Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович
"Дракон" торопился, но все же прошло больше половины стандартного часа, прежде чем он добрался до Нейсе. Город был смутно знакомый, но оператор не был в этом уверен. Сколько их было, таких городов, на его пути…
Зоны поражения уже были отмечены на его карте оранжевой штриховкой. Сделав расчеты, он наметил цели и, описав полукруг, сбросил на город три кассеты с глайдер-бомбами объемного взрыва. Каждая кассета содержала в себе шесть дюжин небольших бомб с индивидуальным наведением. Внутри бомб находилась взрывчатая смесь в виде аэрозоля, реагирующего с кислородом. Одной кассеты вполне хватало, чтобы уничтожить все живое на площади в полтора-два квадратных километра.
– Будет жить, – сказал главный врач несколько громче, чем было принято. Он был горд этой операцией. – Зашивайте.
И сняв перчатки, уже сам вытер со лба пот.
Он шел к выходу из операционной, когда первая волна бомб накрыла больницу.
– Воздух! – истошно закричал кто-то поблизости, кажется, Шанви.
Урган отреагировал мгновенно. Он бросил на землю Лику Ранси и сам упал на нее, прижимая к гусеницам неподвижно застывшего вражеского танка.
Вторая порция бомб высыпалась на развалины тракторного завода. На его территории в тот момент никого не было, поэтому обошлось без жертв. Только стальные листы, о которых говорил Ургану главный инженер, сплавились между собой и стали непригодными для производства печек.
Третья кассета должна была накрыть штаб и прилегающие районы. Поскольку система относилась к типу "выпустил и забыл", компьютер отрапортовал о накрытии цели. На самом же деле, в механизме наводки что-то сработало не так, и бомбы легли в стороне, не причинив всем, собравшимся у подбитого танка, даже незначительных ожогов. Однако в городе, где упали бомбы, смерть все же собрала свой урожай…
Тюрам Барко, несший вместе с подносчиком снарядов тяжелую мухобойку, так и не успел дойти до сборного пункта в полицейском участке на улице Горг. Взрывной волной их швырнуло на землю, и пламя пронеслось над ними, не причинив вреда.
Стоя на коленях, Тюрам Барко, не мигая, смотрел в близкое небо. Сегодня Единому явно не была угодна его смерть. Значит, надо было жить дальше.
Дэсс Урган лежал на постели и смотрел на дрожащий огонек "летучей мыши". Сон не шел. Как мало нужно, чтобы победа превратилась в нечто, напоминающее поражение. Погиб почти весь отряд истребителей танков, разрушена больница, убит главный врач…
И кем заменить сгоревшего в пламени вражеских бомб подполковника Магги? По старшинству следующим шел бы бывший начфин 21-й дивизии подполковник Фраку. Но может ли этот бюрократ руководить обороной? Вряд ли. Тогда кого же? Может, плюнуть на старшинство и назначить капитана Эреншельта? У него есть, кажется, все необходимые для этого качества. Но справится ли он? И как посмотрят на это оставшиеся в живых старшие офицеры?…
А кто сможет взять на себя весь тот объем работы, что выполнял майор Гечи Раро? А может, не обязательно назначать на этот пост военного? Скажем, взять…
Размышления Ургана прервало осторожное поскребывание по двери. Урган встал, зажег свечу и осторожно открыл дверь.
За дверью стояла Лика Ранси.
– Дэсс, – как-то беспомощно сказала она. – Пожалуйста, не прогоняй меня. Не подумай, я не шлюха… Не бросаюсь в постель начальнику через девять дней после того, как погиб мой жених… Просто я не могу больше… Не могу одна… Мне страшно, Дэсс. Эти пришельцы – они такие жестокие и страшные… Что с нами будет?…
Кажется, она готова была заплакать. И Дэсс Урган обнял ее, и подхватил на руки, и сделал все, чтобы заставить ее забыть обо всех бедах и страхах, и чтобы самому забыться в ее объятиях.
И в эту ночь он был по-настоящему счастлив.
Глава 35. Земля обетованная
Земля появилась ранним утром на одиннадцатый день плавания. С удовольствием подставляя лицо свежему ветру, Кен Собеско смотрел, как из облачной дымки на горизонте медленно выплывают очертания длинной береговой линии с приметной двойной вершиной на правом фланге.
Люди, заполнившие верхнюю палубу, выглядели измученными, но до изумления счастливыми. Всем в эти минуты хотелось только радоваться, что их тяжкий путь подошел к концу, и наслаждаться чистым морским воздухом, спокойным морем и ясным небом.
Последние трое суток были самыми тяжелыми. Три дня "Капитан Заман" сражался со штормом, пробиваясь на запад против ветра и волн. Три дня, пока длилась жестокая болтанка, пассажиров не выпускали наверх. Ни Собеско, ни Даксель, ни Чирр Чолль не страдали от морской болезни, но им тоже пришлось тяжело. Уже к концу первого дня шторма в крохотной каютке в носу судна, где они ютились, стало нечем дышать. О том, что творилось на переполненных людьми нижних палубах, Собеско предпочитал даже не думать.
Разве что только с кормежкой в последние три дня было получше. Конечно, местная жратва не отличалась ни изысканностью, ни разнообразием – суп типа кондер, полужидкая каша с редкими волоконцами тушенки и каменные сухари – но зато ее было много.
– Это уже Гордана? – Чирр Чолль протиснулся к Собеско через толпу. – Западный континент, да?
– Нет, это еще не материк, – Собеско потрепал Чирра Чолля по плечу. – Это остров Ксаннет.
– Да-а? – разочарованно протянул Чирр Чолль. – А вы точно знаете? Вы его уже видели, да?
– Видел, – Собеско невесело улыбнулся. – Даже дважды…
В первый раз далекие вершины острова Ксаннет точно так же появились из облачной дымки ясным летним утром семнадцать лет… полжизни назад.
Наверное, это был лучший месяц в его жизни. Отец, получивший длительный отпуск на поправку здоровья и по рекомендации врачей выбравший морское путешествие, был все время рядом и никуда не спешил. Мать словно сбросила с себя груз военных лет и вдруг перестала ворчать, придираться и жаловаться на жизнь. Она просто лучилась от счастья, принимая знаки внимания местных дам и выглядела так, как и должна была выглядеть аристократка из старинного рода, заботливая мать и любящая жена гранидского полковника и героя войны. Наконец, зануда и язва сестрица осталась дома, гуляя медовый месяц со своим скучным мужем-адъютантом.
Ну а сам Кен, семнадцатилетний гимназист выпускного класса, уже твердо наметивший себе путь в летное училище? Для него это была первая заграничная поездка. Из голодной послевоенной Граниды – в роскошь, изобилие и бешеный ритм деловитой горданской столицы. Ему тогда понравился Реперайтер, но не слишком понравилась Гордана в целом – сытая, равнодушная, зацикленная на деньгах невоевавшая страна, где чиновники и разбогатевшие бандиты пользовались большим уважением, чем военные и инженеры, а сверстники разъезжали на тарахтящих мопедах и были способны говорить только о модных певцах, имена которых ему ничего не говорили, шмотках, комиксах и гулянках.
Тогда он не думал и не мог представить, что двенадцать лет спустя эта страна станет его новым домом, и он снова увидит остров Ксаннет с палубы парохода. Увидит, будучи эмигрантом, изгнанником, человеком, лишенным родины. Но и тогда он мог не беспокоиться за свое будущее, имея в кармане и синюю картонку – горданский вид на жительство, полученный в консульстве еще до отъезда, и подписанный контракт с "Ренгером", и аванс, превышавший его офицерское жалование.
И вот, жизнь описала еще один круг. И нет уже ни контракта, ни денег, ни вида на жительство, и вокруг сотни тысяч таких же беженцев, его товарищей по несчастью и конкурентов за немногие места под солнцем. Но зато только здесь и сейчас понимаешь, что правы были древние, говорившие, что каждый конец – это на самом деле новое начало…
– С добрым утречком! – к Собеско и Чирру Чоллю присоединился Дилер Даксель. – Чего это вы так рано подскочили?… А, вот оно что… Дошли, значит. Вот она, Гордана.
