Реквием по сингулярности - Андрей Куценко
— Я и сама смогу туда подняться.
На бегу она обернулась и скорчив обиженную гримасу, показала животным язык. Они переглянулись, и за пару прыжков нагнали девчушку и перегородили ей дорогу. Она попыталась их оббежать, но умные звери мягко подталкивали ее в обратном направлении.
— Предатели. — девчушка села на траву и заплакала. — … предатели.
В этот момент я пришел в себя, осознав, что роль пассивного наблюдателя, это далеко не все что мне позволено в мире грез. К тому же горе девчонки было таким искренним, что я не мог остаться в стороне. Я уже догадался что Рее сниться какой-то момент из ее детства и очень хотелось, чтобы она проснулась с улыбкой на губах. Вспоминая уроки Люции, я аккуратно прикоснулся разумом к конструкции грезы. Главное не торопиться и самому не вовлекаться в эмоциональный фон сновидящего. А давай попробуем так…
— Рея, что здесь происходит? Почему ты плачешь?
Девчонка подняла заплаканные глаза на маму и виновато начала озираться по сторонам.
— Папа говорил, что я уже взрослая.
— Ну раз папа говорил, значит это так и есть. — улыбнулся я.
— И мы пойдем на холм?
— Конечно.
Детские эмоции подобны легкому ветерку, что развевает флажок на флигеле. Сменить направление — дело доли секунды. Вот и Рея, радостно взвизгнула и схватила меня за руку.
— Ступайте домой. — отдал я приказ животным и улыбнулся Рее. — Ну что, идем?
— Конечно, мам!
Через десять минут мы уже подлетали к вершине холма. Создать летающую плоскость для творца сновидений — раз плюнуть. К тому же я видел прототип.
— А это что такое? — внезапно сказала Рея, и я перевел взгляд с очаровательного носика в сторону ее указательного пальца.
— Сейчас увидим.
Если честно, то я пребывал в замешательстве, но показывать это — значит нарушить привычный ход сновидения. Стоило только достигнуть вершины, как привычный мир изменился. Краски тускнели с каждым шагом, а весь обозримый горизонт скрывала странная пелена. Метров через сто она стала такой плотной, что я даже хотел повернуть назад, но не успел. Через пару шагов пелена рассеялась и мое замешательство сменилось медленно подкатывающим ужасом.
Смотровая площадка, на которой мы оказались, была расположена на верхнем ярусе огромной конусовидной башни, отгороженной от внешнего мира странным защитным полем. На вскидку до земли было километра два, а диаметр нижнего яруса башни, по скромным прикидкам должен был занимать, наверное, километров сто. Но не это вызвало во мне такую бурю эмоций.
Свинцовые тучи над нашими головами плотной бурлящей массой бились о монументальную башню, словно проверяя на прочность ее конструкцию. В отблесках огней, опоясывающих каждый ярус сооружения, проявлялась картина бушующего на земле безумия. Толпы антропоморфных монстров неслись по выжженной до золы земле, и умирали в электрических разрядах ограждающего периметр защитного поля. Полная тишина, сопровождающая это зрелище, лишь усиливала ужас, возведя его в квадрат.
— Мы погубили наш мир очень давно.
Рука взрослой Реи выскользнула из моей, а глаза сверкнули болью. Я замер, стараясь потушить всплеск эмоций, но было уже поздно. Контроль над сновидением был полностью утерян.
— Этот и другие полисы — последний оплот человечества. Но мы уже давно не ищем выход, забросив наш мир и отгородившись от него стенами. Зачем? Ноосферные технологии дали нам сотни миров, где реальность выбираем мы сами. Все, что только можно представить. И никто не думает, о цене, что придется уплатить.
— Рея!!!
Голос сорвался в крик, а руки ухватили лишь призрачную дымку, что осталось на месте любимой. Следом за этим дымкой подернулся остальной мир, и я закрыл глаза.
Первое, что я увидел — это глаза Реи. Она с грустью смотрела на меня, поглаживая пальцами мою щеку.
— Я видела тебя во сне.
— Знаю. — виновато улыбнулся я.
— Значит ты сам все видел.
— Прости, я не знал.
Вместо ответа она потянула простынь и укутавшись в нее, свернулась калачиком и отвернулась. Я протянул руку, чтобы обнять и утешить, но почему-то это показалось мне неправильным. Вместо этого я встал и, натянув штаны, вышел из кельи. Картинки из родного мира игроков все еще не покинули меня, вызывая в груди ощущения глубокой печали и тоски. Сев на узкое крыльцо, я позволил легкому морозцу вцепиться в голый торс своими коготками. Ветер утих, и первые отблески солнца проявили красоту моего мира, мягко окрашивая снежные вершины в рассветную палитру. Неужели и это все пропадет. Неужели наш удел — это смерть и забвение. Бесконечная война и боль.
Дверь тихонько скрипнула, и через пару секунд я почувствовал на плечах руки Реи. Мы молчали, погруженные в тишину и печальные мысли.
— Возьми. — через какое-то время произнесла она и вложила в руку небольшой предмет.
— Что это? — Я с недоумением рассматривал чип, как две капли воды похожий на артефакт доступа к системе.
— Основной артефакт. — немного помедлив, ответила Рея. — Тот, что у тебя находится с ним в взаимосвязи и принимает от него команды. После того как доступ к системе будет установлен, устанавливать новые директивы будешь не ты, а владелец основного чипа.
— Зачем ты это делаешь?
Каскад мыслей вместе с бурей эмоций погрузил меня в прострацию. Получилось лишь выдавить простой вопрос, который показался единственно важным.
— Я знаю, что это ты был со мной сегодня во сне и видел мой мир. А ваш мир прекрасен, как и люди его населяющие. Я это знаю, так как полюбила одного из них. И тебе решать, что станет с вашим миром и кто будет жить здесь дальше. А теперь отдай мне второй чип.
Взяв из моей руки дубликат, она поднялась и молча пошла к точке синхронизации. Я смотрел ей вслед, не в силах выдавить из себя ни одного слова. Я мог обуздать ветер и управлять пространством, но сейчас был даже не в силах заставить себя встать на ноги и побежать следом. Последняя нить, что связывала меня с сердцем, с тихим стоном оборвалась, превратив душу в камень.
Таймер второго перерождения: 5 дней, 12 часов, 11 минут
Уровень: 75 (48000/122000)
Свободные сферы энергии: 7
Свободные очки умений: 14
Единственным желанием сейчас было обнулить строчку таймера и запустить процесс второго перерождения. Закончить эту историю и неважно что будет потом. Даже тяжесть от осознания вселенской ответственности за это куда-то испарилась,
