Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Владимирович Осипов
— Да камень острый вам в задницы, ленивые твари!
Мы в последний момент успели уйти с пути спасающейся от гибели живности. Но не их следовало бояться, а тех, кто выскочил из леса следом. Сотни яркоокрашенных сусликов неслись, часто перебирая лапами, к дороге.
— Живее!
В какой-то момент Килька повернулась и на полном ходу начала стрелять из лука. Стрелы попадали в грызунов, заставляя ненадолго задерживаться всю эту зубастую волну. Часть мутантов оставалась доесть павших сородичей, а часть не стала тратить силы на борьбу за еду и кинулась нам вслед. Я не ожидал такой прыти от не самых больших зверьков.
Мы сперва вырвались вперёд. Кони хрипели на бегу, приходилось их удерживать, чтобы не обгоняли фургон.
— Куня! — закричал Самогоныч, — Твою мать!
Я оглянулся. Конь орчанки споткнулся и покатился кубарем, сбросив хозяйку с седла.
Самогоныч выругался ещё раз, натягивая поводья, но испуганный скакун плохо слушался. И я стал останавливать и заворачивать Гнедыша.
— Ну, милый, докажи, что не хуже.
Мерин словно понял слова, резко встав на дыбы и развернувшись чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Я направил его к орчанке, которая встала и хромая пошла навстречу. Её конь силился встать, но не мог, видимо, что-то сломал себе. Но кони вообще куда менее крепки, чем кажется. Человек более устойчив к травмам, а уж орк и подавно.
Подскакав к орчанке, я подал руку.
— Прыгай!
Куня вцепилась мне в локоть и подтянулась. Я закричал от боли, она же, блин, тяжёлая и цепкая. Наверняка синяки останутся.
Орчанка перекинула ногу и села позади меня в седле, которое было двухместным ещё с той поры, как отправились с эльфийками в путь. Её сильные руки обхватили меня за талию.
Мы стали догонять фургон.
— Но, Гнедыш, я тебе десять вёдер сладкой морковки куплю, если вытянешь!
Уговаривать мерина не приходилось, он и так мчался галопом. Позади раздалось предсмертное ржание съедаемого заживо коня.
Не знаю, сколько мчались. Кони время от времени переходили на рысь, чтоб не надорваться.
А потом внезапно раздался крик Самогоныча.
— Тормози!
Я думал, опять кто-то упал, но нет. И даже суслики немного отстали.
А когда глянул вперёд, натянул поводья. Дорога вильнула между холмов, и перед нами возникла река. Брод. Когда-то над рекой пролегал мост древних, но он давным-давно обвалился. Остались лишь куски опор посередине.
— Тормози!
Фургон стал быстро снижать скорость, а затем, едва-едва не опрокидываясь набок, скатился с дороги и на полном ходу влетел в воду, следом — Самогоныч на своём скакуне. Вода почти сразу достала коням до груди, а всадникам до колен и скрыла колёса, наверняка затопив повозку. Зато брод был хорошим, и глубже не стало.
— Давай, Гнедыш, вперёд!
И мерин влетел в воду, обдав меня тучей брызг. Но вместе с этим пришло понимание, что мы оторвались. Успели. Выжили.
Эпилог. Конец пути
— Мухомор! — раздался за спиной крик Куни, и орчанка протолкнула нас внутрь, затем уверенной походкой направилась к цели.
А мы стояли в дверях небольшого трактира с названием «Ушастый нянь». С плащей под ноги лилась вода, так как снова пошёл дождь.
После того как преодолели брод, оторвались от сусликов. Сутки двигались в нервотрёпке, везде чудились мутанты, разбойники и ангелы. Но обошлось. А с утра попали сперва под град, потом под ливень, который не кончился, а перешёл в противную морось. Пришлось коней поить гномьей водкой вперемешку с сахаром, чтоб хоть как-то спасти от простуды. Да и сами выпили изрядно.
Прибыли в Стеклодар уже под конец следующего, сразу сдали коней в ветеринарку, чтоб там их осмотрели после вынужденного купания в холодной реке. С конями осталась Килька.
Затем отвезли Кису в больницу.
Вот сейчас мы с Риной и стояли, глядя на то, как Куня схватила за шиворот коротышку из клана червя, намереваясь его отметелить. Гном, ожидающий очереди у стойки, чтоб заказать ужин, опешил от посыпавшейся на него ругани и лишь зло и неразборчиво бурчал. К орчанке присоединился и Дед-барсук, вставляющий свои шпильки, типа, мухомор, он и есть мухомор. Самогоныч ничего не сказал, только прошёл мимо нас за ближайший свободный столик, смерив сбежавшего гнома презрительным взглядом.
Я машинально пробежался по помещению, отметив, что проводка и лампочки в хорошем состоянии, и мне работы здесь нет. Даже немного жаль, хотелось заняться чем-то привычным, чтоб отвлечься от пережитого и коротать время.
Вскоре Куня совсем разоралась и уж замахнулась кулаком, чтобы заехать желтобородому по роже.
— Не здесь! — громко произнесла хозяйка заведения, приятная женщина лет шестидесяти в цветастом платке на голове. Из-под платка выбивались седые волосы.
— Слышал?! Не здесь тебя буду колошматить! — закричала Куня и поволокла коротышку к выходу.
— Я с ней, а то запинает насмерть, — весело проговорил Дед-барсук и пошёл вслед за этой парочкой на улицу под дождь. Я только и успел взять Рину за плечи и подвинуть с дороги, чтоб не ударили ненароком.
— Ну что, пойдём, сядем? — со вздохом предложил я, когда хлопнула дверь за спиной.
Девушка устало кивнула, и я взял её за руку и повёл вглубь трактира. Народа было немного, два горожанина в возрасте пили разливное пиво с сушёным мясом да одинокая женщина, заказавшая себе яичницу с сосисками.
Повестив плащи на крючки и сев за отдельный столик, я поглядел на хозяйку, которая тоже смотрела на нас цепким спокойным взглядом.
— Один золотой, — вдруг произнесла она, протерев руки о серый, много раз стиранный передник, а когда я приподнял брови в немом вопросе, пояснила: — Я столько прожила, что сама знаю, что надо молодой паре, замёрзшей с дороги.
Хотел уже возмутиться, но женщина постучала по висящему на стене жестяному тазику. На зов появилась ещё одна женщина помоложе.
— Приготовь комнату на третьем этаже. Ту, где двуспалка. И скажи, чтоб Коля пронёс на неделю угля и дров для печки.
— Мы не… — покраснев, начала Рина, но её с лёгкой ехидцей перебили:
— Я вижу, как вы не вместе.
Женщина исчезла. А хозяйка достаточно резво для её возраста нырнула в небольшую подсобку, откуда вытащила ещё один тазик, только деревянный. Потом направилась к нам, прихватит по пути большой чайник.
— Ставьте ноги, — произнесла она, сунув тазик под стол и вылив туда горячую воду.
Ещё через минуту на столе, как по волшебству вонзили тарелки с ужином: жареная колбаска и гречка с грибным подливом — мне, и куриные крылышки в медовом соусе со сладким горошком и молодой кукурузой — Рине. Вдобавок
