Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко
— Пап, ты выздоровел? — из-под ладошек, прикрывающих лицо, поинтересовалась Агата.
— Даааа, выздоровел, — радостно поделился отец.
— Я догадалась. Голос опять веселый.
Ольга хмыкнула и посмотрела на Валеру, растянувшего улыбку до ушей.
— Да, папка снова веселый.
— Ура, — произнесла Агата.
— Ура, — подхватила Есения.
Дети засмеялись.
— С этого дня все будем пить минеральную воду. Это с нее я такой веселый. Не вода, а панацея от всех болезней и депрессий.
— Уверен? — засомневалась супруга. — Вчера тебе было совсем нехорошо с нее.
— Надо поменять концентрацию и всего делов. Мы теперь живем без света, без нормального воздуха, откуда взяться здоровью? Только из минеральной воды. Как говорили древние «Санитас пер аква»[1].
— Кажется, у воды не только оздоравливающий эффект, но и расширяющий сознание, — Ольга подошла к мужу и заглянула в глаза. — Зрачки нормальные.
— Ты меня за прожженного прораба держишь? Думаешь, мои знания на уровне учеников третьего класса? Обижаешь, я и не такое завернуть могу. Например… — Валера задумался. У него в животе заурчало, — чёрт, не думается на голодный желудок. Пустое брюхо к знаниям глухо, — выдал он собственный афоризм.
— Завтрак готов, — объявила Ольга. — Приготовила, что смогла, не обессудьте, холодная лапша и кроличьи какашки.
Дети засмеялись в который раз над сравнением, хотя сами уже привыкли называть шоколадные кукурузные шарики точно так же.
— Да, без кислорода и не подогреешь, — Валера слез с кровати и подошел к столу, который перенесли сюда из кухни. — Не хотелось бы шутить черным юмором при детях, но большая часть людей сейчас питается гораздо лучше.
— С чего ты взял? — Ольга поняла, что у намека будет продолжение.
— В райских кущах все натуральное и свежее.
— Тьфу, типун тебе на язык. Ешь давай, что сам добыл.
— Да уж, не мамонт конечно, — Валера придвинул к себе тарелку с разбухшей лапшой, источающей специфический запах приправ, — не мамонт. Какие погоды на улице нынче? — спросил он супругу и сам прислушался к звукам. В ветреную или дождливую погоду характерный звук передавался по трубам вентиляции.
Сегодня было тихо.
— Я с утра подходила к дверям на улицу, хотела послушать, какая погода, чуть не задохнулась. В кухне тяжело дышать, голова сразу начинает кружиться, — призналась Ольга.
— Больше одна не ходи, когда мы спим, хорошо? — спокойным, но железным тоном посоветовал Валера.
— Ладно, не буду. Просто вчера все было нормально.
— Про экономию кислорода у нас одни разговоры. То тебе надо на кухне что-нибудь найти, то детей выгулять по дому. Мы же не знаем, сколько нам еще здесь сидеть. Собирались ведь экономить, спальня, туалет и все, но пока только на словах. Когда прищучит серьезно, экономить будет поздно, — Валера нервно ткнул вилкой в лапшу.
— Я понимаю, Валер, обещаю, с сегодняшнего дня из спальни только в туалет и обратно, — Ольга поцеловала мужа в макушку. — Фу, голову мыть пора.
— Обойдусь без этих мещанских штучек. Не надо ко мне принюхиваться и все будет нормально. Развели тут курорт.
— Валер, ну, успокойся. Мы все поняли. С этого дня режим строгой экономии воды и кислорода, правда, девчат?
— Дааа, — хором ответили дети.
— Я сейчас ведро пустое возьму, сбегаю по-быстрому, поставлю его под крышу, дождь пойдет, натечет. И вообще, надо всю пустую посуду набрать и расставить в рядок, чтобы воды было побольше. Дождевая вода не может быть такой соленой, как в лужах, — поделился Валера своими планами на ближайшее время.
— А почему? Откуда в лужах такая?
— Я думаю из-под земли. Откуда ей еще такой быть. Жахнула, когда земля разверзлась со всем, что было внутри. Я что-то читал давно, про то, что вода под большим давлением и высокой температурой превращается в суперрастворитель. Якобы после извержения вулканов, в том месте, где стекала вода из жерла, любая поверхность превращается в камень после высыхания из-за растворенных минералов. Не удивлюсь, если наши дачи окаменеют, когда погода восстановится.
— Валер, а ты пил эту воду, сам не окаменеешь, но камни в почках точно появятся.
— Главное, чтобы не окаменел мозг и сердце, иначе я не смогу любить тебя, — начал придуриваться Валера и потянулся, чтобы обнять супругу за талию.
— Чтобы любить меня надо быть каменным в другом месте, — не удержалась она от ехидства.
— Так, сейчас кто-то пойдет мне помогать менять лампочку в туалете, — Валера хотел шлепнуть Ольгу под спину, но удержался из-за детей.
— Пап, а света все равно нет, зачем ее менять, — Агата заметила отсутствие логики в словах отца.
— Точно, дочь, света же нет, как я мог забыть. Значит, будем чистить унитаз.
— Валер, ешь давай, ожил, понимаешь.
— Почти воскрес, как заново родился.
Из-за позднего завтрака рассвет закончился в аккурат с его окончанием. Валера успел присыпать антибиотиком трещинки на засохшей руке, после чего снял провод с клеммы. Дети недовольно загудели.
— Потерпите, девчата. Лучше в день по часу, чем потом сидеть во тьме сутками. Вы же ослепнете, если глаза будут без света долгое время. Придумайте себе игры в темноте. Рисуйте друг другу на спине рисунки пальцем и отгадывайте, кто что нарисовал. Или прятки. Нет, пожалуй, прятки не надо. Играйте на кровати, на всякий случай, — Валера включил фонарик. — Я на кухню, возьму ведро, посуду и вынесу наверх. Кажется, запахло дождем, — он пошмыгал носом. — Нет, кажется только кажется.
— Две минуты, — предупредила Ольга. — Буду считать.
— Две минуты после того, как хлопну дверью, — напомнил муж.
Валера вышел из спальни, прошел на кухню, собрал из шкафов кастрюли и банки. Странно, но он не почувствовал удушья даже рядом с дверью на улицу, как говорила Ольга. Воздух был свеж, как никогда. Ему даже пришла на ум идея о том, что на улице каким-то чудесным образом все нормализовалось.
Зашел в туалет за ведром. В нос ударила головокружительная концентрация кислорода. Валера кинулся к баллону проверить вентиль. Он был не затянут. Открыл его, но не услышал никакого шипения. Баллон был пуст.
— Ольга, — произнес он в сердцах, поняв, что это она с утра хозяйничала.
Валера открыл дверь туалета и разогнал полотенцем наполненный кислородом воздух по кухне и гостиной.
— Ольга, ты не закрыла баллон, — произнес он громко через дверь. — Дети, можете выходить из спальни.
Первой вышла супруга.
— Валер, у меня, наверное, сил не хватило затянуть как следует, — произнесла Ольга виновато.
— Ничего, теперь у нас осталось пять баллонов, из них два тоже почти пустые. Теперь только я буду открывать и закрывать их.
— Вот я дура рукожопая.
— Ладно, не переживай, там не так много оставалось, не принципиально. Дышите теперь полной грудью, пока есть возможность.
Валера загремел посудой в дверях.
