Мийол-ученик 2 - Анатолий Михайлович Нейтак
Это я, конечно, зря. Это – мыслительный грех отождествления, тот самый, когда ленивый мозг, что жаждет шевелить нейронами поменьше, норовит сгрести в кучу даже то, что, по уму, сгребать не надо и делать простые, но неверные обобщения.
Типичный пример рассуждений под влиянием этого греха: Гвором – слабак, мерзавец и эгоист; Гвором – политик, имевший надо мной и моей семьёй власть; он злоупотребил своей властью; давайте же включим предубеждение в адрес всех политиков и всех, кто имеет власть – они ведь могут ею злоупотребить, их надо опасаться!
Результат: как только Никасси напомнила, что имеет надо мной власть, что она может что-то решить за меня и без меня – я незамедлительно взбрыкнул. Хотя она-то, не в пример Гворому, действовала из благих побуждений… вроде бы…
Но мне было наплевать.
Я отождествил двух совершенно разных людей лишь потому, что они наделены властью.
Задним числом это настолько тупо, что хочется самому себе морду начистить! Что тоже, кстати, глупо донельзя: прошлое осталось в прошлом, изменить его невозможно, причинение боли самому себе во имя некоего «наказания», для «искупления вины», совершенно бессмысленно. Об этом отец тоже говорил: мол, испытывать вину или стыд совершенно нормально, однако снова и снова погружаться в эти переживания – всё равно что без нужды ковыряться в ране, упиваясь болью и мешая излечению…
Ладно. Опять я съехал в сторону.
Итак, политика и неприязнь. Немалая толика её привнесена тем, что мне как бы придётся «сыграть за Гворома» – то есть решать за других и без их согласия. Поэтому-то мне и не хочется становиться Старшим в полной мере: не выступать знаменем и защитником от возможных бед, но лично вникать в чужие жизни, награждать и наказывать сообразно…
Мне не хочется этого. Не хочется… даже детей воспитывать? Да! Простая мысль об этом рождает мгновенный внутренний спазм – и в этом причина, по которой я спихнул наших мелких курасов на Ригара. Самоустранился. Сбежал в важные личные дела.
Ох, сколько же у меня в башке мусора скопилось… но.
Не хочется играть за Гворома? Не играй! Пока что моим вмешательством в чужие свары оставались довольны, я вроде бы никого не щемил сознательно, просто по праву сильного – более того, я всегда старался устроить дела ко всеобщему удовлетворению.
…но такое везение вряд ли продлится вечно. Рано или поздно я ошибусь, или столкнусь с ситуацией, в которой есть лишь решения с нулевой суммой, или буду вынужден – в точности, как это отец сформулировал – пренебречь чьими-то интересами для блага многих.
Вот и второй, и третий корни неприязни: страх ошибки и нежелание причинять боль.
Ригар хорошо потрудился. Сердце моё полно жалости, особенно к малым и слабым; это мешает мне равнодушно обходить чужую беду (если, конечно, я могу помочь с ней хоть чем-то) – и это же мешает проявлять решительность с самонадеянностью. Никогда я не закричу, что хочу спасти всех, любой ценой, во что бы то ни стало – или иную подобную глупость. Да, мне не нравится смирение Ниары перед болью и смертью, что вписаны в мир как его часть – но ведь я и не демиург, чтобы замахиваться на полное переустройство мира по моим хотелкам.
Злой ребёнок хочет, чтобы ему – и только ему – было хорошо. Добрый ребёнок хочет, чтобы никому не было больно и все улыбались. А взрослый внутри стоит меж ними, держа детей за руки, и старается выбирать с осторожностью. Очередные речи Ригара…
Злой ребёнок внутри меня не хочет лезть в политику, потому что боится плюх от других злых детей и потому что ему уже сейчас хорошо, а лишних хлопот он не любит. Но добрый ребёнок внутри меня видит чужое страдание и несчастен из-за этого, он не даёт мне покоя. И не даст. Ни сейчас, ни впредь.
А я сам… что ж, мне пора взрослеть.
Снова.
Ко всему прочему, избежать политики всё равно не выйдет. Нельзя жить в воде, оставаясь сухим. А значит, выбор прост: или я даю своим невмешательством право решать за себя – или вмешиваюсь, хотя бы в какой-то малой мере управляя этой опасной игрой. О том, чтобы свои правила устанавливать, речи нет. Но даже игра по чужим правилам куда комфортнее, если знаешь положение на доске, а не пытаешься угадывать, что-кто-как».
Поскольку – и это уже не отцова мудрость, формулировку вывел ещё Эсхарий Ларенский – «теория без дела пуста, дело без теории суетно» (это переводчики слегка смягчили: в оригинале там вместо «суетно» стояло слово погрубее), Мийол с пылом принялся за политические дела, руководствуясь вдобавок новообретённым пониманием. И первым делом он написал своей наставнице Никасси, прося о встрече «для обсуждения темы, не связанной с магией, в ближайшую неделю». А вторым делом отправился отдавать малую часть своего долга опекуна.
То есть провести как минимум пару часов вместе с Тошем и Рен.
«Кстати, надо бы подвинуть расписание и впредь уделять им не меньше часа ежедневно. Можно больше. И непременно обсудить с Ригаром все связанные вопросы: негоже, если я по неведению ему порушу какие-то воспитательные моменты, лучше бы делать ровно наоборот».
Раскинув пошире сети восприятия, а вернее, уделив пассивно воспринимаемому больше внимания, Мийол обнаружил, что воспитание уже вошло в особенную фазу. Пара юных курасов обнаружилась не где-нибудь, а в недавно организованной комнате наблюдения, притом в весьма примечательной компании. Точнее, Мииратош и Сиашерен могли думать, что они там одни, но вот призыватель без особого труда ощущал присутствие Шак, что прибегла к исчезновению и в таком виде наблюдала за парой подопечных.
Трюк известный: разумом можно сколько угодно понимать, что рядом кто-то есть – да и от системы наблюдения так не скроешься – но когда этого кого-то не видно глазом, не слышно ухом и даже учуять нельзя, тупой человеческий мозг склонен со временем выводить такое скрытное присутствие за скобки. Надо ли объяснять, что алурина активно этим пользовалась?
К общей пользе, конечно.
«Гм. А ведь Тошу, кажется, почти четырнадцать. Да и Рен моложе всего на год, а выглядит даже посолиднее: девочки взрослеют быстрее. И оба-два делают успехи на стезе магов: уже давно освоили восстановительную медитацию на четырёх узлах и доросли до старших учеников, теперь вот старательно налегают на теорию, чтобы сбалансировать
