Песок - Хью Хауи

Чувствуя, как сердце подкатывает к горлу, слыша плеск воды в наполненной на четверть фляжке, лишившись маски с доказательством его нырка и обнаружения Данвара, на последних остатках сил Палмер продолжал бежать. Он разбрасывал ногами во тьме песок, держась хорошо утоптанных долин, где шорох ног сбивал с толку преследователей, и бежал, бежал, черт побери.

33. Не может быть

Выскочив из задней двери лавки Грэхема, Вик побежала по горячему песку, слыша за спиной выстрелы. Похоже, теперь оба мужчины пустили в ход оружие. Фонтаны песка вырвались из дюны перед ней; звякнула металлическая крыша, и песок взлетел вокруг ее ног, а затем ей показалось, будто какой-то дикий зверь вырвал кусок ее голени.

Вик рухнула ничком на песок, нога пылала огнем. Кто-то крикнул: «Черт побери, это его сестра! Не убивай ее, мать твою!» Послышался приближающийся топот. Вик почувствовала, как дрожит песок — но не от ботинок преследователей.

Песок раскрылся и поглотил ее. От неожиданности Вик не успела вздохнуть, лишь закрыла глаза. К ее губам прижался редуктор. Она сделала глубокий вдох, чувствуя вокруг мягкий, дававший дышать песок, сквозь который ее тащили в сторону, будто некую добычу.

Редуктор на мгновение забрали, и не осталось ничего, кроме темноты и чувства движения. Потом редуктор вернулся — кто-то делился с ней баллоном. Вик вцепилась в этого человека, зная, что спасена, и надеясь, что это Палмер. Мучительная боль в ноге сменилась тупой пульсацией, перед глазами раз за разом возникал образ взрывающейся головы Марко — грохот и фонтан того, что она больше всего в нем любила. В душе ее образовалась зияющая пустота, и, когда ее подняли из песка на открытый воздух, она этого не осознавала, не понимала, что она уже не в песке, не ощущала горячих лучей солнца на коже, не осознавала, что может дышать, не осознавала ничего, кроме того, что Марко больше нет.

То был свершившийся факт, столь же неоспоримый, как окружавшая ее тьма и холодная пустота в груди. Ее сухие щеки припорошило песком. Грэхем обнимал ее, звал по имени, спрашивал, все ли с ней хорошо, и ее нога окрашивала дюну в цвет рассвета.

Пока Вик сидела в оцепенении, Грэхем обрабатывал ее рану. Постепенно она поняла, что они находятся на склоне пологой дюны на тренировочной территории, где, по крайней мере, можно было законно использовать дайверский костюм. Хотя говорить о законности уже не имело никакого смысла. Их пытались убить. Никакая находка не стоила подобного. Данвар этого не стоил. Вик ощущала бессмысленную жестокость атак мстителей, когда люди тупо бродили среди дюн после того, как бомба прервала похороны, свадьбу или очередь к водозабору. Грохот — и мир лишается смысла. Грохот — и рыдают матери. Грохот — и разлетаются куски тел. Грохот. Грохот. Грохот. Те, кому повезло, могут оплакать погибших. Ибо для тех, кому повезло, это всего лишь щелчок, осечка судьбы, неразорвавшаяся бомба рока. Вик — здесь, на этом песчаном склоне, а Марко мертв. Жизнь капризна и жестока, в ней целиком правит гребаный случай, и нет никакой надежды отыскать смысл в кошмарном сне. В кошмарном сне у нее хотя бы мог вырваться яростный вопль, пусть даже в виде хриплого шепота, но Вик была не способна даже на это, даже на всхлип.

— Тебе повезло, — устало проговорил Грэхем, перевязывая ей голень куском ее собственной окровавленной штанины. Вик даже не заметила, как он ее оторвал. — Кость не задета. Чертовски повезло.

Она тупо уставилась на него, чувствуя вкус крови во рту и надеясь, что это ее кровь, а не Марко. Кровь от падения лицом в песок, от прикушенного языка. Только не его.

— У меня не хватит надолго воздуха для нас обоих, — сказал Грэхем. — И мой костюм не полностью заряжен. Но нам нужно отсюда убираться. Они за мной охотятся.

— Они охотятся за Палмером, — вслух подумала Вик. К ней вернулся голос, но он казался далеким, будто его уносил ветер.

— Да, — кивнул Грэхем. — Как думаешь, сможешь идти? Я не слишком далеко тебя оттащил. Если твоя нога в порядке, тебе нужно уходить.

— А ты?

— Я собираюсь закопать тех двоих, — произнес он таким тоном, будто собирался отлить. — И я сумею прожить в этих дюнах дольше, чем они смогут меня искать. Если хочешь остаться, могу попытаться добыть баллон с рынка. Я знаю, где есть запасной костюм…

— На пристани, — сказала Вик. — Мой костюм там.

Грэхем кивнул:

— Могу тебя немного проводить. Если не будешь долго оставаться на одном месте, им никогда тебя не поймать. Тебе нужно на несколько дней залечь на дно, на какое-то время убраться из города.

Вик подумала о своих отправившихся в поход двух братьях, о том, где сейчас Палмер. Жизнь казалась простой и легкой всего час назад. Щелчок. Грохот. Такого просто не может быть. Не может.

— Эй, Вик, ты меня слышишь? Что с тобой? Ты потеряла немного крови…

— Марко, — проговорила она, впервые сосредоточившись на лице Грэхема. Он был самым близким человеком, оставшимся у нее после отца. — Я его любила. Его больше нет. Марко больше нет.

— Что ж, в таком случае подумай лучше о себе. У тебя на пристани сарфер?

Она кивнула.

— Я тебя провожу. Тебе просто нужно решить, куда ты отправишься, когда я уйду.

— Брок, — сказала она, вспоминая слова Марко, его голос, его лицо. — Северные пустоши. К западу от рощи, к югу от источника. Вот куда я отправлюсь.

Вик вдруг ощутила солнце на щеке, крошку во рту, ветер в волосах, будто ожив после долгого сна. Но, даже ожив, она стала теперь другой — пустой оболочкой, способной мыслить, слышать, действовать. И