Мийол-ученик 2 - Анатолий Михайлович Нейтак
– Неужели?
– А разве нет? Я зову своим отцом человека, который не родич мне по крови – но много лет подряд, почти всю мою жизнь, он кормил, поил, учил и наставлял меня. Мой второй учитель также не родня мне, даже в меньшей мере, чем мой приёмный отец – но я горд и счастлив нести в будущее наследие Хитолору Ахтрешт Науса. Его магическую школу я называю своей. Моя ученица – вообще алурина, но это совершенно не заботило меня, когда я учил её читать и наставлял в символах мистического языка. А когда она овладела магией четвёртого уровня, да так, что в дуэли уверенно одержала верх над другим алхимиком – я гордился ею, как дочерью, хотя старше неё всего-то на пару лет. И сейчас горжусь. А ещё я надеюсь, что она не остановится на достигнутом, что станет, самое малое, подмастерьем. Но лучше – мастером магии. Предпосылки для этого у Ишаакрефи, дочери Сашширти, имеются.
– Всё-таки ты гуманист, как любой человек. Предлагать мне отринуть мудрость родни ради мудрости чужаков – но, конечно, правильной мудрости, человеческой…
– Почтенная, извини меня, но что ты несёшь? Где были уши твои, когда я говорил: мудрость едина для всех разумных, как математика! Не бывает отдельной человеческой мудрости или отдельной алуринской. Есть лишь мудрость – и глупость. Вот и всё. Впрочем, ты вполне можешь упиваться своим несчастьем, если именно таков твой выбор.
Золотые в прозелень, отлично знакомые и потому скорее завораживающие, чем пугающие своим звероподобием, – глаза Шак расширяются удивлённо. И зрачки в них расширяются тоже, отчего они разом зеленеют и темнеют.
– Неужели именно так и сказал? Прямо в уши?
Смех, мягкая улыбка:
– Нет, конечно. На самом деле мы говорили с почтенной совсем не так.
– А как?
– Намного скучнее. Даже на одну седьмую не столь пафосно… и без всякого следа такой вот обоюдоопасной откровенности. Но… – вздох. – Может, в ином мире, где профессиональные преступники дорожат своим словом и своей честью, где человеку не зазорно и не странно говорить с алуринами открыто, где матерь многих может позволить себе потерять лицо – или, как у вас говорят, втянуть когти – в присутствии не только клиента, но и собственного внука… не боясь, что этот внук потом побежит к другой, более влиятельной матери многих с рассказом о её слабости… да. В таком мире мы, возможно, смогли поговорить примерно так, как я сейчас рассказал.
– Значит, ты всё выдумал…
– Ну, не всё. И даже не половину, если так подумать. Некоторые вещи о собеседнице я восстановил логически, некоторые ощутил напрямую, через сигил и аурным чутьём… боец-охранник действительно называл переговорщицу «шори» – то есть бабулей, про ларенцев и разные типы связей меж разумными речь тоже заходила…
– Мийол.
– Да?
– Скажи, почему ты не… захотел… взять меня?
– Ты опять? Мы ведь уже обсуждали это!
– Я вполне готова…
– Ты – да. А я – нет! Я хочу оставить тебе максимум свободы, не ограниченной этим вот проклятым импринтингом! Обречь тебя на участь «презренных» из подпольных борделей? Ха!
На мгновение перед мысленным взором встали, как наяву, сухие строки:
«…переводит в экстремальный режим работы гиппокамп, гипоталамус, обонятельную сенсорную систему и ряд связанных с ними…
…тип активации – нейро-гуморальный, комбинированный; инициация при помощи массированного выброса гормонов частично поддерживается резонансными, волнообразными приступами нервного возбуждения в подкорковых зонах и непосредственно коре больших полушарий, а также затрагиваются…
…при условии одновременности всех трёх типов сигналов включается механизм…
…в дальнейшем формируется устойчивый комплекс ассоциативных связей. В зависимости от хода эструса и половых контактов во время него могут сформироваться следующие паттерны:
1. Ирринис, благоверная: дева, имевшая соитие с одним партнёром, получает полное запечатление, едва ли проявит неверность своему избраннику;
2. Шаастри, ненасытная: дева, имевшая соитие с двумя-четырьмя партнёрами, получает запечатление ослабленное, может получать удовольствие с разными алуринами;
3. Уфит-иарин, неразборчивая: дева, имевшая соитие с пятью и более партнёрами, получает запечатление частичное, способна возлечь с любым алурином, включая даже самок;
4. Хурра-иарин, презренная: дева, обращённая женщиной через связь с человеком, усохнет бесплодной;
5. Афари, свободная: дева, не нашедшая партнёра в свой первый эструс, запечатления не проходит, способна выбирать любых партнёров без учёта феромонных или…»
Воспоминания спугнула волна тёмных эмоций, накатившая со стороны Шак:
– А по-моему, ты просто мной…
– Замолчи. Лучше замолчи, ученица. Не… доводи. Или думаешь, мне приятно нас обоих мучить?! Я уже жалею, что после истории с гуманистами добыл те книги и документы…
– Я тоже жалею. Мне всё равно нет места среди алуринов…
– Чухня.
– Что? Это почему ещё?!
– Потому что оттенок меха – это мелочь. Повод. А причиной твоего отвержения была и остаётся слабость. Сперва твоей матери, потом твоя. Но стоит тебе прорваться на пятый уровень, как про «несчастливый» синий все забудут. Или станут старательно делать вид, что забыли – ради полезного сотрудничества и его выгод. А уж если ты прорвёшься на шестой – все эти матери многих начнут тебе «неправильный» мех языками полировать! Ещё и соревноваться станут, кто отлижет лучше, быстрее, ловчей!
Шипящий рык.
– В скаиш пусть засунут свои языки ядовитые, раздвоенные – и сами туда же втянутся! – неистовая, хищная ярость. Воистину нечеловеческая. Лютая. – В скаиш я видала этих маххаси, которые лебезят перед сильными и плюют на слабых! Знать их не желаю, вонь их вдыхать не стану, видеть их не
