Записки мертвеца: Часть II - Георгий Апальков
Когда Рома пошёл менять майора на посту дозорного, он, выполнив все свои воспитательские обязанности здесь, оставил нас одних с умытыми и накормленными детьми. Мы стушевались: не знали, как себя вести, если вдруг ребята в отсутствие своих авторитетов начнут нарушать какие-то правила, о которых нам самим толком ничего не известно К счастью, ничего подобного и не произошло: ребята вели себя смирно, как будто бы лучше нас зная, что нужно делать. Говорили друг с другом они полушёпотом, шумных игрищ не устраивали и не разбегались по помещениям спорткомплекса как тараканы. По всему было видно, что майор и боксёр вымуштровали этих деток так, что теперь они — сопляки, ещё не окончившие начальную школу — знают о выживании в новом мире больше, чем мы — здоровенные лбы, которых даже закон уже давно не считал детьми.
— Ну как, выспались? — спросил майор будто бы у всех сразу, когда вошёл в спортзал.
— Да, товарищ майор, — хором, но очень-очень тихо ответили дети.
— Молодцы. Гостей наших не обижаете?
— Нет, товарищ майор, — всё так же тихим хором ответили дети.
— Хорошо. Так, сегодня у нас свободный день. Игры знаете, где. Как вести себя — тоже знаете. Или напомнить?
Лицо майора сделалось наигранно грозным. На лицах детей же, едва он сказал «свободный день», мимолётным отблеском вспыхнула вся радость мира, и отблеск этот был подобен восходу солнца после тысячелетней ночи. Казалось, нигде и никогда я не видел столько счастья в один момент, на одной точке пространства. Или, быть может, не «никогда», а просто очень-очень давно.
— Знаем! — ответили дети и, нетерпеливо перебирая ножками, стали словно бы ждать какой-то команды.
— Ну хорошо. Помните, что свободный день длится до… до чего?
— До первого замечания!
— Вот и славно. Теперь — разойтись.
Когда прозвучало майорское «разойтись», дети будто бы пустились в забег после томительного ожидания сигнального хлопка.
— Ну а с вами, ребятки, потолкуем, — сказал майор, подошёл к нам, взял первый попавшийся стул и сел на него, сложив руки на его спинке, прямо напротив нас. На секунду я ощутил нас с Лёхой провинившимися учениками, которых привели на профилактическую беседу к директору школы. Почему-то я сразу почувствовал, что сегодняшний разговор с майором будет не таким расслабленным и непринуждённым, как вчера, после нашего прихода, когда мы стояли возле будки дозорного и много часов болтали сначала за обедом, а затем — за ужином о том, как каждый из нас встретил первые дни и недели в мире мёртвых. Майор посмотрел на нас так, словно хотел убедиться в том, что мы слушаем и специально выдержал паузу. Потом он заговорил:
— Значит, вам, как я понял, нужна эта леталка с парашютом, как у Карлсона, да?
— Да, — ответил я, слегка удивившись, что майор и впрямь помнит всё то, что сказал ему Лёха в сумбуре первой встречи.
— Она тут есть. Не помню, в каком из залов или в какой из подсобок, правда. Знаю точно, что есть, и что ключи от двери зала, подсобки или чего бы там ни было точно у меня. Эту вашу хрень я вам дам, мне не жалко. Но и вас кое о чём попрошу.
Майор снова глянул на нас, словно бы дожидаясь нашего согласия на предложенную им сделку и пытаясь прочитать это самое молчаливое согласие во взгляде каждого из нас.
— Да не вопрос, — ответил Лёха напрямую, не дожидаясь, пока майор его прочтёт, — Чё делать надо будет? Чё-то сложное?
— Не особо. Но, возможно, опасное.
И дальше майор поведал нам свой план — или даже ландшафтный дизайн-проект — того, как, уводя мертвецов в лес, нейтрализовывать их наверняка. Если коротко, план заключался в том, чтобы вырыть на опушке огромную яму в полтора человеческих роста, выбраться из которой ожившему трупу будет попросту невозможно. Пока — одну, а дальше — по потребности. Майор планировал сбрасывать в неё заражённых, которые редко, но забредают на территорию спорткомплекса; заражённых, которых сейчас приходится уводить вглубь леса и следом — жить в постоянном беспокойстве о том, что однажды, под покровом ночи, твари выбредут обратно, и они вместе с двадцатью четырьмя детишками станут для этой толпы аппетитным ланч-боксом с нежными байтсами из молодой человечины.
— План — полный отстой, — сознался майор сразу же, — Но на что-то получше нужны люди. Много людей. Да и на яму-то — тоже. Мы с Ромкой, вон, худо-бедно что-то пытались делать по очереди. Но разве ж ребят надолго одних оставишь? Да и в дозоре — хотя бы в одной точке, хотя бы в той будке — стоять кому-то нужно постоянно. Эх, руки нам нужны — смерть, как нужны.
Сказав последнее, майор многозначительно посмотрел на нас. Мы и так поняли всё без слов: мы — руки. Насильно нас оставить здесь у него, понятное дело, не получится, но пока нам нужно что-то, чем он располагает, он может использовать нас на задачах тут, где эти самые руки ему необходимы.
— Короче, суть такова: вы помогаете вырыть эту ямищу, а как закончите — я даю вам ваш пропеллер Карлсона, и мы в расчёте.
Классика. «Я тебя спас и в благородство играть не стану. Выполнишь для меня пару заданий, и мы…» Ну, дальше он уже и сам всё сказал. Уж не Сидорович ли у этого майора фамилия? Я понимал, что нам с Лёхой не отвертеться, и что мы застряли здесь надолго. Ситуация была прозрачна до невозможности, и все вопросы, которые я мог мысленно задавать сам себе тогда, во время того нашего разговора, носили скорее несерьёзный характер. Я даже усмехнулся, когда моя блуждающая мысль внезапно напоролась на ту аналогию с игрой, которая была так популярна в лучшие годы моей жизни. По всему выходило,
