Мимик должен умереть! - Алексей Снегирёв
– Ну поговорим, – я сел на стул напротив и на всякий случай достал детонатор, настроенный на отпускание кнопки. Если выстрелят в меня, то гарантировано сдохнут.
– О чем будем говорить? – таким же ехидным голосом спросил я, и Профессор нахмурился.
– Дурака гонишь, да еще и дерзишь старшим, – он покачал головой, – нехорошо это. Бессмертный, что ли?
Мой дрон вернулся, и у меня созрел авантюрный план. Безумный, но если и реализовать его, то только сейчас, пока они сами на взводе и не особо наблюдательны. С помощью «Комарика» я визуализировал на секунду доспех мимика на себе и одновременно с этим показал взрыватель в руке.
– Опустите оружие, судари, – вежливо попросил я, – у меня сегодня слишком нервный день.
Парни сразу опустили стволы, а Профессор замер в раздумьях. Я видел, что он напрягся, разговор обещал пойти не по его плану, а по моему.
– Давайте начнем сначала, – предложил я с наигранной улыбкой, покачивая рукой с радиовзрывателем, – меня зовут Ветер. Вы кто такие?
Наконец мой собеседник положил оружие на стол и спросил:
– Я должен поверить, что у тебя бомба?
– Нет. Мне не нужно верить. Я же Ветер, – я лыбился во всю харю. – Подними мешок под столом.
Он заглянул под стол, приподнял носком ботинка мешок и выругался.
– Я готовился встречать отряд врага, – ситуация меня начала развлекать, – заманил бы и положил почти всех без всякой суеты с беготней и банальной стрельбой.
– А-а-а, – задумчиво протянул Профессор, лицо у него было злое. – Меня зовут Профессор, а коллеги мои – Витя и Андрус.
– Что, настоящий профессор? – я пытался перевести разговор в плоскость корректного диалога, чтобы мы могли нормально разойтись бортами. Взрывать бомбу мне было нельзя, доспех у меня нарисованный. Про себя отметил, что они сразу узнали броню и струхнули, значит, знакомы со свойствами. А главное, они поверили, что доспех у меня есть.
– Да, преподавал физику в университете Мосстех, Степан Петрович Шмель в прошлой жизни, – ответил мужчина и кивнул на спутников:
– А они мои студенты были.
– А в «шавках» как оказались? – вот сейчас он меня реально удивил.
– Были протесты в кампусе против нового закона о полиции, мы участвовали, – он рассказывал и успокаивался, злобы в его голосе стало меньше. – Были убиты копы, разгонявшие нашу демонстрацию. Трупы повесили на нас, хотя били их все, и чей удар был последним, не понять. Дали пожизненный срок.
– Ну а я не помню, за что сижу! – я попытался узнать, навели ли они про меня справки. – Вы случайно не знаете?
Профессор отрицательно покачал головой. Его реакция выглядела искренней.
– Так скажите мне, судари, что вас заставило переться в такую даль? Да еще и махать у незнакомого вам человека автоматами перед носом? – я сокрушенно покачал головой.
– Ты сам знаешь! – выкрикнул Витя или Андрус, я пока не уточнял.
– Во-первых, я разговариваю не с тобой, а с Профессором, – осадил я его, – а во-вторых, мне хочется услышать вашу версию такой спешки. Я же в дозоре.
– Вспылили мы, если честно, – произнес Степан Петрович, он принял мою вежливую и спокойную манеру беседы. – Сегодня моя девушка – Нэла – сообщила, что больше не любит и уходит к новенькому, к Ветру. И предложила разойтись по обоюдному согласию. Еще она сказала, что у неё с Ветром возникли чувства и уже были отношения. Мне это очень сильно не понравилось!
Вот же Карагандон! Он из себя правильного корчит, да еще и, наверное, меня выставит этаким разлучником, разрушителем почти семьи, который забрал у него девушку. От такой наглости я чуть не озверел. Минуту, наверное, дышал на счет раз-два-три, пытаясь успокоиться. Вот же сука подлая!
– Профессор, я случайно стал свидетелем вашей оргии ночью, – честно вывалил я свое знание. – Нужно понимать, что мои предложения Нэле были до этого прискорбного для меня знания. В настоящий момент я не способен их повторить.
В моем голосе сквозило презрение к нему, и я видел, что он его почувствовал. Возникла пауза.
– Я могу это объяснить! – возбужденно начал он, но я его прервал:
– Не нужно! Я не могу быть с ней после увиденного, – я почти верил в то, что говорю. — Это нанесло мне душевную травму. Не так просто забыть.
– Все было по обоюдному согласию, – снова начал Профессор, пытаясь оправдаться в моих, а может, и своих глазах. Видимо, был он неплохим человеком, хоть и с гнильцой. Да таких масса по улицам ходит и ничего – уважаемые люди.
– Я знаю это, – снова остановил я его. – Иначе вас бы уже к обеду похоронили.
– То есть девушка тебе не нужна, – попытался зафиксировать переговорную позицию хитрый Степан Петрович.
– Не так, – покачал я головой. – Скажем, я могу от неё отказаться при личной встрече. Поговорить нам надо будет, выяснить отношения.
– Могу? – сразу ухватился за правильное слово он в моих рассуждениях. – А можешь и не отказаться?
– Ну, думаю пока, – честно признался я, – у нас же вчера свидание должно было случиться. Цветы, ужин, телескоп со звездами. А она с вами пошла.
– По её словам, это было прощание, – вздохнул Профессор, – последний вечер. Позволь мне все-таки объясниться. Я настаиваю!
Я махнул ему рукой типа: «Валяй».
– Я с ней встречался с момента её появления здесь, – Профессор нервничал во время рассказа и сбивался. – Потом я попал в засаду и плен. Меня не было месяц. Она за это время сблизилась с Андрусом. Когда появился я, то она ушла от нас обоих. А тут Витя застрелиться хотел – ему письмо пришло из дома, что отморозки убили сестру Лару, которую он когда-то обещал защищать. Лара поэтому в империю не уехала, а там намного спокойнее с криминалом. Когда
