Астрономы идут - Владимир Анатольевич Моисеев
— Твоя магия говорит о моем полном сосредоточении на судьбе Монастыря и забвении личных желаний? — спросил Магистр.
— Боюсь, что — да.
— Правильно ли я понял, что сейчас неподходящее время для отмены устаревшего правила, запрещающего магистрам заключать браки? — сурово спросил Магистр, к ужасу своему он понял, что хотел бы запугать д’Иванова, рассчитывая, что тот не выдержит, дрогнет и признает право магистра менять по собственному желанию законы Монастыря. Но д’Иванов устоял:
— Вы абсолютно верно сказали — сейчас не время пересматривать заповеди предков.
— Тебе легко говорить, ты уже старенький… А вдруг женитьба придаст мне новые силы для борьбы?
— Никогда не слышал ни о чем подобном!
— А вдруг поможет?
— Не время думать о себе, милорд! — сказал д’Иванов сурово, но с удовольствием отметил, что дурацкую затею магистра с женитьбой можно будет использовать в своих целях.
— Хорошо, вернемся к отмене устаревших правил позднее, — Магистр не любил проигрывать. — А теперь расскажи об инциденте в деревне Забегалово.
— Нет больше деревни Забегалово, милорд. Наемники короля сожгли ее дотла.
— Удалось узнать — почему?
— Нет. Мы доставили в Монастырь чудом выжившего крестьянина. Скоро он сможет говорить и расскажет обо всем, что там случилось.
— Почему этот человек остался жив?
— Ему просто повезло. Наблюдатели связали ему руки и ноги и бросили возле сгоревшей хижины. Он довольно быстро умер бы от незалеченных ран, голода, жажды и ночного холода. На его счастье, наши люди появились вовремя. Он отделался легким испугом.
— Немедленно пригласи Айрис, мы должны как можно скорее допросить этого крестьянина.
Д’Иванов ухмыльнулся.
«Этих молодых магистров легко водить за нос. У них не хватает опыта и знания жизни, чтобы отличить вранье от правды. Даже ленивый перехватит у такого власть, если захочет. А я — хочу! Так кто мне помешает!», — подумал он, жмурясь от счастья.
Глава 14
Тайный совет
Магистр был недоволен собой. Еще совсем недавно он был уверен, что в сложившейся тяжелой ситуации сумеет побороть страх, естественный для человека, до сих пор не участвовавшего в военных кампаниях. Но у него не получилось. А ведь от него требовалось совсем немногое: он должен был всего лишь показать свою уверенность и способность отразить агрессию. На его озабоченном лице не должен был дрогнуть ни один мускул. Одного этого вполне хватило бы для поддержания боевого духа верных ему отрядов. Остальное сделает Айрис. Но изобразить спокойствие ему не удавалось, несмотря на все старания. Магистр боялся своего врага и сомневался, что сможет противостоять агрессии короля Генриха.
Перед лицом страшной опасности он не находил в себе сил для сопротивления. Никогда магистр не зависел так сильно от помощи высокочтимых членов Тайного Совета. Он не считал это проявлением слабости. В конце концов, для того в Монастыре и придумали Тайный Совет, чтобы помогать магистрам во время кризисов. Ему нужна была поддержка. С одной стороны, ему нравилось, что д'Иванов посещает его все чаще, но с другой, каждый раз, когда тот появлялся в его кабинете, сердце Магистра непроизвольно сжималось в маленький беззащитный комочек. Он ждал, что наступит час, когда тот объявит о произошедшей катастрофе.
Если бы д'Иванов хотя бы немного догадывался о том, какие муки доставляют магистру каждое его появление, то он приходил бы в десять раз чаще, но чувствами других людей он не интересовался. Он играл в свою игру. Пора было познакомить магистра со сказочкой-приманкой, которую придумал для него Олежка. При нормальных обстоятельствах в эту историю поверил бы, разве что, псих ненормальный. Но сейчас, когда нервы напряжены и так хочется поверить, что существует простое избавление от надвигающегося ужаса, магистр обязательно должен был угадить в ловушку. Д'Иванов в это верил.
— Милорд! Я узнал, почему король Генрих решился нарушить сложившееся устройство мира!
— Вот как? Это поможет нам устоять в битве с Замком?
— Вне всяких сомнений, милорд!
— Говорите, говорите скорее!
— Верные люди из Резервации сообщили, что местные копатели, на свой страх и риск занимающиеся поисками вещей прежних людей, обнаружили на Холмах богатые залежи разнообразной литературы. Говорят, я и сам в это верю с трудом, что им удалось откопать настоящую, почти не испорченную временем книгу по астрономии.
— Кто контролирует археологов?
— В том-то и дело, что они действуют самостоятельно. До поры до времени никому до них не было дела. Копают и копают, подумаешь. В их деятельности не было ничего предосудительного. Но книга, которую они откопали…
— И что это за книга?
— Полная и доскональная инструкция по проведению наблюдений за небом, созданная в прежней жизни!
— Боже мой!
— Это объясняет, милорд, почему король Генрих вдруг решился напасть на Монастырь. Обладание этой книгой позволит организовать по-настоящему эффективные наблюдения, так что отыскать покровителей теперь будет легче легкого. Понимаете, милорд? Король Генрих не желает с нами делиться. Ему кажется, что успех сам собой идет ему в руки. Победа слишком близка. Он сделает все возможное, чтобы эта книга не попала в Монастырь.
Магистр был потрясен. Если это и в самом деле так, агрессивность короля Генриха становится понятной, и надежды договориться больше не существует. О прочном и справедливом мире можно забыть.
— Нужно раздобыть доказательства существования этой книги, — сказал магистр, стараясь, чтобы в голосе не слышались нотки отчаяния.
— Милорд, я не посмел бы явиться к вам с подобной фантастической историей. Сожалею, но у меня уже есть неопровержимые доказательства.
— Вот как?
— Я уже докладывал вчера, что мои люди задержали крестьянина из сожженной наемниками деревни. Он признался, что видел злополучную книгу собственными глазами.
— Боже мой, спасибо Тебе за постоянную заботу, мы совершим положенное нам, каких бы усилий это не потребовало, — только и смог промолвить магистр.
— Я лично допросил крестьянина и верю каждому его слову. Зачем бы он стал врать?
— Отлично! Через час я собираю Тайный Совет. Нам следует еще раз допросить крестьянина, всем вместе. Если он говорит правду, у нас появляется шанс на победу.
— Хорошо, милорд. Я приведу его.
* * *
Нельзя сказать, что предательство давалось д’Иванову легко и без душевных страданий. Только легкомысленные люди считают, что исполнение желаний есть наивысшее счастье в жизни. Но вот сейчас, когда до осуществления его мечты остались считанные дни, — д’Иванов не верил, что верные Монастырю отряды смогут отбить атаки наемников короля Генриха, — он вдруг сообразил, что все обещания, которые ему дал посланник
