Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин
Возвращался в приподнятом настроении, несмотря на тяжелый рюкзак. А с велосипеда обиднее всего было бы упасть с таким хрупким грузом.
Предвкушал, как обменяет свою добычу на ярмарке, и у него появится возможность что-то подарить Лене. Представлял, как она удивится и обрадуется, обнимет его и скажет что-нибудь ласковое.
То, что он чувствовал к ней, нельзя было назвать любовью. Саша читал, какая бывает любовь, фильмы видел… Романтические. Но он был бесконечно благодарен ей и за эту передышку в его безумном походе на запад, за ее тепло и ласку, и за то, что пока можно положить свою ненависть на самую дальнюю полку сознания.
Ему подумалось − не слишком ли много в последнее время удачных находок? Мысли плавно потекли в сторону высших сил. Саша в очередной раз подумал, как много значит для некоторых вера. И немудрено. Он их понимал. Но понимают ли эти люди, что тянутся к неведомому не по доброй воле… Не ради познания истины… Они просто хотят помощи. Ведь мир вокруг совсем не добрый. Но создал-то его Тот Самый. Получается замкнутый круг. Был бы мир добрее, жили бы люди вечно (или очень долго), не болея и не испытывая ни в чем нужды – многие бы задумались о том, что находится за гранью?
Когда судьба брала за жабры, Сашка и сам не стеснялся просить невидимого Творца о пряниках и поблажках. Но как только отпускало, посмеивался над этими детскими порывами. А людей, которые верили бы иначе, верили, когда им хорошо, и ни о чем не просили, он почти не встречал. Вот такие сложные у него были отношения с религией. Впрочем, его бабушка тоже вроде бы и бога признавала, и шаманизмом своим увлекалась.
Обратный путь показался очень коротким. Содержимое рюкзака Саша не стал показывать Лене. Решил, пусть будет сюрприз. Книгу буквально проглотил за пару ночей, благо, никто не считал, сколько он расходует свечек. Саша, конечно, многое знал об отношениях между мужчиной и женщиной. Но знания эти были теоретические, полученные от уличных приятелей. Которые, хоть и напускали на себя ореол знатоков, скорее всего, тоже были «теоретиками». Потому что в шестнадцать женили редко. И потому что была строгость нравов. Не то что раньше… Впрочем, Саша в чем-то довоенным людям завидовал.
Младший думал, что если «это» − основной инстинкт, то и учиться «этому» не нужно, все в свое время получится само. Ведь не учат ребенка дышать и глотать… Но, перейдя от теории к практике, он понял, как жестоко ошибался. Хорошо, что Лена не смеялась над его неопытностью, наоборот, она оказалась мудрой и терпеливой учительницей. Знания, почерпнутые в учебнике с пометкой 16+, пришлись очень кстати. Саша стал увереннее в себе, и результат почувствовали они оба.
Над подарком для Лены долго ломать голову не стал. Он рассудил так: никаких украшений она не носит, так что бусы или сережки отпадают. Помадой не пользуется. В одежде у нее недостатка нет. Книг не читает. От дедушки Саша слышал, что раньше женщинам дарили цветы и это был всегда желанный и дорогой подарок. Но ему это казалось странным. Разве не лучше цветам на клумбе, чем в вазе или букете? Вот и пусть растут. А купить решил что-то вкусное, но редкое и экзотическое. То, чего не достанешь в этих краях.
В ближайшее воскресенье Саше удалось выменять два блюдца, две чашки и книгу на кулек «греческих» орехов, сладкие сухофрукты разных видов и небольшое количество арахиса в сахаре. Сам он такое не пробовал никогда, в Сибири это не растет.
Смугловатый торговец, глаза которого казались прищуренными, показал Саше, как освободить похожую на мозг серединку грецкого ореха от скорлупы. И на его глазах съел, приговаривая, какое это вкусное и полезное лакомство. Привез он всю эту экзотику из Уфы, но туда она попала из еще более дальних краев. И снова Младший подумал, насколько огромен мир. Орехи могли пережить дорогу с караваном. А вот свежие фрукты далеко не возили. Только высушенные.
Вечером, когда Лена, усыпив детей, пришла в его комнату, Саша вручил ей кулек. С любопытством заглянув в него, Лена даже вскрикнула.
– С ума сошел? Сколько ты отдал за это баловство?
Но потом опомнилась, поцеловала крепко, прошептала:
– Добытчик ты мой... Это в каких краях они растут?
– Где-то на юге.
Младший, если честно, и сам не знал.
Потраченных средств было не жаль. Да, посуду можно было поменять на что-то более нужное. Но ему было приятно делать приятное. И он понял, что это вознаграждается.
И вот в таком странном статусе он жил. То ли любовник, то ли помощник. Приживальщик.
Мелкота, которую Александр слегка стеснялся, сначала смотрела на него настороженно. Но быстро привыкла. Детишки воспринимали его присутствие как должное. Отца они, похоже, не помнили. Когда Лена просила присмотреть за ними, Саша просто следил, чтобы не убились, не сломали чего, к дисциплине же приучать их даже не пытался (ха-ха).
Старый Ермолаев с женой в их жизнь не вмешивались. Но ясно было, что все тут происходящее творится с санкции хозяина и патриарха рода.
Сашины с Леной странные отношения не мужа и не жены были достаточно ровные. Она никогда его не пилила и относилась со своеобразной нежностью. Следила, чтобы не был голодным, за столом подкладывала вкусные кусочки, чинила его одежду, лечила, когда он натер мозоли лопатой и мазала ноющую поясницу какой-то остро пахнувшей мазью, от которой становилось легче. Но Данилов сомневался, что нужен из-за чувства, нахлынувшего на молодую вдову, двадцатилетнюю мать семейства, а не чтобы помогал сарай чинить, дрова колоть, печку топить, за козами и курами ухаживать. Ему казалось, что в каком-то смысле он здесь на тех же правах, что и живность. Диковинная зверюшка. И совсем немного – нужен, чтобы заполнить эмоциональную пустоту. Которая есть у всех. Не только у сложных и особенных.
Лена была, как и все здесь, простой и близкой к природе. Знала буквы, могла прочитать несложные слова на банках и вывесках, едва ли сумела бы написать предложение длиннее десяти слов. Но в жизни ей это вряд ли хоть раз пригодилось. В плане знаний о мире, вселенной, прошлом – была ребенком, и иногда казалось, что не он младше, а она. Зато Лена знала много вещей, которые были для него открытием. Бытовых, хозяйственных. Телесных.
И за детьми ухаживала, как вполне взрослая. Младшая крохотная девочка, родившаяся, раньше
