Лёд Апокалипсиса 2 - Тимофей Кулабухов
Топали. Ну, то есть в первую очередь — я. Минута за минутой, вспомнилась и прогулка с гробом за спиной. Снежная стена впереди через какие-то время повернула, не стала меньше, но чуть менее крутой. Кое-где из нее сюрреалистично торчали ледяные «клыки», громадные, обточенные ветром опасные ледяные наросты.
Когда угол наклона позволил, повёл свой караван вверх, на этот бархан, оттуда закономерно — вниз. Тело знобило, теперь я не кашлял, а только случал зубами и зло озирался. В какой-то момент моей спины коснулся рука. Обернулся. Это Кабыр. Щурится, показывает мне валить в кабину. Киваю, отдаю ему телефон с навигатором на шнурке с поуербенком. Почему-то от холода электроника порывается быстро сесть.
Трактор впускает меня с потоками снега. В кабине пью остывший чай, движение при помощи живого проводника медленное, успокаивающее. Греюсь. Хочется в туалет, но терплю. Вместе с этими ощущениями проваливаюсь в беспокойную дрёму. Во сне ко мне приходит Кипп и что-то пытается доказать. Из-за шума ветра просыпаюсь. Двери нараспашку, на улице Денис с Кабыром, что-то обсуждают с военным, машут руками. Копатель и Викторович беспокойно смотрят на меня.
Встаю. Мне нестерпимо хочется писать, отчего я сигаю в снег, отбегаю пару шагов, расчехляюсь и немедленно даю волю природе, в полглаза посматривая на импровизированное совещание.
Всё ясно. Навигатор елейно сообщил что «вы прибыли в место назначения». Военный, звания не разобрать, доказывает, что тут должны расти высоченные клёны, а раз их нет, значит навигатор заблудился. Спор топтался на месте. Глянул на часы. Половина четвертого.
— Расскажи, что тут было? — вклиниваюсь я.
— Тут Никитос служил, тоже мехвод, из моей учебки. Я тут не был, но на фотках были клёны.
— А ещё что, кроме клёнов?
— Ну как обычно, столовка, казармы, склады, ангар.
— Склады большие?
— Не помню. Ангар арочный, ржавый, окрашен в зеленый.
— Кто бы сомневался. Лезь на крышу своего трактора, смотри клёны.
— Не видно ничего, ветер же со снегом. Я предлагаю покружить.
— Кхе. Мы же не пчёлы, понимаешь, кружить.
— Айда вот тот двойной холм проверим, — ткнул грязным от въевшейся копоти костров пальцем Кабыр куда-то вдаль.
— Хакас херни не скажет, — веско поставил я точку в дискуссии.
Вечер. Голова не соображает, хочется пить, жрать, ещё и мутит. Ноги как деревянные. Долбим. Солдаты мерзнут, злятся, смотрят зло. Вообще они наша рабочая сила и отрабатывают приобретение трактора, таковы условия.
Старший лейтенант Германов насупил бровушки, прикрикнул на своих, дело сдвинулось. Вообще военные считали, что мы раскапываем безобидный скифский курган или колхозную кучу навоза, где нет ничего ценнее старых куриных костей, закопанных местным Тузиком. Однако способность самозабвенно выполнять приказ в условиях внутренней уверенности в его безрезультатности, это, конечно, круто. Офицер ничего не доказывает, это лишняя трата времени и сил.
Впрочем, в нашем случае, через три метра, пройденные довольно быстро, лукаво показалась наклонная зеленая плоскость. Мы не стали ничего говорить и злорадствовать, оттеснили вояк, привычно проковыряли топором дыру, осветили фонарями.
Ангар. Целый, пыльный, вонючий, безбожно захламленный ящиками и пустыми бочками. Веет спокойствием и уютом.
Плохая новость в том, что торцевой вход в ангар далеко. Раньше, когда погода так не лютовала укрыть трактор было проблемой. Сейчас стало ещё хуже. За ночь их занесет и заморозит. Значит, нужно прятать технику в тепло. А в этом месте просто «расширить и углубить» не получится.
Разделились на две группы. Часть прошла свозь ангар, при помощи мата, дюжины рук и одного подобранного тут же лома вскрыли створку ворот, принялись остервенело ковырять снег изнутри. Другие работали снаружи, сооружая туннель навстречу. Встретились неожиданно скоро, поржали (солдаты как ни крути в основном молодые и весёлые). Мирно тарахтящую технику загнали внутрь, с протяжным скрипом заперли ворота. В какой-то момент оказалось, что снаружи «забыли» Викторовича и старлея Германова. Этим пришлось лезть сквозь первую дыру, прямо-таки по ящикам.
Ничего, хлам, это даже хорошо. Он горит и из него можно соорудить мебель.
Присел отдохнуть. Пока народ занимался обустройством быта и созданием очага, попытался связаться с Климентием. Звонок не проходил, расстояние запредельное. Зато военные отбили доклад посредством радиостанции, которую запасливо таскали с собой.
Поправил шапку. За время с начала катаклизма мы носили их постоянно, как правило, даже в помещениях. Сейчас на мне черная, вязанная, флисовая. Для маскировки Арина нашила на неё некогда белоснежный, а сейчас уже слегка изгвазданный чехол. Медленно брёл вдоль наклонной стены ангара, неторопливо вёл фонарём. Ближе ко входу стоял стол. Кто-то уже оставил на нём одинокий отпечаток грязного сапога. Откуда, твою мать, только грязь взял в ледниковой эре? За столом стул в дерматиновой обшивке, которая знала лучшие годы. Над столом картонка, где черным жирным маркером выведено:
Маркин В. В.
Семчук, Алиев, Худанов, Жучьков умерли. Похоронены на аллее. Связи нет, снабжение иссякло. Рота ушла в Мурановский, к местным. Помолитесь за нас.
Я покивал, словно соглашаясь с текстом. Живы ли они? Хоть кто-то? Укрытые в снегах и льдах выживают искринки человеческой цивилизации.
Однако, проблемы у мертвых кончились, а нам ещё всех врагов надо пережить. Причем судя по динамике их постепенного появления, жить мы намереваемся вечно.
Вечер. Огонь в бочке горит высоченный. Солдаты перестарались с количеством дров. Рожи у них красные, веселые, сально шутят, сами же смеются. Надо думать, ещё и бахнули. Готовить приходится на другом «очаге», значительно скромнее. Хорошо хоть Майор дал продуктов, его бойцы кашеварят на всех. Германов от котла не отходит. Ещё бы, самый ответственный участок фронта. С умным видом помешивает, извлекает кусок мяса, предусмотрительно дует, дегустирует. Заботушка наша. Вообще мне эта морда нужна была только потому, что, если бы военные были на месте, он бы с ними переговоры провёл. Ну и организовал эвакуацию. Надо будет Майору про Муроновский рассказать, пусть поищет своих. Если кто-то выжил, то сжился с местными, переедут вместе. Так, глядишь, военные вокруг себя начнут гражданских собирать. В замке Снежной королевы (как же приклеить старому хрычу прозвище, меня прям зудит!?) уже есть три местные семьи, будут ещё.
Из глубин ангара на меня устало смотрит то, что я искал. Ещё и БК нужно раздобыть, да побольше. Вообще, я намерен эту часть разграбить, как только военные свинтят, то есть буквально завтра. Их всё больше продукты интересуют, дрова.
— Климентий, как слышно? Прием.
— К ч… во связ… критиче…. пл. х… е.
— Понял тебя, железный мозг. Докладываю, оборудование найдено, пусть Иваныч готовит орлов. Погоды ждать не будем. Твой маяк включён. Оборудование вывозим сразу. Повторяю….
