Пацан - Павел Сергеевич Иевлев
Паренёк пожал плечами и присел на корточки у входа. Быстро заработал ложкой, шипя и обжигаясь.
— Да не спеши ты, не отберёт никто. Как говорила моя бабушка, превреднейшая, но мудрая старушенция: «Кто жрёт не жуя, не наест ни…» Не поправится, в общем.
Мальчик торопливо доел кашу и ещё некоторое время скрёб ложкой по кану, выбирая остатки. Потом с сожалением отставил опустевшую посуду и тоскливо посмотрел на дверь. Снаружи шумит сильный дождь, и тот, кто туда выйдет, будет ночевать в мокрой одежде как минимум. Если найдёт сухое место для ночёвки, конечно.
— Пожрал? Молодец. Слушай, в такую погоду и собаку на улицу не выгонишь, но, блин, я не могу ночевать стоя в углу. Да и жрать, признаться, охота. Давай попробуем проверить твой агрорадиус? Может, как-то разойдёмся краями? Я к костру, а ты в угол? Потом поменяемся, если хочешь. Я сейчас начну подходить по шажочку, а ты следи. Если начнёт агрить, то не терпи, сразу скажи. Чтобы внезапно с резьбы не сорвало. Можно так? Я так-то хрен его знаю, как у вас это работает, триггерно или по градиенту. Все же такие внезапные — хрясь, и в атаку. Не поболтаешь. Ну что, готов? Я иду.
Он отлепился спиной от стены и сделал шаг вперёд. Мальчик сидит и внимательно на него смотрит. Ещё шаг. Ещё.
— Да, — сказал мужчина внезапно. — «Агрорадиус» — это «радиус агрессии». Я так назвал дистанцию, на которую к вам можно приближаться. До того, как у вас глазки заблестят, зубки оскалятся, и вы кинетесь мочить ближнего своего с таким энтузиазмом, как будто он вашего любимого хомячка изнасиловал. Дистанция у всех разная, но так близко, как ты, меня ещё никто не подпускал. Впрочем, ты и сам невелик. Сколько тебе? Десять? Двенадцать? Худой такой, что не поймёшь. Итак, сосредоточились! Один маленький шаг для человека…
Мужчина шагнул вперёд под пристальным взглядом сидящего мальчика. Ещё раз. Потом ещё.
— Обалдеть, — сказал он, садясь рядом. — Ты до сих пор не пускаешь пену изо рта и не пытаешься перегрызть мне глотку. Откуда ты такой взялся? Неужели… да нет, не бывает таких совпадений. А вот из любого правила исключения бывают. Давай сюда кан, сварю себе каши.
Мальчик протянул ему металлическую посудину, их руки соприкоснулись. Мужчина неожиданно взял его за руку, мальчик испуганно отдёрнулся и вскочил, отпрыгивая к двери.
— Прости! Напугал? Не подумай дурного, я пять лет не касался живого человека. Робинзон против меня так, турист-уикендщик, а ты даже не знаешь, кто такой Робинзон. Просто растерялся. Да садись, садись! Обалдеть можно. Ты нормальный! Как? Почему? Меня, кстати, Ингвар зовут. Будем знакомы!
Он протянул мальчику руку, тот, поколебавшись, осторожно пожал широкую, крепкую, как доска ладонь своей маленькой грязной ладошкой.
— А тебя как зовут, пацан?
Мальчик вздохнул, показал на рот и развёл руками.
— Чёрт, да ты немой, что ли?
Подтверждающий кивок.
— Ну вот, — рассмеялся Ингвар, — вот так у меня всегда! Моё фирменное везение, которое я называю «не-дай-бог-удача». Найти единственного в мире нормального — и он, блин, немой! Понимаешь, пацан, я ещё и пять лет ни с кем не разговаривал. При том, что ужас как люблю потрындеть. Что ты так жалобно смотришь? Это моя каша! Ты свою уже съел! Ладно, чёрт с тобой, оставлю половину. Хотя ты и не можешь мне сказать, что такое «мегрета». Похоже на селёдку с абрикосовым вареньем. Доводилось мне жрать вещи и похуже. На, доедай, бедолага…
— Эка тебя угораздило-то. Это у тебя, пацан, «травматическая афазия». У меня с одним приятелем так было. После того, как его расстреляли. Ну, как «расстреляли» — поставили к стенке, глаза завязали и пальнули из калашей над головой. Пошутили, типа. Такое чувство юмора в тех краях, своеобразное. Ах, да – «калаши»… Это единственное в мире оружие, которое стреляет, даже будучи ржавым как из жопы. Ох, блин… совсем забыл. Оружие! Знаешь, это такая штука, которую люди делают, чтобы убивать друг друга. Ну, то есть прибить ближнего можно практически чем угодно, но специальный инструмент ухватистей. Хрен его знает, как тут у вас умудрялись без него обходиться. Я вот чего скажу тебе, пацан — я многое повидал на своём веку, но здесь всё было конкретно странно устроено. Охренеть как странно. Даже до того, как навернулось. Доел? Давай сюда посуду. Чайку заварим.
Мальчик протянул ему кан. Ингвар, экономя воду, протёр его внутри умеренно чистой тряпочкой, наполнил остатком из бутыли, повесил над костерком.
— В общем, моего приятеля тогда замкнуло. Штаны намочил, сознание потерял, очнулся — немой, как бревно. У тех, кто его «расстреливал», конкретный облом случился — они-то у него хотели про денежки узнать. Он у них типа за бухгалтера числился, потому что сами они считали «раз-два-много». Это не мешало им называться «Армией освобождения» и получать оружие от добрых дядей из-за речки, хотя освобождали они в основном имущество от его владельцев. Оружие продавали другой армии, другого освобождения, даже не распаковывая, чтобы не заржавело. Там, в джунглях, это моментально вообще, если не ухаживать. А ухаживать им лень. Им вообще всё лень было, кроме как убивать, грабить, пить и курить шмаль. Я не буду тебе объяснять, что такое «шмаль», ладно? Тут её один чёрт нет. В общем, чтобы прикинуть курс калаша к рэнду им нужен был кто-то знающий, где какая кнопка на калькуляторе. Вот мой приятель этим и занимался, отнюдь себя при этом не обижая. Но в какой-то момент зарвался настолько, что его альтернативно окрашенные наниматели даже на пальцах сумели прикинуть, как сильно их поимели. Но денежки-то уже были на офшорных счетах. И вот они и решили его пугануть, для сговорчивости, но перестарались. Рад бы рассказать, а не может. Афазия. Он бы на бумажке написал, да неграмотные они. Кончилось бы дело совсем плохо, да он удрал — не без моей, кстати, помощи. Не совсем бескорыстной, врать не буду, пришлось поделиться со старым товарищем Ингваром, но он всё равно не в накладе остался. А когда у тебя денег дофига, то и немым прожить можно. Но вот что я тебе скажу, пацан, — я бы, если б онемел, лопнул бы нафиг. Голова бы взорвалась от слов. Серьёзно. Так что, блин, извини, у меня накопилось. Я пять
