На осколках мира - Виктор Владимирович Колесников
В трюме, среди десятка воинов племени, на крюках для подвески туш, прикрепленных к потолку крупными цепями, висели два солдата. Их изувеченные тела скрывал изодранный окровавленный камуфляж. Бронежилеты, шлемы и винтовки лежали в стороне. Остальные американцы были мертвы. Их тела лежали в ряд у одной из стен трюма.
— Вот, главный! Она была у их командира, — один из воинов протянул гарнитуру портативной радиостанции Линдгрену.
— Ага… и где он сам? — рассматривая устройство, поинтересовался Густав.
— Там… — ответил подчиненный, указывая на тело с огромной безобразной дырой в шее.
— Ясно. Безопасность периметра обеспечена? — продолжил главный, примеряя гарнитуру.
— Да, мы ведем наблюдение. Людей мало, но их боевой дух на высоте. Они чувствуют поддержку Цаво и видят твою мудрость… — ответил солдат, но Густав решил не отвечать даже кивком.
Он подошел к еще живым пленным, которые явно боялись Линдгрена. Вожак головорезов приблизился на расстояние вытянутой руки к американцам.
— С кем я говорю? — спокойным голосом обратился он к тому, кто находился на другой стороне радиоволны. Долгое время динамик молчал. Казалось, что на авианосце вовсе не собираются разговаривать, но все же ему ответили.
— Ты говоришь с капитаном авианосца Дуайт Эйзенхауэр. Меня зовут Джордж Маршалл, — голос источал злость.
— Понял тебя, Джордж. Меня зовут Густав и я тот, кто уничтожил твоих людей. Зачем пожаловал в мой дом? — после вопроса главаря повисла тишина.
Джордж долго не отвечал, подбирая подходящий ответ.
— У нас с тобой теперь нет дома, Густав. Разве не так?
— Ошибаешься. Этот город был подарен моему племени нашим богом. Это мой дом, Джордж!
— Вот как? Ну что же, пусть так, — неуверенно произнес капитан, — тогда я хочу убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Ты этого хочешь, Густав?
— Я не собираюсь тебя держать, капитан, проваливай, да по быстрее! — проревел предводитель зверей.
— Хорошо, только я бы хотел забрать своих людей и тех, мирных, которых ты удерживаешь…
— Да, в плену кроме твоих воинов есть и другие люди, — соврал Густав, — но я не собираюсь отдавать их тебе. Об этом не может быть и речи, — Густав улыбнулся.
Командир воинов племени лгал капитану, потому что знал, если американцы поймут, что в городе нет ни одного невинного человека, и уж тем более их солдат, Оазис тут же будет стерт с лица земли.
— Ты уже обломал зубы о нашу оборону, капитан, и я не хочу чтобы ты разбомбил наш дом с неба, поэтому пленные будут гарантом безопасности моего племени.
— Понял тебя, Густав. Могу ли я поговорить с кем-нибудь из моих ребят? — спросил капитан и предводитель племени, не отвечая ему, протянул микрофон устройства к разорванному, лишенному части зубов, рту солдата.
— Говори… — злобно прорычал Густав пленному.
— Джордж Маршалл, сэр… — сквозь невыносимую боль пробормотал морпех кровоточащими устами.
— Узнал своего воина, капитан? Его зовут Джон Фредерик Чарльз Фуллер, он из отряда Чарли. Здесь есть и другие, но, думаю, тебе и так все понятно, — соврал Густав.
Командир не сомневался, пока американцы верят в существование заложников, племени ничего не угрожает, кроме как заброски диверсионной группы. С этим развитием событий Линдгрен еще как-то смог бы справиться, а вот уничтожение Оазиса авиацией не оставит шансов на противостояние и выживание.
— Да, Густав, мне все понятно. Чего ты хочешь? Я бы мог преложить тебе много чего интересного. Что скажешь? Хочешь вертолет? Может быть еду и воду? У нас есть и то и то…
— Джордж, я хочу, чтобы ты отогнал свое атомное корыто подальше отсюда. Хочу, чтобы ты забыл о существовании моего дома и не совался сюда никогда!
— Что же! Я могу тебе обещать, так и будет, но только, если ты отдашь мне моих парней и людей, которых удерживаешь в трюме. Как тебе такое? Я забираю людей и убираюсь к чертям собачим?
— Капитан, я безумец, но не дурак… Сделаем так, как скажу я, иначе не договоримся. Твои солдаты пока побудут у меня, а ты отправишься куда подальше. Я обещаю, что не трону их пальцем. Они будут своего рода гарантом того, что ты не нападешь позже. Идет? — Густав понимал, что разговор зашел в тупик, что его ложь лишь частично обезопасила племя, но не исключила продолжение боевых действий, ведь капитан не мог позволить шайке преступников диктовать условия тому, кто совсем недавно вершил правосудие на правах сильнейшего. Да и сейчас являлся сильнейшим и непобедимым, просто очутился не в самых выгодных условиях.
— Густав, ты же понимаешь, я не позволю тебе держать моих людей и остальных заложников у себя. Я дам тебе время на размышление до утра, а на рассвете пришлю катер, который заберет всех пленных. И только тогда мое атомное корыто перестанет маячить на горизонте. Время пошло…
Диалог закончился. Густав не стал ничего отвечать капитану. У командира воинов племени не оставалось выбора, кроме как бороться до последнего вздоха. Мог ли он сдаться? Мысли о плене ни разу не посетили его, ведь он настоящий воин — вожак племени Цаво. «Разве я могу сложить оружие? Стать рабом надменных, бесславных ублюдков, покоряющих слабых? Конечно же, нет. Цаво не примет меня в свое царство забвения, вечной охоты, где незнакомо чувство голода. Если смерть пришла за племенем, значит, мы встретим ее в бою», — думал Густав.
— Раз американцы не хотят играть по нашим правилам, придется их все-таки навязать… — он брезгливо посмотрел на пленных, — Давайте-ка, тащите этих на пристань…
Когда американцев выволокли на улицу, предводитель распорядился, чтобы солдатам отрезали головы и, продев через уши веревку, повесили на флагштоке. Густав хотел, чтобы враг видел — воины Цаво не дрогнули перед противником, превосходящим по численности и вооружению, и готовы вновь и вновь сражаться с армадой налетчиков. Главный не знал о круглосуточном наблюдении с воздуха наверняка, но не сомневался, — разведка
