Мийол-алхимик - Анатолий Михайлович Нейтак
Не удивительно, что шестой лабораторный комплекс искали тридцать лет и отыскали только тогда, когда мастер Тобрус ян-Астрен всерьёз заинтересовался задачкой, уведомил всех заинтересованных, получил неохотные согласия, после чего собрал прорицающий ритуал и лично провёл его с поддержкой шести соклановцев.
При строительстве Миткачо учли защиту от таких вот поисков… но на ней же и погорели. Когда в Лагоре и окрестностях обнаруживается полторы дюжины областей, сильно затрудняющих прорицание, но девять из них принадлежат давно известно кому, в ещё одну сторону осторожно спрошенный Аттальнеро вежливо советует не подозревать, во вторую сторону столь же вежливо рекомендует не летать Валанжи, а ещё про четыре области хором говорят «это не те тайные комплексы, которые вы ищете!» чтимые мастера Ниам, Воргуст и Ларн…
В общем, две оставшиеся точки проверили очень быстро уже не площадным сканирующим, а направленными зондирующими ритуалами — и докопались до искомого буквально за неделю.
…На второй скрытой точке, кстати, нашлась свежезаброшенная база нагхаас.
«Но это, — добавил Ригар, подводя под рассказом черту, — уже совсем другая история…»
Алхимик 17: в диколесье
— У меня плохое предчувствие, — буркнул Черпак.
Каллас удержался и сохранил невозмутимость, а вот Зиалати тихо вздохнула и на краткий миг закатила глаза.
С одной стороны, когда про плохие предчувствия говорит Мастер Начал, взятый в команду не только и не столько как силовое прикрытие рейда, сколько как обладатель редкого свойства проницательности — надо слушать и усиленно оглядываться по сторонам.
С другой стороны, только с начала осветления про плохое предчувствие Черпак повторил уже в пятый раз. Или вообще в шестой. А с момента выхода из лагеря… Зиалати потеряла счёт.
…с третьей стороны, в предыдущих рейдах он ничего такого не говорил.
— Ты уверен, что за нами всё ещё следят? — спросил Каллас.
— Да.
— Но как?
— Мало ли способов…
Потакая чутью опытного — как-никак, скоро десятый юбилей справит — Мастера Начал, их команда испробовала несколько разных способов ухода от слежки и проверки на ту самую слежку. В часе ходьбы от лагеря они остановились, чтобы тщательно перебрать заплечные мешки и даже содержимое пространственных коробов. Ничего похожего на маячок не обнаружилось. Затем они свернули к Птичьему озеру. На берегу Каллас извлёк из короба пневматический плот, который совместными усилиями быстро собрали в рабочую форму и дотащили до нормальной воды. Пересекли озеро (в основном, само собой, усилиями Черпака, потому что из магов гребцы так себе; на это потребовалось больше часа: Птичье, конечно, мелкое до изумления, даже в тысяче шагов от берега глубины в нём локтя два — но притом оно довольно широкое).
Разумеется, следом за ними никто через озеро не поплыл.
На тот случай, если неведомый наблюдатель использует леталку, прикрытую магией невидимости, команда спустилась в Подземье. Попетляв по знакомым ходам, а потом и по незнакомым, просто для надёжности, троица Охотников выбралась обратно на Поверхность лишь спустя половину дня, ближе к потемнению. И если для Мастера Начал проделанный путь был лёгок — он бы ещё дважды по столько прошёл, не запыхавшись, что при его ранге вполне понятно — то вот Каллас, вопреки собственному прозвищу, уже ощущал, как гудят от напряжения мышцы его ног. Ассистент же созналась, что ещё немного, и её придётся нести.
Место ночёвки Бегун оградил вполне надёжным ритуалом ментального типа. Нет, магия не скрывала и даже не маскировала команду — она заставляла внешних наблюдателей забыть о том, что эти Охотники почему-то им интересны. Конечно, Каллас не считал себя гением ритуалистики, но крепким профессионалом — да; многократно опробованная схема ни его, ни команду ранее не подводила. Чтобы пробиться через Круг Неустанно Нарастающей Забывчивости, требовалось быть или совершенно безмозглым членистоногим, ищущим не место ночёвки, не конкретных людей и вообще не понимающим, что оно что-то ищет, а, скажем, просто летящим на метку конкретного запаха… ну или уж обладать поистине выдающейся способностью концентрироваться на цели. Сильно превосходящей таковую самого Бегуна.
…вот только от всех этих манёвров пользы не прослеживалось. Как бормотал Черпак про плохое предчувствие во время потемнения, так и продолжил бормотать уже на следующий день.
Несмотря на отсутствие зримых признаков слежки.
Тотальное. Полнейшее.
— Ладно. Хватит уже высиживать неизвестно что, — решил Каллас, убирая замок ритуала в пространственный короб. — Надо выдвигаться. Мы же не развлечения ради в диколесье ушли.
— Да, — поддержала Зиалати. — Магические звери сами себя не убьют.
— Не имею ничего против, только сперва я бы с вами немного побеседовал, уважаемые.
Троица замерла, дружно скосив глаза на объявившегося в двадцати шагах Охотника. А в том, что это именно Охотник, такой же, как они — сомнений быть не могло. Плотная, неяркая и покрытая пятнами лесостепного камуфляжа одежда, высокие сапоги, длинный плащ с глубоким капюшоном, перчатки и маска — именно так старался экипироваться каждый, рискующий путешествовать по среднему и дальнему диколесью.
А уж в ближнее чернолесье совались без такого облачения разве что самоубийцы.
— У меня очень плохое предчувствие, — беззвучно, почти не шевеля губами прошептал себе под нос Черпак.
— Может, представишься… уважаемый? — спросил Бегун, выпрямляясь.
— Действительно, неудобно вышло, — хмыкнул незнакомец.
Только три движения.
Первое — сбросить на спину капюшон.
Второе — сдвинуть на лоб верх маски, защищающий глаза.
Третье — опустить на грудь нижнюю часть маски, защищающую нос и рот от вдыхания небезопасных субстанций.
Ну а троица, сворачивавшая стоянку, и так светила открытыми лицами. Просто не успела после завтрака вернуться к походному облачению.
…Зиалати обнаружила, что почти разочарована. Без капюшона и маски незваный гость выглядел до изумления обыденно. Правильный овал лица. Прямой нос — не слишком длинный, но и не короткий. Густые брови, каштановые в рыжину прямые волосы, забранные в низкий хвост (единственная, к слову, черта, для Охотников не особо характерная: из-за сложностей с уходом профессиональные ходоки по диколесью обоих полов обычно стригутся покороче). Светлая кожа. Смутного, неяркого оттенка глаза — не то серые в прозелень, не то зелёные с нотами серости. Признаков возраста не видать, так что она решила считать парня своим ровесником.
«Не красавец, но вполне симпатичный».
И следом — иная, более трезвая мысль:
«Опасный».
Вызвало эту реакцию касание чужой ауры. Сняв маскировку физическую, гость, похоже, решил убрать и магическую.
«Интересно: как это вообще проделано? На работу артефактов не похоже…»
— Моё имя — Мийол эр-Сарекси. А ваши имена я знаю, так что можно сразу перейти к делу.
— Какие ещё дела?
— Я ведь уже сказал: хочу побеседовать… уважаемые.
Каллас фыркнул. Как лидер команды, переговоры он взял на себя.
— И почему нельзя было побеседовать в лагере? — спросил он.
— Мне хотелось обеспечить анонимность. А ещё — подчеркнуть серьёзность.
— Слушай, в чём затык? С нас и так уже стрясли тройную цену твоей волчицы! Склочная и трясла. Она что, не выдала тебе долю?
— Она предлагала, да, — кивнул Мийол. Говорил он всё так же мягко и вроде дружелюбно, аурой не давил, зверских рож не корчил… — только я не взял.
Зиалати сглотнула.
Неоднократная присказка Черпака про плохие предчувствия внезапно показалась прямо-таки эпическим преуменьшением.
— Почему?
— А на кой мне эта мелочь? Захочу — сам заработаю, сколько надо.
— Так в чём затык? — повторил помрачневший внутренне, но старающийся удерживать внешнюю невозмутимость Бегун. — Мы накосячили, но честь по чести всё возместили.
— Со стороны Лерату — да, претензий нет.
— А с твоей, значит, есть?
— Сам-то как думаешь? — приподнял бровь Мийол.
Ну да. Минувшие сутки с их нервотрёпкой (как оказалось, очень даже обоснованной!) до боли ясно донесли позицию призывателя.
Претензии очень даже есть. Крупные.
— Мне нужно узнать ответы только на два вопроса. Первый: кто вас надоумил подгадить мне лично и моей семье заодно? Ваша это идея — или кто-то вас успешно подставил? А второй… я хочу знать: кто именно автор идеи с заражением нибамой?
На последних словах маска вежливой невозмутимости всё же треснула. На миг, не больше.
Зиалати снова сглотнула и на такой же краткий миг отодвинулась от своего базилара, как от зачумлённого. Что, совокупно с эмоциональным фоном, дало ответ на второй вопрос.
— Что? — выдохнул
