Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович
Домашнего вида мальчик лет шестнадцати, который, наверное, уже никогда не сможет владеть рукой как прежде, был тоже оглушен и подавлен смертью товарища и своим увечьем. Мы в самом деле не хотели ничего плохого, говорил он. Эта собака почему-то невзлюбила их, она постоянно рычала, когда они проходили мимо, несколько раз бросалась или делала вид, что бросится. К тому же она постоянно лаяла, даже ночью, от нее не было всем покоя. Взрослые не хотели портить отношения с ее хозяином, а сам он не реагировал ни на какие просьбы…
Усталый пожилой полицейский, отвечающий за этот участок, печально разводил руками. Да, он знал об этом конфликте, но что он мог сделать? Ребята, действительно, не совершали ничего противоправного, к тому же, они были по-своему правы. А у него не было ни времени, ни полномочий, чтобы сделать что-то реальное. На его участке хватает и хулиганов, и алкоголиков, и наркоманов, они занимают у него все время, а принимать превентивные меры или мирить спорщиков не входит в его обязанности. Без ордера он даже не имеет права придти к ним домой или вызвать кого-либо на беседу, а получить от прокурора разрешение на действия в отношении несовершеннолетних не так-то просто…
Статья уже была почти готова. Билон снова перечитал ее, хотя обычно и не любил вторично просматривать написанные материалы. Получилась грустная и, к сожалению, обыденная история о человеческом взаимонепонимании и о тлеющих конфликтах, перерастающих в трагедии. Конечно, себе в актив ее трудно занести, но пожилые домохозяйки, по сведениям маркетингового отдела составляющие немалую долю читателей "Курьера", будут рыдать и слать прочувственные письма. Авось, под шумок и хозяин пса, производящий впечатление глубоко раскаивающегося человека, получит минимальный срок наказания.
И все-таки, чего-то в статье не хватало. "А интересно, – вдруг подумал Билон. – Сумел бы СОП как-то предотвратить трагедию?" Это была недостающая концовка к его материалу, и Билон, не долго думая, пододвинул к себе телефон и набрал номер Ренсера Элаво.
Элаво был дома.
– Это вы? – обрадовано спросил он. – Вы верите в телепатию? Знаете, я только что о вас думал. Как здорово, что вы позвонили. Благодаря вам…
Он внимательно выслушал рассказ Билона.
– Знаете, мне бы хотелось ответить "да", – задумчиво сказал он. – Понимаете, мы не полиция, мы просто соседи, люди с улицы, мы не связаны никакими предписаниями. И мы, действительно, иногда занимаемся устранением подобных ссор. Пытаемся примирить людей, заставить их как-то договориться друг с другом или, в конце концов, рассудить, если не удается найти взаимоприемлемого решения. Но, честно говоря, я не знаю, сумели бы мы вовремя осознать всю взрывоопасность именно этого конфликта. Правда, теперь мы будем больше заниматься такими вопросами. Можно сказать, вы мне открыли глаза.
– Вас можно будет процитировать? – спросил Билон.
– Пожалуйста, сколько угодно. Мы все перед вами в большом долгу. Кстати, вы не сильно заняты на этой неделе?
– Да пожалуй, нет. – Статья была практически готова, даже с фотографиями, а сдавать материал Билону надо было только через три дня.
– Тогда, если хотите, приезжайте. У нас выборы вскоре намечаются.
– Какие еще выборы?
– Районного префекта. Мы тут одного парня поддерживаем. И вообще, масса интересного. Так как, ждать вас?
Билон задумался. С одной стороны, выборы всего лишь районного префекта в рабочем районе решительно не обещали ничего стоящего. Но с некоторых пор его стало особенно интересовать все, связанное с СОП.
– Я приеду, – уверенно сказал он. – Где и когда нам лучше встретиться?…
В конце концов, все, что он теряет, – это время, которого у него и так в избытке. А вдруг, с кем черт не шутит, эти выборы окажутся его первой самостоятельной темой?
Ренсер Элаво встретил Билона у входа в парк в двадцать минут десятого. Там завершались последние приготовления. Облупленная трибуна, на которой в праздники выступал духовой оркестр, была убрана флагами и плакатами, по ветру колыхались разноцветные воздушные шарики, а из динамика на столбе разносились по всей округе мелодии модных шлягеров. Перед трибуной уже собралось около сотни зевак, и несколько человек сновали среди них, раздавая листовки.
– Странное время и странное место, – заметил Билон. – Будний день, время между завтраком и обедом. На что вы рассчитываете?
– Не скажите, – покачал головой Элаво. – Время как раз самое подходящее. Пенсионеры и мамочки с детьми уже стянулись сюда подышать свежим воздухом, домохозяйки закончили покупки, но еще не слишком спешат. К тому же, прямо напротив – самый дешевый в районе супермаркет и рядом станция метро. Если не здесь проводить митинг, то где же? Да, вы, наверное, не знаете. Это же районные выборы, они по закону считаются состоявшимися, если на них придет хотя бы один избиратель и отдаст голос за одного из кандидатов. Так что все эти бабушки с дедушками для нас – драгоценный резерв.
– Вы меня убедили, – рассмеялся Билон. – Ну что, подойдем поближе?
– Конечно, за тем и пришли. К тому же, сейчас уже начинают.
Популярная песенка прервалась на полуслове. На трибуне появился плотный мужчина лет сорока пяти с невыразительным и малоподвижным лицом. Агитаторы с листовками бешено зааплодировали, раздалось несколько приветственных криков. Над толпой взмыли два плаката с приветственными надписями: "Дуган Хави – наш префект" и "Хави – это порядок".
– Я приветствую всех вас! Спасибо, что пришли! – мужчина на трибуне воздел руки жестом проповедника, правда, без присущих настоящему проповеднику экспрессии и искренности. – Мое имя Дуган Хави. Я занимаюсь оптовой торговлей продуктами питания, поэтому ваше процветание – это мое процветание! Голосуйте за меня, и я принесу вам это процветание и, особенно, порядок, в котором так нуждается наша страна в это непростое и тяжелое время! Власть в наши дни должна принадлежать энергичным и решительным людям, а не пресыщенным пенсионерам и не разжиревшим и обленившимся чиновникам…
Билон слушал, чувствуя, как в нем нарастает недоумение.
– Послушайте, – наконец, прошептал он Ренсеру Элаво. – Это, конечно, здорово, порядок в государстве, борьба с безработицей и все такое прочее. Но к чему это здесь? Ведь этот ваш кандидат баллотируется не в парламент и не в президенты, а всего лишь на пост районного префекта.
Элаво пожал плечами.
– Не знаю. Так говорят все. Народу это нравится. Да и что еще можно сказать в предвыборной речи? Все равно, решаться все будет не болтовней, а тем, как мы сможем оказать ему поддержку. Эти выступления – только возможность показаться, не более того, а основная работа пойдет в частных беседах, семьях, рабочих коллективах наших дружинников. Мы ведем переговоры со многими предприятиями в районе, чтобы они создали прямо у себя избирательные участки или разрешили сотрудникам отлучиться, чтобы проголосовать. Вы же знаете, выборы состоятся в самый обычный рабочий день.
Билон послушал еще. Первоначальный запал Дугана Хави уже прошел, голос его все больше принимал скрипучую неприятную интонацию, и зажигательные призывы к наведению порядка и борьбе против преступности стали восприниматься как нудная лекция на давно известную тему.
– А вы уверены, что подобрали наилучшего кандидата? – снова поделился он своими сомнениями с Элаво. – Я уже молчу, что он не умеет говорить, в конце концов, не всем же быть ораторами. Но он пытается делать из себя политика, будучи совершенно не подходящим к этой роли. По-моему, префект – это должность, скорее, управленца, чем политического деятеля, и для него было бы лучше говорить о чем-то конкретном. Неужели он этого не понимает? Откуда вы его вообще взяли? И почему – его?
– Не знаю, – Элаво выглядел немного смущенным. – Этим занимался Дон… то есть, Майдер Донацилла, помните его? Когда старый префект ушел с должности, Харт… Хартен Ринше сказал как-то, что неплохо было бы нам выдвинуть собственного кандидата. Вот Дон и нашел кого-то из своих знакомых. Я его рекомендациям доверяю. Да и в конце концов, не так уж и важно, кто он. Главное, чтобы он нам помогал, когда станет префектом. Будь у нас такая поддержка, вы знаете, что бы мы могли сделать?! Это уже не торговцев травкой гонять или всяких мелких воришек прищучивать. Мы бы тут всю жизнь попробовали бы наладить по-человечески!… А хотите, сами у него спросите? После выступления. Я устрою…
