Реквием по сингулярности - Андрей Куценко
Движение справа… и я на инстинктах взмываю вверх, заключив двух проявившихся из невидимости автоматонов-охранников в пространственную тюрьму. Черт…
— Эй, полегче ты там. — голос Торваса нес фривольные нотки. Поймав в поле зрения его фигуру, замер в недоумении. Вальяжно облокотившись на перила, он хитро улыбался. — Эти ребята уже за нас.
На всякий случай я развеял умение контроля, только когда перемахнул пропасть по воздуху и приземлился рядом с бывшим приживалом… наставником. Воспринимать его как часть себя, пусть и бывшую, становилось с каждой минутой все сложнее.
— Предупреждать надо.
— Может и надо. — в тон ответил он. — Но я рад, что мой ученик не теряет бдительности.
— Ученику не терпится сдать квест.
— Ну тогда пошли.
Двери внутренней сферы разошлись и Торвас слегка подтолкнул зазевавшегося ученика в спину. Разомкнутые от изумления челюсти клацнули, но на восторг от увиденного это никак не повлияло.
— Я тоже, когда первый раз здесь очутился потерял дар речи. — из-за спины прозвучал голос друга. — Позволь тебе представить сердце этого города.
Своды огромного атриума представляли собой огромный голоэкран, на котором отображалось звездное небо. Понимание, что это технология, пришло несколько позже, но в первый момент показалось, что я покинул затопленный город и стою на поверхности матушки-земли. Сотни консолей, расположенных по окружности, каскадом спускались в центр амфитеатра, где за энергетическим барьером сверкал редкими сполохами хрустальный шар.
— Что это? — в поиске ответа указал я на него пальцем.
— Ты плохо слышишь? Я же сказал — это сердце Атлантиды. Магический конструкт небывалой сложности, к тому же обладающий собственным интеллектом.
От его слов во рту мгновенно проявился металлический привкус. Не хватало еще одного ИИ на моем веку. Ведь от всех, кто обладал подобным статусом были лишь одни проблемы. И причем не маленькие.
— Не сцы. — Торвас даже без синхронизации легко прочитал мои мысли. — Его матрица слишком мала, чтобы перейти на уровень осознанности.
— Ты уверен?
— Процентов на девяносто девять. — скривился он, словно пришла повестка из стоматологии. — Я ведь тщательно разбирал данный феномен.
— Разобрался?
Тяжелый взгляд Торваса, по его мнению, должен был растереть в порошок неразумного неофита, но тот, с легкой ухмылкой, отразил удар. Битва продолжалась пару секунд, и мой учитель, сдавшись, покачал головой.
— Ладно. Думаю, у нас есть немного времени, чтобы убрать некоторые пробелы в твоем образовании. Возможно, это даже пригодиться тебе в скором времени.
Удивленный подобной покладистостью друга, я кивнул, и присел на верхней ступеньке амфитеатра.
— Обретение сознания и индивидуальности интеллектуальной матрицей, создавшей ваш мир, было для всех полным шоком. — начал он. — Информация по проекту мгновенно была засекречена. Знали о ней только руководство компании, инвесторы и небольшая часть руководителей разработки. В их числе был и ваш покорный слуга. Мою историю ты знаешь, так что не буду повторяться. Перейдем к сути.
Я замер, стараясь не пропустить ни слова.
— Первым делом была проведена диагностика всех ИИ, создавших и контролирующих остальные игровые миры корпорации. Но никаких отклонений обнаружено не было. Затем, кто-то предложил проверить все базовые алгоритмы, заложенные при создании данной ноосферной оболочки на предмет расхождения с прочими. И снова ничего. Гипотезы следовали одни за другими. Было даже предложение сконструировать такой же мир заново, задать оболочке ускоренный таймер времени и прогнать все сценарии друг за другом, но корпорация не пошла на подобные затраты.
— Но что-то же удалось найти?
— Какой-же ты нетерпеливый. — фыркнул Торвас и раздраженно покачал головой. — Удалось, но проверить эти гипотезы было невозможно без доступа к ядру. И ты знаешь, кому была поручена данная работа.
— Стоп… вы же не могли знать, что ИИС вновь восстановит доступ?
— Знать? Мы были в этом уверены. Просто это случилось намного раньше и при еще более странных обстоятельствах.
— Как это — были уверены? — удивился я.
— Любая замкнутая система имеет свой уровень возрастания энтропии и в определенный момент времени, без подпитки из вне, она разрушиться… вернется к первозданному хаосу.
— Я, конечно, слышал подобные теории, но в нашем случае вам пришлось бы ждать очень долго.
— Не забывай о разнице временных потоков. Со времени начала инцидента у нас прошел всего год, тогда как у вас — тысяча.
— Больше. — я решил поправить Торваса.
— Вряд-ли. — улыбнулся он. — Но сейчас это не важно. По нашим подсчетам, лет через десять ИИС должен был отрыть доступ, и подготовка началась. Правда в ней я уже не принимал участия.
— Давай вернемся к гипотезам. — я понимал, что в этом кроется самая суть и от нетерпения аж заерзал.
— Все озвучивать не буду, чтобы не вводить в заблуждение и перегружать твои извилины — улыбнулся Торвас. — Расскажу только о той, которой придерживаюсь я лично. Как ты знаешь, все началось с ноосферных технологий и в этом надо искать основную причину. Я думаю, что ваш мир просто в какой-то момент времени обрел собственную ноосферу. Тот мир грез и образов, в котором ты побывал недавно. Мы хорошо научились использовать данную технологию, но до сих пор не понимаем ее сути. Ваш мир самый большой из созданный и, возможно, количество переросло в качество. Миллиарды прожитых жизней, смертей, историй любви и предательств, надежд и сомнений вплелись в его суть. Изменили его структуру и обрели собственный смысл.
— А почему это не произошло в других мирах? — сразу вспомнился мир-осколок и его медленное угасание.
— Если что-то пока и не произошло — это не значит, что этого не случиться в будущем. Возможно, это ждет все созданные миры. Нужно только немножко больше времени.
— Но почему ты считаешь, что именно эта гипотеза верная.
— Мне нравился ваш мир, и практически все свободное от работы время, я проводил тут. Здесь я впервые по-настоящему полюбил. Здесь я познал настоящего себя. А по прошествии некоторого времени, встретил упертого гиббона, которого захотелось назвать своим другом. Если бы ты знал, сколько раз меня подмывало занять твое тело и продолжить свой путь самостоятельно. Но я знал, что она мне этого не простит. Не простит, даже ценой своей собственной жизни. Граница давно стерлась. Я знаю, что настоящий мир там, где твое сердце. Слушая твое, я окончательно в этом убедился. Это нельзя подделать,
