Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин
Он закрыл глаза и успокоил дыхание, только тогда видения и звуки исчезли. Теперь вагон был простой железной коробкой, которая уже никуда не поедет. Влада устало опустилась прямо в проходе и прижалась спиной к соседнему креслу. Прихрамывая, к ней подошёл верный Вук и устроился возле хозяйки. Пёс только раз поднял голову, когда по вагону прошли Вера с Егоркой. Крестианцы опасливо посмотрели на боевую собаку, но без дозволения Влады Вук не напал. Михаил и вовсе сел у самого входа. Обхватив голову, он тупо уставился в пустоту и больше ни на кого не смотрел. Бросив на него косой взгляд, Влада вспомнила слова, сказанные недавно Серко. Но ей было не жаль «ломать» крестианца – он заслужил это, а сможет ли пережить – Волчицу не волновало. Прислонив затылок к подлокотнику кресла, она прикрыла глаза. Боль в рёбрах не давала покоя, и Владе опять стало холодно. Мёрзнуть даже посреди короткого лета – вот где истинное проклятие.
Серко прошёлся по всему поезду и вернулся обратно. Как он и ожидал, кроме них в вагонах никого не оказалось. Полезных вещей среди хлама он не увидел, один ненужный мусор, да истлевшее тряпки. Присев рядом с Верой, Серко погрузился в молчание. В таком месте говорить не хотелось и только грохот дождя по металлической крыше тревожил сумрачную тишину.
– Можно нам посмотреть? – указала Вера на тамбур, из которого Серко только что вернулся.
– Там нет ничего.
– Может быть нам повезёт? Это же место из прошлого, должно тут хоть что-то остаться…
– Пусть катится. Без братца своего всё равно не уйдет, а он отморозился, – бросила молодая Волчица, не открывая глаза. Серко был уверен, что она уже спит, но Владу оказалось не так легко раскусить. Он кивнул, и Вера взяла ладошку Егорки и отправилась по вагонам. Некоторое время Серко просто сидел и слушал, как ветер с дождём стучатся в стекло. Он осторожно посмотрел в сторону Влады – под чуткой охраной Вука она, кажется, и вправду уснула. Михаил застыл на дальних сиденьях и никого не хотел видеть. После жестокой игры, крестианец как будто утратил опору и теперь тяготился собственной жизнью.
Вдруг до чуткого слуха Серко донёсся испуганный вздох. Он поднялся с места и решил всё проверить. В следующем вагоне Серко увидел Егорку. Мальчик спрятался между сидений и шуршал блёклым журналом. Среди залежей мусора ему повезло найти что-то стоящее. Ухмыльнувшись, Серко прошёл дальше, в последний вагон купейного типа. Все двери в нём были распахнуты, ящики приоткрыты, а стеллажи откинуты. Там он нашёл Веру – крестианка сидела на нижней полке и возилась с какой-то вещицей. Увидев Серко, она приветливо улыбнулась.
– Нашла чего-нибудь?
Вера кивнула и показала зеркальце, размером с ладонь. В другой руке у неё лежал яркий футляр из пластмассы.
– Я открыла, а оно возьми, да и выпади, чуть не разбилось, – робко сказала она.
– Дай посмотрю.
Присев рядом, Серко аккуратно принял находку в ладонь. Поместив зеркальце в раму, он крепко прижал его пальцем, и стекло с щелчком встало на место.
– В оплату за ночное шитьё, – отдал зеркальце Навий охотник. – Только Владе не показывай. Она никогда не сознается, но коли увидит ваши девичьи штучки – голову за них отгрызёт.
– Вы очень близки. Хоть порой кажется, что растерзать друг друга готовы.
– Да уж, близки... – задумчиво повторил Серко. В памяти вспыхнул образ накрашенных губ и запретные поцелуи. Серко снова ощутил трепет нежного тела под тонкой рубашкой. Он мотнул головой, отгоняя прочь страшное воспоминание. И ведь думал, что похоронил эти мысли, но запретная ярь разбудила спавшего внутри Волка. Учуяв горячую кровь, Зверь оскалился.
Лицо Серко побледнело, и Вера заметила это:
– Что-то не так? Тебе плохо?
Он хотел улыбнуться, соврать что-нибудь лёгкое, но в глазах Веры было столько сочувствия, что Серко понял – сейчас он хочет совершенно другого. Резко схватив крестианку за плечи, он повалил её на вагонную полку. Вера испуганно упёрлась руками охотнику в грудь и попыталась вырваться, но она была гораздо слабее и легче. Серко с треском рванул рубашку на ней и покрыл поцелуями нежные полушария. Но Вера не отвечала на ласки. Извиваясь, крестианка старалась выбраться из-под него. Серко привык к таким играм. С женщинами Нави иначе и не бывало – не покажешь зубов, не получишь награды. Даже самые тихие из них хотели видеть в любовниках силу Волчьего Духа. Потому Серко только крепче прижал пленницу к полке и перехватил запястья Веры над головой, а потом расстегнул ремень и начал стаскивать с неё брюки. Он чувствовал, как дрожит под одеждой юное тело девчонки и видел ужас, застывший в зелёных глазах. В голове вдруг мелькнула мысль, что у Веры он станет первым. Спрашивать о таком сейчас было глупо, останавливаться тоже, но всё шло не так, как хотелось. В испуганном взгляде крестианки не было ни желания, ни страсти, хотя Серко думал, что она тоже его тайно хочет. Зачем же тогда вся эта жалость, сочувствие, ночные беседы?!
«Не надо, пожалуйста… Отпусти меня, отпусти меня, не прикасайся…» – шептала Вара дрогнувшим голосом, но покорно лежала под ним. Она закрыла глаза и всё что могла – это лишь обратиться к сердцу Навьего сына. Зеркальце выкатилось из руки и со звоном упало на пол – разбилось.
«Если не хочет, почему не кричит?» – огнём полыхнуло в голове у Серко. Но тут он вспомнил, что в соседнем вагоне сидит Егорка. Вера не хотела, чтобы маленький брат увидел насилие – доведи подземник задуманное до конца, она
