Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин
Да, это «богачество» очень сомнительное.
И все же Саша надеялся добраться до Орловки. Он не знал, в силе ли обещание. Может, не искать шурина доктора, а обратиться к первому, кто выглядит адекватно…. Но внешность уже не раз обманывала.
Шестьдесят километров… Вряд ли его будут продолжать преследовать люди с Моста. Ушел и ушел. Теперь это не их проблемы. Или обратиться к шурину, сказать, что пришел от доктора, а не заявиться как хрен с горы?
Ну и сукин сын этот Андреич… Пришлось уйти, не долечившись. Может, и не сдохнет из-за этого сейчас, но здоровью это точно не полезно. А если болезнь вернется?
Надо было сарай спалить вместе с капищем. А так еще найдут мастера по дереву и закончат идола.
Саша в глубине души понимал этих людей. Но принять не мог. Ему тоже хотелось справедливости и порядка. Просто у него были о них другие представления.
Итак, у доктора он прожил неполных три дня. В общем, неплохих, если бы не попытались убить в конце.
Потом он будет еще долго болеть. Но это лучше, чем быть зарезанным или брошенным в застенки, подпол или гараж с надежной дверью. Под охрану злых собак и деревенских мужиков в мохнатых шапках с ружьями.
На привале сделал несколько записей.
«Быть максимально осторожным. Уполномоченному и СЧП многие лояльны. Его любят. Не верить нейтральным никогда».
Потом, подумав, зачеркнул слово «любят». Исправил на «уважают». А может, считают меньшим злом.
«Это они еще зла не видели».
Хорошо, что не проболтался про истинные цели похода. Надо продумать легенду получше. Отныне, приходя в поселения, надо не только не заикаться про месть, но и сразу спокойно выдавать четкую и простую «сказку», в которой не будет противоречий. И поменьше думать о своих потерях и гневе, потому что не всегда получается держать лицо.
Глава 3. Робинзонов удел
В конце января, когда, как по щелчку небесного переключателя, начались крещенские морозы, Александр остановился в нежилой деревне под названием Лозовая, к северу от шоссе и от опустевшего города со странным названием Юрюзань. Рядом не было ничего интересного, вокруг простирались холмы, поросшие низеньким леском. Деревья поглотили несколько соседних деревень и какие-то корпуса, похожие на завод или колхозную ферму. Он туда не совался.
В мертвых деревнях трудно найти неразвалившийся дом, но он разыскал несколько на выбор. Энтропия могуча, однако не всесильна. Поразительно, что все хорошо сохранившиеся избушки были даже не из кирпича, а из потемневшего, твердого, как железо дерева. На совесть строили.
Хотя крыши провалились почти у всех. Стропила, видимо, подгнивали, и рано или поздно кровля обрушивалась под массой мокрого снега и собственной тяжестью. Полвека без ухода – большой срок даже для таких срубов, строившихся, чтобы быть практически частью природы.
Первым делом он смотрел печи, дымоходы. Крышу еще можно подлатать, но печь заново он не соберет. В походе он не раз останавливался в маленьких домах и использовал печки. Половина дыма почти всегда шла в комнату. Приходилось часто проветривать, что сильно снижало эффект от его усилий. А иногда и вовсе случалось обогреваться костром. Но сейчас он искал не пристанище на один день, а полноценное жилье, хоть и временное.
И если подгнили нижние венцы сруба (все эти термины он знал, потому что слушал разговоры взрослых), то дом может даже рухнуть на голову. Надо было смотреть все на предмет гнили и следов плесени. Хотя сейчас в морозы вся плесень сдохла, и даже гнилое дерево на ощупь твердое. Сложно определить, но можно – поковыряешь, оно крошится.
Во многие дома опасно заходить – пол был «живой» и мог разойтись даже под его весом. Не хватало еще улететь в подпол и ноги переломать. Но это были азы безопасности, этому учили детей в Прокопе лет с четырех-пяти – в брошенные дома не заходить и даже рядом с крышей не стоять, чтобы не придавило чем-нибудь. Это относилось и к большим домам и к маленьким. А уж если зашел – смотреть под ноги, прислушиваться к посторонним звукам, опасаться лестниц и потолков. Но, конечно, правила нарушались. И большими, и маленькими.
Сашино внимание привлек домик, ненамного больше, чем некоторые бани. Три окна. Никакого декора, вроде резных наличников. И современных материалов не заметно. Все старинное, корявое, кондовое, но на вид прочное. Почему-то вспомнилась Избушка на курьих ножках – фундамент как раз был высокий. Если бы не столб, на котором явно раньше были натянуты провода (он лежал частично под снегом), можно было подумать, что домик этот из былинных времен. Зато крыша не провалилась, хотя от листов шифера остались только отдельные куски. «Двускатная», вспомнил он определение. Но вроде они тут все такие.
И труба стояла. Если бы не окна без стекол, можно было подумать, что в доме живут. Правда, вблизи эта иллюзия разрушалась. Конечно, и здесь энтропия хорошо покуролесила.
От забора, огорода и построек во дворе не осталось почти ничего. Младший даже не пытался найти избу с целым забором, он давно понял, что это пустые мечты. Деревянные заборы повсюду сгнивали и падали в первую очередь. От них оставались отдельные фрагменты. Здесь, похоже, забор был из металлической сетки. Уцелели столбики, к которым эта сетка когда-то была прикреплена, по ним можно было понять, где границы участка. Останки сарая темнели в снегу, присыпанные почти по самую крышу. Банька еще стоит, хотя тоже едва угадывается среди сугробов. Похоже, лопатой тут придется поработать как следует. Несколько больших лопат из алюминия, выглядящих как самодельные, он собрал по соседним дворам. Сгодятся. Люминий не ржавеет. Хотя ему больше пластиковые по нраву.
Вскоре Саша понял, что лучше места не найдет. К тому же он устал, как собака, замерз, как мышь, а еще кожей чувствовал, что надо найти укрытие до темноты. У этого дома был один серьезный недостаток – сразу за бывшим огородом − густой лес. А где лес, там и звери. Здесь они явно чувствуют себя более вольготно, чем на трассах и в бывших городах. Человеком здесь даже не пахнет.
Однако именно в этом доме он решил прожить зиму.
С волками жить – по-волчьи выть. Но среди людей жить – как два волка выть. А может, и головы не досчитаться. На снегу во дворе Саша заметил несколько цепочек заячьих следов. Больших следов не было видно. Зайцев он не боится,
