Дроны не лгут - Алексей Снегирёв
Генерал глянул на мои дроны, на свой неработающий спутниковый телефон, сжал кулаки и заговорил:
– Вся операция со сменой власти на базе – это удар против тебя лично. Требовалось спровоцировать на резкие шаги, чтобы нашлись поводы уничтожить и логично обставить твою смерть. Ни я, ни Затор не являемся закоренелыми преступниками, нас вынудили пойти на этот шаг жестокие обстоятельства. Я – русский офицер, такой же, как и ты, и всего лишь выполняю приказы.
– И чьи приказы выполняет русский офицер Гром? – я чеканил слова, пораженный его откровенностью.
– Заказал тебя военный советник из Британского королевства, лорд Сакли. Возможно, и Консула тоже, его вертолет был сбит сегодня, он погиб, – генерал тяжело вздохнул. – Я не смог тебя убить, последствия этого будут жуткие.
– Какие? – мне стало интересно, чем британцы могли шантажировать генерала.
– У меня дочь живет в Париже. У неё муж и двое детей. Лорд Сакли пообещал всех убить, если я не сделаю то, что он просит, – генерал мрачнел на глазах. – Чем угрожали Затору, я не знаю, но он тоже раньше в беспределе замечен не был.
– Генерал, ты не только соучастник преступлений, но и определенно совершил государственную измену, получая приказы от представителя спецслужб другого государства, – заявил я ему с презрением в голосе.
– Это вынужденно. А как мне сохранить жизнь дочери?
– Никак. Раньше надо было думать. Не отпускать дочь жить в Союз Европы или уйти из армии и колотить табуретки на гражданке. А сейчас ты навечно у них на коротком поводке, – меня опять удивило, как легко генерал пошел на откровенный разговор, но, вероятно, он осознал, что убить или подставить меня не сможет, а, значит, вся операция провалена и он пытается торговаться, чтобы выжить в заварухе.
– Ты же мог не убивать меня! Мог пообещать, что, если дочь будет убита, то ты убьёшь в ответ работников посольства или представителей их разведки, – выговаривал я генералу. – Британцы ничего, кроме силы, не понимают.
– Я же не террорист! – возмутился Гром.
– Нет, – я засмеялся, с презрением разглядывая его золотые погоны. – Ты – предатель. Самый заурядный изменник Родины.
– У меня не было выхода, лорд три дня в моем командном пункте сидел, контролировал каждый шаг. Лишь недавно уехал, потому что ему плохие новости сообщили, – генерал стал мрачнее тучи. – А я сразу же сюда отправился.
– И где сейчас Сакли? – я испытывал к Грому омерзение, вот же гад, столько успел дел натворить за два дня из-за дочки-дуры, которая захотела жить в Париже.
– Могу предположить, что Сакли уехал в крепость Орешек на Большом озере, рядом Петербургом, – генерал задумался. – Больше некуда, у него там штаб-квартира...
У меня созрел новый план, и он требовал быстрых действий. Мы могли переиграть британцев, лишь если будем действовать стремительно, чтобы они не успевали согласовывать ответные меры с начальством в Лондоне. Нужны смелые, неожиданные и сумасшедшие ходы.
– Мне необходимо от тебя командировочное удостоверение до Петербурга и армейский внедорожник с документами, чтобы без проблем добраться и ни один пост не развернул. Можешь организовать? – спросил я генерала со злостью.
– А что я получу взамен? – в глазах генерала мелькнула надежда на хороший исход дела.
– Я собираюсь в Европу и клятвенно обещаю, что не убью твою дочь и её детей, – я зло прищурился, разозлившись, что эта тварь еще и торгуется. – Ты сам признался, что больше никаких мотивов не понимаешь. А мне нетрудно заехать и нанять местных специалистов.
– Ты этого не сделаешь! – возбудился Гром.
– Прямо сейчас умирает от ожогов твой боец Сережа, – попытался я вразумить генерала, – а ты тут торгуешься, как баба на базаре. За шкуру дочкину переживаешь. Ты – хуже врага! Ты предатель и слабак. Британцы именно этим и пользуются. А мне лучше поверь! Если откажешь, то я обязательно заеду и решу вопрос. Чтобы другим неповадно было Родину предавать.
Конечно, я блефовал, не стал бы я его семейство убивать. Но Громов был готов уничтожить моих близких – пристрелили бы Училку с Занозой и глазом не моргнули. Он сравнивал меня с такими же отморозками как сам, поэтому поверил, все нужные документы выписал. Нехотя отдал и один из своих внедорожников.
Генерал долго нудил насчет долга, что пять с лишним миллионов – это чересчур, таких денег ему не собрать, но мне, если честно, было наплевать. Не соберет, тогда сдохнет, он сам на Балим полез. Пусть расхлебывает. Это не только меня касается, у нас четыре человека погибли. Да и слишком многих они с капитаном Затором задели и должны за это ответить. По уставу им трибунал положен, а по правилам Балим всего лишь штраф, пусть и неподъемный.
Закончив разговор с предателем, я оправился к Стасу раздать указания на ближайшие дни, так как собирался незамедлительно выехать в крепость Орешек, чтобы лично познакомиться со своим фанатом с Оловянных островов – лордом Сакли.
После продолжительных препирательств Гром смог мирно договориться с мятежниками, и они даже выдали ему побитого Затора и притащили изрядно потрепанную Альбину. Из залетных сержантов никто не выжил, кроме тех двоих, что я сдал на «губу» ранним утром. Можно сказать, что я им жизнь спас. Но, правда, ненадолго…
Едва колонна генерала покинула базу и отъехала на километр, то столкнулась с танковым взводом, пришедшим вместе с полковником Лялиным. Он, в отличие от меня, церемониться с Громом не стал, у него карт-бланш от генерал-полковника Некрасова. Лялин принял решение о тотальной ликвидации. За самоуправство. Три танка двумя залпами разнесли в клочья сначала транспортные средства генерала Громова, включая БэТээРы, а потом шквальным огнем из пулеметов выкосили выживших после первого удара.
Ну а я, увидев такое разрешение ситуации, выскочил на внедорожнике с базы через другой выезд, чтобы не встречаться с Лялиным, так как это бы гарантированно закончилось большой пьянкой – на трезвую голову Максим Андреевич «разговоры не разговаривал». А мне пить нельзя, впереди дорога в полторы тысячи километров.
Мятеж на базе затих сразу после того, как первый взвод зашел в полном боевом снаряжении в жилой блок, штрафники резко стали мирными
