака и семерых названных мальчиков. Все они были шестиклассниками; я оказался единственным, кто был не из шестого класса.
Когда все прочие ушли, Бейтс указал нам пересесть поближе, а сам уселся напротив нас.
— Вы здесь — самые старшие мальчики, и немалая доля ответственности ляжет на вас. Со временем всем раздадут звания, но в данный момент вы — временные капралы. Майор Мак будет непосредственно вами руководить, и я хочу, чтобы вы всегда исполняли его приказы чётко и без вопросов. Это ясно?
— Так точно, полковник.
— Молодцы, парни, — сказал Бейтс.
Он улыбнулся, что, по его мнению, должно было нас приободрить, но он скорее, был похож на напуганного человека, открывающего свои зубы стоматологу-садисту. Он похлопал Мака по плечу.
— Они ваши, майор, — сказал он и вышел из зала.
Мак оглядел нас и улыбнулся хитрой кровожадной ухмылкой. Мы его не впечатлили, но собой он доволен был. Он поставил свой стул так, чтобы сидеть лицом к нам.
— Так, я сегодня уже грохнул троих пидоров, так что, если никто из вас не хочет становиться четвёртым, держите ухо востро, а рот на замке. Ясно?
А, ну, конечно. Вот и он. Тот самый Мак, которого я помню. Все эти недели, пока он изображал милого парня и подлизывался к Бейтсу, он выжидал, выгадывал момент, когда настанет его время. Теперь, когда Бейтс дал слабину, когда в воде появилась кровь, акулой оказался Мак.
Дела оборачивались скверно.
Глава третья
С отцом Мака я видел лишь однажды, на дне выступлений. Мы с Джоном какое-то время шли за ними, восхищаясь манерой их речи. У его отца, лорда, речь была полна растянутыми гласными, и, что самое поразительное, у Мака тоже. Он постоянно сыпал выражениями и словечками, вроде: «батюшки мои», «супер» и «божечки». Один раз он сказал, буквально: «Ох, звёздочки мои!». Нам с Джоном пришлось отойти в сторону, поскольку мы поняли, что уже совершенно неспособны сдержать смех.
Я глядел на поддельного бандита, сидевшего напротив, а в голове у меня была лишь одна мысль: «Что бы подумал твой отец?». А ещё: «Я знаю тебя, мошенник. Все считают тебя крутым, но там, в глубине, ты всего лишь избалованный папенькин сынок из высшего общества, сверхкомпенсирующий наличие серебряной ложки у себя в заднице».
— Короч', - произнёс он с ярко выраженным диалектом кокни[6]. — Теперь, для вас всех я — ваш боженька, блядь. Я — закон. Конкретный судья Дредд[7], вот, кто. Всё, чё я г'рю, исполняется, и без единого, блядь, возражения, ясно? Вы принадлежите мне.
Он выдержал эффектную паузу и смерил нас угрожающим взглядом.
— Но я не безрассуден, — соврал он. — Я не недружелюбен. Держитесь меня, и всё будет путём. Я о вас позабочусь. Будьте верны мне, и мы притрёмся, уяснили?
Мы снова кивнули.
— Короч'. Так. Полковник сделал меня своим заместителем, а вы, пацаны, мои офицеры. Вы мои любимчики. Вы сможете отдавать приказы остальному мудачью, и вы постоянно
