Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин
— Спи, мой родной. Отдохни, не противься...
— Наш сын, наш Олежка в беде! Нельзя успокаиваться, пока Навь бродит рядом. Окровавленная нечисть из-под земли хочет забрать его. Всю судьбу она ему испоганит…
И снова отец попытался подняться. От его горя небо вокруг потемнело, и тепло тут же сменилось на зимнюю стужу. Он вновь посмотрел на Светлану, но еле увидел её за белой метелью.
— Нет! Не уходи! Хотя бы ты не оставляй меня, бестелесный ты призрак!
Рухнув на камни, Михаил зарыдал. Снег укрывал его одеялом из мёртвого пуха, он рвался с небес, завывая голосом тысячи вьюг. Над скитальцем потешалась черноглаза дева, кружась в платье сияющем бирюзой. Он забылся во сне, вспоминая сказанья Светланы о губительной силе Зимы…
Утренний свет попытался робко бороться со снегом. Тепла было мало, белый покров неохотно сходил с холодных камней. Будто сейчас не настало время для солнца и оно лишь случайно оказалось на небосводе. Это было самое короткое лето, которое видел Олег. По сути, оно даже и не началось. Люди не успели согреться от холодов, не успели сделать запасов. Сколько невинных душ погибнет за долгие месяцы грядущей Зимы? Впереди мир ждал целый год голода и отчаянья.
С грустью взглянув на серую хмарь, Олег подкинул в костёр влажный хворост. Дерево рассерженно затрещало, и огонь наконец разгорелся. Возле Тепла свернулся Ярчук. Прошлой ночью собаке крепко досталось. Пёс без конца подвывал, словно гнался за кем-то в собственных снах. На душе у Олега было не лучше – тяжёлые мысли хороводом вертелись вокруг тревог и сомнений.
Их маленький лагерь расположился у каменистого русла реки. Из-за постоянного холода вода давно покинула эти места. Теперь среди тесных булыжников журчал лишь одинокий ручей. Но и это стало для путников настоящим подарком.
Сняв куртку, Анюта сидела на берегу. Она пыталась смыть с себя кровь и очистить одежду. Её оружие, как жест величайшего доверия, лежало рядом с Олежкой. Но он и не думал прикасаться к заговорённой винтовке. Внимательно глядя по сторонам, скиталец ждал, что отец выйдет по оставленным меткам. Однако, из темноты далёкого леса ещё никто не появлялся. Глубоко вздохнув, юноша подошел к ручью и сел рядом. Он обхватил плечи девушки и согрелся в их общем Тепле; руки скользнули под лёгкую рубашку Анюты и прошлись по бархатной коже внизу живота. Лишь нащупав грубую линию шрама, они остановились.
— Кто это сделал? — спросил скиталец, застывшую в его объятиях Навь. Анюта также тихо ответила:
— Копьё.
Положив ладонь поверх руки парня, она сама провела ей чуть выше. На рёбрах оказался новый рубец.
— Зверь. Молодой медведь. В четырнадцать Зим.
Ладонь заскользила к правому боку, и там тоже нашлась давно зажившая рана.
— Нож. В шестнадцать Зим.
Осторожно ведя руку скитальца, Анюта указала на последний свой шрам. От этого прикосновения её тело чуть вздрогнуло, будто заново испытывая давно забытую боль.
— Пуля. В семнадцать, — тихо шепнула она. Дыханье стало глубоким, рука Олега сомкнулась на полушарии упругой груди. Обернувшись, Анюта нашла его губы и ответила поцелуем. Парень почувствовал, что тонет в объятиях Нави.
Олег подхватил Анюту и отнес обратно к костру. Положив девушку на приготовленное для сна одеяло, скиталец начал торопливо её раздевать. Она не противилась, лишь сверкала на него голубыми глазами и улыбалась. Несмотря на прохладное утро, влюбленные обнажились и смогли наконец прижаться друг к другу. Но не для того чтоб согреться, а лишь чтобы распалить свою страсть ещё больше.
Улыбка Анюты сменилась глубоким дыханием. Она обхватила Олежку ногами и крепче прижала его к себе. От поспешных движений скитальца из груди начали вырываться частые стоны. Охотница отдавалась всем ласкам, которые тот только смог подарить. Юноша утолял волну своего первого желания ещё неумело и по-мальчишески быстро истощил свои силы. Стиснув зубы, он прижался к Анюте, завершая акт любви чередой глубоких движений. Все тело девушки наполнилось сладкой истомой, и Навь тихо взвыла от наслаждения. Она тут же нашла губы любимого и в поцелуе передала ему часть своей крови. Но сейчас этот вкус Олега не испугал, он лишь распалил ещё больше. Сердце забилось, а желание вернулось к нему с новой силой. Казалось, внутри разгорелся целый пожар, погасить который могла лишь новая близость.
…На землю медленно падали хлопья нового снега. Но Навьей дочери и сыну скитальца этим утром было жарко вдвоём. Ещё много раз они предавались любви посреди умиравшего мира. Союз дикой души и чистого сердца был сплетен у погасшего с Зимним ветром костра.
Глава 7 Непримиримые
Ветер. Холодный, безжалостный, лютый. Он заставил пробудиться, вырвал из сновидений, где скитальца хотела обнять хозяйка Зимы. Михаил открыл глаза и увидел перед лицом белый снег. Попытавшись подняться, вдруг понял, что сон не избавил от боли. Спина, колени и плечи ныли так, словно его неделю продержали в тесной могиле. Но боль отрезвляла, а отдохнувшая голова работала лучше. Сквозь снежную пелену удалось увидеть слабый дым от костра: далёкий и почти незаметный. Но он заставил старика улыбнуться: Анюта не смогла увести Олежку за пределы прямого взгляда. Должно быть усталость тоже свалила их с ног. Михаил должен был настигнуть беглецов прямо в лагере, пока те этого не ожидают.
