Дроны не лгут - Алексей Снегирёв
– Да. Провожу боевое слаживание. Они – экипаж космического корабля.
– А-а-а, – протянул другой. – Получается, ты уверен, что есть враждебный звездолет и поэтому собираешь космонавтов?
– Наверное, – я улыбнулся, – вы, кстати, тоже в экипаже. Никто летать не боится?
– Да нам хоть в ад, хоть в пекло! – настроение у Клинка улучшилось, его воодушевило, что хоть у кого-то есть план действий. – Мимиков будем пасти как твоих самых любимых нелюдей. Что еще?
– База республиканцев требует присмотра: там власти почти нет и постоянно херня творится. Вот и сейчас всё бросил и туда несусь, потому что опять стряслись какие-то проблемы, – я вспомнил свои ближайшие планы и сразу встревожился.
– Ну да, – кивнул штурмовик, – сегодня утром они расстреляли четверых. Странно, что это сделали обычные сержанты, а не безопасники. Это вообще не по уставу, самоуправство и безумие.
– Сегодня видел странный квад на Нижнем рынке, собранный из разных взводов, это серьезный прокол, – я отставил кружку и засобирался на выход. – Чувствую, опять мне там свою репутацию нужно будет ставить.
– А нам республиканцы кто? Враги или нейтралы?
– Они такие же русские, как мы с вами. То, что империя и республика воюют друг с другом, главная трагедия ста прошедших лет. Моя цель – объединить страны, но сначала – уничтожить всех подстрекателей войны из-за рубежа. Наш враг не в Республике, наш враг – в Союзе Европы. Это те, кто взращивали ненависть к своему народу, пусть и живущему по другую сторону границы. Так что без угрозы жизни своих, русских, не убивайте, лучше покиньте поле боя.
– А на ком прокачиваться? – озадаченно спросил Клинок.
– Твари Зоопарка, иностранные военные, мародеры…
– Что с мимиками делать?
– Брать живьем, мне все мимики нужны! – я чуть повысил голос. – Они же беззащитные, как дети, у них все снаряжение разряжено.
– У твоих мимиков – крутые штучки, силовая броня, плазменный нож, – возразил один из бойцов, – мелкая девка, как профи, играючи нашпиговала свинцом полтора десятка бритов сегодня.
– Дак это я им заряжаю. А вы что, видите снаряжение? – удивился я.
– Ну да, мы определяем мимиков и их вооружение, а также тебя как игрока типа нас. Но у тебя сложная маскировка – ты идентифицируешься как игрок первого уровня. Это нормально?
– Абсолютно! – соврал я. – Всё так и задумано. Других игроков тоже лучше бы не злить лишний раз, избегайте столкновений. В общем, ваши цели – твари и люди не из наших фракций… Все как в игре. Но помните, что это не игра.
Мы пожали руки, и я отправился дальше. Быстро достиг дозорной башни, дежурного бойца опять на месте не оказалось, что, в принципе, в нашем бардаке неудивительно. Уже под утро, часа в четыре, добрался до охранного периметра республиканской базы.
Ничего не предвещало беды, все выглядело как обычно. В караулке и на КПП дремали штрафники, смердела помойка, поднимался дымок от дизель-генератора транспортного цеха… Да что тут вообще не так? Я передумал пробираться скрытно, это бессмысленно – ничего в такую рань не разведаю. Направился уверенным шагом к посту у главных ворот.
– Чё спите, служивые? – крикнул я, когда уяснил, что никто моё появление не замечает.
Пара рядовых сразу вскочила, а, узнав меня, они напряглись и вызвали подмогу по рации.
– Обожди пожалуйста, Ветер, – попросил один из дежурных, – сейчас за тобой придут, а там дальше сами разбирайтесь, кто главнее.
Такая постановка вопроса мне показалась паршивой, но я решил не форсировать события и ничем не нарушать их естественный ход, задуманный неизвестным мне «командующим парадом».
Через полчаса появились два незнакомых сержанта, я их точно раньше на базе не видел, и навели на меня автоматы.
– Сложить оружие! Руки за голову! – без лишних приветствий заорали они.
– Охренели, что ли? – опешил я. – Сержанты не могут арестовать лейтенанта.
– Ты разжалован! – закричал самый активный из них. – Капитан Затор приказал отвести тебя на гауптвахту.
– Капитан не может меня разжаловать, ибо старшие офицеры лишаются звания только по приказу генерала из штаба армии. Это раз. Я приказа не видел, а значит, капитан должен донести мне решение командования лично. Это два, – я начал качать права. – Да и какая «губа»? Туда могут конвоировать лишь Дюбель и его безопасники. Это три. Учите устав, пригодится в жизни.
Сержант передернул затвор:
– Стреляю в случае неподчинения!
А это уже ни в какие ворота не лезет! Угроза расстрелом офицеру – это трибунал без вопросов. Я стремительно подскочил к одному из них, быстрый удар в подбородок, он еще не успел упасть, а я прописал второму в челюсть. От души обоим вломил. Ну, а что? Пусть в больничке устав зубрят.
Потом я разрядил их автоматы, связал руки за спиной колючей проволокой, валявшейся у ворот, и потащил провинившихся на «губу», чтобы сдать Дюбелю. На базе ранним утром было тихо и безлюдно, никого больше по дороге я не встретил.
На «губе» от вида моих арестантов дежурные бойцы третьего взвода обалдели. Они испуганно смотрели то на меня, то на связанных сержантов.
– Где Дюбель? – громко спросил я, чтобы привести их в чувство.
– В камере… – промямлил один из них.
– В какой на хер камере? – сначала не допер я.
– Внизу, на третьем ярусе, – ответил другой, он сообразил, что меня лучше не злить, сержанты истекали кровью, колючая проволока порезала им запястья и кисти рук.
– Удивительно, – я не на шутку встревожился после таких новостей, – дай ключи!
Рядовой отдал мне связку ключей, и я потащил сержантов вниз на третий ярус, где располагались самые поганые камеры. Там были и крысы, и клопы, и говно, да и температура держалась градусов шестнадцать. В общем, не поспать, не согреться.
Сначала я закинул обоих сержантов в соседние камеры, предварительно срезав плазменным ножом проволоку, кое-где и вместе с кожей. Пахнуло горелым мясом. Сержанты застонали и начали приходить в себя.
Я пошел дальше по уровню и обнаружил «великолепную четверку». В самых дальних камерах сидели Стас, Дюбель, Комендант
