Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже"
— Не надо ничего... пока.
Комната встретила его размеренным сопением. Двойник мужа разлегся на кровати, обнимая подушку, и еле заметно улыбался во сне. Крем с хитрой смесью противовоспалительных
трав подействовал. Плечи были чуть-чуть красноватыми, и Арек подумал, что процедуру стоит повторить.
Он наклонился к спящему и дунул ему в ухо — так же, как будил Грэга. И едва не заработал удар головой в лицо. Благо, хоть щит успел выставить. Туземец провел ладонью по заспанным глазам и что-то пробормотал — похоже, извинился. Арек убрал щит, и кисло пообещал:
— В следующий раз буду палкой издали тыкать... или кидать тяжелым! Вставай! Надо тебя в чистые тряпки одеть. Интерес но, а у меня здесь есть какие-нибудь вещи? В шкафу только по душ ки и постельное белье...
За сведениями пришлось обращаться к Хайнцу. Те ло хранитель заверил, что одежды в доме полно. Надо просто покинуть спальню и зайти в гардеробную.
— Первая дверь слева, хаупт. Там, в шкафах все необходимое.
— Что бы я без тебя делал... Спасибо. Предупреди Люксу — мы скоро спустимся. Я хочу, чтобы он переводил разговор.
Как и следовало ожидать, тряпки Арека не подходили туземцу по бедрам: влезть он в них мог, только втянув живот и намылившись, да и то... Сразу вспомнился довольный смешок
мужа: «Когда ты уже задницу наешь? Народ сплетничает, что я тебя не кормлю». Наместник покосился на свое отражение в зеркале, благосклонно ему покивал и достал из шкафа
спортивный костюм. Растянется как-нибудь...
Указав на полки с бельем — выбирай, мол, какое надо —
он открыл окно и выглянул в сад, желая оценить вид с новой
точки. Любование пейзажем произвело забавный побочный эффект — член туземца дернулся, недвусмысленно сообщая, что перегнувшееся через подоконник тело вызывает у него интерес.
«Может быть, сначала в койку, а потом поговорить? А то сейчас выяснятся какие-нибудь мешающие детали...».
Урчание в желудке было незапланированным и немело-дичным. «Сначала поужинать, а потом все остальное!» — заявил организм. Пришлось признать, что требование справедливо, дождаться, пока будущий собеседник и сотрапезник оденется, и тащить его вниз.
Телохранители и переводчик расположились на огромной кухне. Рейн вытаскивал из микроволновки запечатанные лепешками глиняные горшочки, Хайнц резал лимон, а Михаэль с Люксой пили чай, устроившись на широком подоконнике.
— А вот и мы... — натянуто сообщил Арек. — Э-э-э... Я бы вас познакомил, но не знаю, как зовут нашего гостя. Собственно, для этого ты мне и понадобился, Люкса. Скажи ему, как меня зовут, спроси его имя и...
Он подумал, что в разговор надо сразу добавить капельку интриги, и твердо продолжил:
— Сразу скажи, что мне тридцать шесть лет, я офицер в отставке, раньше служил в Антитеррористическом Центре, на этой планете не воевал и вообще не участвовал в общевойсковых операциях.
Заявление убивало трех зайцев сразу: Арек прозрачно «скрывал» свою должность, отмежевывался от понятия «захватчик» и намекал, что он не имеет никакого отношения к лагерной охране.
Туземец выслушал быстро заговорившего Люксу с каменным лицом, кивнул и выдавил десяток слов в ответ.
— Его зовут Александр. Бывший военнопленный, регистрационный номер свидетельства об освобождении...
Арек досадливо отмахнулся, не желая слушать перечень цифр.
— Александер? Очень хорошо... спроси... что он собирается
делать сегодня вечером и сможет ли со мной поужинать?
Саша
Собственное имя прозвучало слишком жестко и чуть исковеркано: «Алекзандер».
— Вас приглашают поужинать, если, конечно, у вас нет других планов на сегодня.
— Ты правильно переводишь то, что он говорит?
— Некорректный вопрос, — не меняя вежливого выражения
лица, обронил темноволосый паренек. — Я перевожу слово в слово. Ваш ответ?
— Скажи, что у меня ничего не запланировано.
— А ваша работа в кафе?
— Меня оттуда уволили. Как раз в тот вечер, когда он там ужинал. Сейчас я работаю в городском благоустройстве.
Собственно, потому и оказался перед особняком. Мы меняли плитку по приказу господина коменданта.
Арек выслушал перевод, принужденно улыбнулся и произнес
несколько лязгающих фраз.
— В таком случае и его, и ваша работа на сегодняшний день закончена. Он собирался погулять в лечебном парке — подушать свежим воздухом, полюбоваться видами. Но считает, что ужин на балконе — прекрасная замена прогулке. Закатное солнце удивительно красит пейзаж.
— Несомненно... — пробормотал Александр.
Кухню заполнило тяжелое молчание — говорить оказалось не о чем. Положение спас один из телохранителей, тот, что постарше и помельче. Он начал составлять еду на поднос,
поминутно консультируясь с наместником — интересно, а зачем
он скрывает, кто есть на самом деле? Не стесняется же...
— Вы будете пить вино?
— Все равно.
— Белое или красное?
— Я же говорю — все равно.
На второй поднос перекочевали тарелка с дырчатым сыром, два бокала и бутылка красного вина. На балкон они двинулись караваном: Арек, который нес пачку салфеток, два телохранителя, нагруженные едой, переводчик и плетущийся в хвосте Саша.
«Вроде как успокоился. Поверил, что я к дому случайно попал? А если не поверил — пусть проверяет. Все законно, никаких левых договоров».
При виде знакомой спальни с огромной кроватью пришло
понимание, что успокоился наместник все-таки раньше, чем услышал его объяснение. Прикосновения рук, втиравших какую-то прохладную мазь в обгоревшие плечи, были неожиданно нежными. В них не чувствовалось ни сдержанной ярости, ни нетерпения. Только забота и вкрадчивая ласка, на которую чуть не откликнулось стосковавшееся тело. И если бы не предупреждающий сигнал — опасность сзади...
«Но, несмотря на это, я заснул в его кровати».
Пока телохранители расставляли на столе содержимое подносов, Арек задумчиво смотрел на горы. Саша украдкой оценил выражение его лица: брови сдвинуты, лоб нахмурен...
Недоволен? Собой, окружающим миром?
Наместник повернул голову. Растянул губы в очередной вымученной полуулыбке и задал вопрос, мгновенно продублированный переводчиком:
— Саша, ты сможешь остаться на ночь?
— Да, — внезапно осевшим голосом ответил Александр. —
Меня никто не ждет. Я сейчас живу один.
— Я тоже.
Уходя, переводчик протянул ему картонный прямоуголь ник и проговорил:
— Если вам захотят что-то сказать, меня вызовут. Если вы захотите что-то сказать — дайте ему мою визитку. Вот эту. Он позвонит, и я поднимусь наверх или переведу ваши слова по
телефону. Если желаете поговорить сейчас — я к вашим услугам.
— Ничего не надо.
Говорить через переводчика еще хуже, чем пытаться угадать желания по взглядам и жестам. Темноволосый паренек заставил Сашу признать вслух, что он собирается добровольно разделить постель с чужаком. Грех обрел двойную тяжесть — у
него появились свидетели. Первая встреча насквозь пропахла коньяком и авантюризмом, от нее можно было отмежеваться, оправдать свое поведение шоком и длительным воздержанием.
А сейчас, под внимательным взглядом карих глаз, оставалось только цедить скупые нейтральные слова, стараясь не выдать собственного интереса к наместнику. Интереса, которого не должно было в принципе, но вот же беда...
Молчание за ужином успокаивало. Медленно, но уверенно, растворялась скованность — отголосок официальных представлений и проговоренной вслух разницы положения. Утихло
раздражение, вызванное вторжением переводчика в тщательно оберегаемую личную жизнь: Арек не стесняется, и я как-нибудь переживу.
«Да я, небось, не первый и не второй, кого на такие ужины зовут. Алексей наверняка ни лиц, ни имен не запоминает. А я терзаюсь не хуже барышни на выданье. Надо смотреть на жизнь проще. Не убили, покормили...»
