Мимик должен умереть! - Алексей Снегирёв
– Какую? – сразу нахмурился он. – Я не могу ничего обещать, пока не узнаю, о чем речь.
– Передать конверт матери графа Верещагина, – я достал письмо бойца. – Не хотел использовать наших дипломатов. Сами понимаете, прочтут и будут глумиться. Я бы этого не хотел.
Я протянул ему письмо, и два бойца за его спиной занервничали. Запылали алым светом ножи, которые они выхватили из ножен быстрым и точным движением. Мне стало тревожно.
– Откуда оно у тебя? – жестко спросил княжич.
– Верещагин дал перед смертью, я вколол ему обезболивающее из своей аптечки, но перевязать уже не мог, порезали меня сильно. Двигаться не получалось, сам подыхал, – на одном дыхании выпалил я. Судя по тому, как быстро его бойцы спрятали ножи, понял, что на этот раз пронесло.
– Он мог выжить? – спросил Серов.
– Вряд ли, – я покачал головой, – две урановые бронебойные пули в грудь из «Меррита», а у него еще и доспех ранее был поврежден… Даже если бы я смог перевязать, то кто за нами бы пришел в Зоопарк? Он умер на моих глазах. Только спросил меня: «Почему мы, русские, убиваем друг друга?». И у меня не было ответа.
– Сам-то как выбрался? – смягчился штурмовик.
– Никак, – покачал я головой, – использовал, очевидно, запрещенное средство мимиков – синюю колбу с нанитами. Два дня умирал, а потом ушел на своих двоих.
– Вот это ты больше никому не рассказывай! – встревоженно посмотрел на меня княжич. – Нам долго служить тут вместе. По разные стороны. Дай бог, не встретиться в бою!
Он развернулся и исчез за ближайшим домом, бросив короткое: «Письмо адресату передам лично». Ушел не прощаясь.
Я еще некоторое время постоял над миной, осматривая окрестности из «Комарика», – не верилось, что черные штурмовики ушли. Такой отряд, пожалуй, всю нашу базу вырежет минут за двадцать. А у имперцев их три или четыре. Зачем они тут стоят? С нами они толком не воюют, да и мы бой с ними не потянули бы.
Неужели они – силовая крыша для наших торговых сделок? Что в этом Янтаре такого, чтобы держать тут элитные войска? Да и присутствие графа Политова, полномочного представителя Великого князя Сибири, и княжича Серова как бы намекало на серьезное внимание к этому участку фронта.
Ну и с нашей стороны поставки контролирует Балим, крупнейшая банда в республике. Да я сам, хоть и баронет, но вхожу в Совет Балим. Вот же Караганда! А что, если и я тут неслучайно? Если меня специально прислали сюда от Совета Балим, чтобы гарантировать аристократам империи поставки, и они могли коммуницировать не с урками, а с равным. Хотя какой я, на фиг, равный? Они графы да князья, а я только баронет. Но если это правда, то и память мне могли стереть специально, может быть, я не хотел отправляться сюда на полжизни. Двадцать пять лет без права досрочного освобождения – это очень долго.
В растрепанных чувствах я добрался до базы, про удачно найденные драгметаллы я забыл, хотелось разобраться с этим Янтарем, и я забурился к Стасу. Он мне рассказал, что Нэла приходила в сознание и её опросили насчет инцидента, произошедшего во время сделки.
– Не сходится! – убеждал я его. – Ну начали наши пальбу. Допустим, им показалось, что деньги фальшивые. Но почему в телах наших бойцов и вражеские пули, и наши? Часть наших перешла на сторону врага? Нэла подтвердила, что в неё стреляли и свои? Так? Это нелогично. Мы что-то не понимаем!
– Что же? – спросил Стас.
– Мы не понимаем, что мы не понимаем!
– Ну давай поймем…
– Как выглядит Янтарь? – вдруг спросил я.
– Черный камень, как будто обожженный высокой температурой, внутри – желтый, – наконец-то меня просветили.
– Мы нашли в квартире двести пятьдесят килограмм таких камней! Это либо запасы Профессора, либо Брома.
– Да ну? Не может это быть Янтарь! – он усомнился, и мы побежали в мои хоромы проверять.
– Сука, это Янтарь! Первосортный, крупный! – он разглядывал камни и матерился. – Тут шестимесячный запас. Мы за год добываем примерно полтонны. Как это понимать?
– Да я хрен знаю! Где этот гребаный Консул? – обратился я к Стасу. – Пусть сюда свою жопу прёт! Нужна информация. С Нэлой я сам поговорю. Постараюсь понять, откуда ноги растут. Это Гора, или Профессор, или Бром, или все трое вместе взятые. А где этот, как его? Парабеллум вроде…
– Дак он погиб! В перестрелке! – пробормотал Стас. – Этот груз надо убрать отсюда. Он токсичен. Сейчас пришлю Коменданта.
– И готовьте следующую сделку побыстрее, не затягивайте! – крикнул я вслед новому капитану.
Через десять минут прибежал весь в мыле Комендант с двумя квадами стрелков. Бойцы молча забрали рюкзаки и так же быстро ушли с ними на подземные складские уровни.
– У нас крыса, – я, задумавшись, разговаривал сам с собой, – кому можно доверять в наше время? Товар настолько ценен, что привлек чей-то пристальный интерес. На базе некому интриговать, тут все тупые как валенки. Значит, интригую или я, или кто-то извне.
Остатки дня прошли у меня в хлопотах по снабжению научного центра. Стас сказал, что готовится приехать проверка. И мы спешно наводили порядок. Я пошел на склад и получил новую форму («Все должны сверкать и пахнуть», – посоветовал Гора), мебель («Расставить побольше столов, чтобы не поняли, что здесь всего семь специалистов, включая тебя»), несколько очень старых образцов оборудования («Пусть будет посолиднее, много странных приборов, включать их не нужно, еще запылают»), сейф для оружия («Сложите туда лопатки и фонарики, назовете «Оружейкой»). Короче, мы готовились пускать пыль в глаза по полной программе.
На следующий день репетировали, как будем встречать комиссию: кто о чём говорит, что показываем, над чем работаем.
– Давайте танк нарисуем на чертеже, – предложил Веник, – типа вот разрабатываем образец, который переломит ход войны. Двигатель какой-нибудь принесем старый, покажем, как в поте лица модернизируем технику.
– Я электроники по столу раскидаю всякой разной,
