Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин
Какое-то время толпа – не каких-нибудь оборванцев, а проверенных и солидных «лучших людей», тщательно отобранных граждан в крепкой новой одежде, молчала, переваривая слова, а потом заревела белугой. Так громко, что даже на трибуне правителю показалось, что эта волна может сбить его с ног. Его люди плохо умели выражать свои эмоции, были слишком зажаты и затурканы, чтобы воздевать к небу руки, вскидывать сжатые кулаки… Но этот монотонный рев, в котором трудно разобрать хоть одно слово, был искренним и шёл изнутри. Хотя, конечно, всё репетировалось много раз.
Эпохальную речь, которая войдет в учебники, нельзя читать по бумажке. И она не должна быть примитивной. Ее сочинял для него весь коллектив Мудрецов (раньше их назвали бы спичрайтерами), потом Виктор лично правил ее, вычеркивая слишком сложные слова. Потом зубрил всю ночь, потом взбесился и послал гвардейцев растолкать Вострикова. Министра науки привели заспанного, и двое телохранителей стояли по обе стороны, пока тот работал с приборами прямо в кабинете Первого гражданина. В какой-то момент Самоделкин сказал, что, если их не уберут, он ничего не сделает. Пришлось убирать. Виктор уважал смелых, но дерзость эту запомнил. Никто не имеет права ему перечить. Потому что он ̶ это Он. Никто не имеет. Даже тот, кто незаменим. «Все тут временно. Любому можно найти замену и подготовить смену».
Любому, кроме…
Изобретатель предложил решение – световое табло, которое повесят над сценой так, чтобы его видел только Виктор. Правителю предложение не понравилось. Но не получилось. Ему придется задирать голову, как гусю, это будет выглядеть странно.
Первый гражданин пообещал изобретателю то, что епископ Макарий называет «усекновением главы». Пришлось тому срочно придумывать иное ноу-хау. И он предложил наушник в ухе. Всё гениальное просто.
Получилось неплохо. И даже экспромт про шведов в конце. Хотя кто в толпе помнил, кто такие шведы? У самого Виктора словечко всплыло из глубин памяти. Что-то о них рассказывал Генерал.
Всего несколько раз правитель сбился и пропустил неважные фразы. Главное, говорить мощно и внушительно. Толпа внимала каждому слову. «Силовое» окончание было чистой импровизацией. Такого Мудрецы не сочинили бы. Но оно сработало!
Люди в толпе – и коренные обитатели Юга, и те, кто пришел с Ордой из Калачевки, и гости, которых свезли из ближайших посадов и даже из дальних протекторатов – были воодушевлены. Такую страсть не купишь ни страхом, ни хлебом, ни золотом. Он снова нашел нужную кнопку. Какое-то время они будут принадлежать ему без всяких условий, терпеть любые трудности и лишения. А потом он придумает что-нибудь новенькое.
Подавали голос, но более ровно и дисциплинированно, чем штатские, построенные коробками войска с левого края площади. Они уйдут маршировать первыми, когорты «лучших людей» пойдут за ними, а последними двинутся опричники, которые сейчас стояли в первых рядах, ограждая трибуну, как частокол. Все с оружием, а передний ряд даже в тяжелом снаряжении.
А потом был собственно парад. Он начался с площади, переименованной в площадь Возрождения. Дальше техника проехала по отреставрированному главному проспекту Викторграда, знаменуя несокрушимую мощь Империи. Впереди шел большой штабной грузовик, на котором Виктор передвигался еще до превращения их группировки в государство. Он был похож на ракетный тягач, но на самом деле это была мобильная база древнего МЧС повышенной проходимости. Его отдали полку «Череп» для их экспедиций. В основном местом его дислокации была восточная граница. Раньше за ним всегда следовал принадлежавший когда-то довоенным байкерам боевой грузовик «Черепа» (с которым полк ездил за Урал), но его недавно списали на металлолом.
Уполномоченный, если и передвигался теперь по стране, что случалось редко, то в хорошо бронированном, но менее приметном джипе. Джипов было несколько – одинаковых. Злые языки поговаривали, что и в мундир Уполномоченного иногда облачается еще пара человек, но за такие сплетни жестоко карали.
Дальше шли остальные подразделения. Машины – пикапы-«технички» и бронированные «дредноуты», уже более-менее унифицированные, выкрашенные единообразно, и бойцы, идущие в ногу, разделенные по родам войск. В том числе орденоносный полк «Цербер» и «Череп». Именно последний по сей день возглавлял Окурок. Который скоро получит повышение.
Опричники выглядели чуть менее внушительно, чем солдаты, но тоже чеканили шаг и щеголяли шлемами вместо шапок.
Отдельно шла молодая поросль – два батальона Юной гвардии, или юнгвардов, чья форма имела желтую отделку и светоотражающие элементы. За это их иногда называли желторотыми. Юнгвардов часто задействовали как регулировщиков, патрульных и ставили следить за порядком там, где опричники были не нужны. Но по стойкости и рвению они взрослых коллег превосходили.
А под самый занавес – прогрохотал главный козырь. Девять единиц настоящей бронетехники. И хотя танк был всего один, этого достаточно, чтобы вселять ужас в сердца врагов.
Итак, большой исход Орды на юг проведен как по маслу.
Это была грандиозная работа. За несколько месяцев переместили почти триста тысяч человек. Редко на газогенераторных машинах, совсем редко на дрезинах там, где были проложены узкоколейные рельсы или расчищены старые пути. А чаще на телегах или даже пешкодрапом. Лошадей предоставляли деревни. Безвозмездно.
В крупных поселениях оставляли форпосты, а мелкие – бросались без сожаления. Надо было занять более плодородные земли у моря, пока те еще почти свободны. Местным пришлось потесниться. Да они и не думали сопротивляться. Встречали Орду жители юга в основном дружески, а когда поняли, что приедет не одна, а сотни тысяч человек, их мнение уже никакого не интересовало.
Конечно, какое-то количество переселенцев в процессе переезда погибли: болезни, травмы, несколько нападений бродяг. Но не больше одного процента, что надо считать хорошим результатом.
Потому что маршруты были сначала подготовлены, а все, кто мог представлять опасность – «зачищены».
Не видевшие полной картины дикари могли думать, что это происходит просто так, от балды, от злости и не несет никакого смысла. Генерал в свое время сравнивал их с муравьями, которые не понимают, для чего их муравейник срыл большой трактор, который строит скоростное шоссе.
На самом деле это была часть большого плана. И даже мелкие инциденты не могли ничего изменить.
Теперь, глядя на завершение, Виктор чувствовал гордость… смешанную с тревогой.
Да, это дикий драйв. Видеть, как всё меняется по твоей воле. Никакие богатства с
