Шепот звезд (СИ) - Вольнов Юрий
Подымая искаженное горем лицо, в глазах женщины мелькнул проблеск последней надежды. И вплетая в плачь слова, она с надрывом произнесла.
— Я прошу... заклиная тебя, Воин Ордена!
Встав на колени, вцепилась в броню дрожащими руками, заглядывая в глаза, не отпускала вздрогнувшего великана.
— Умоляю всем святым! Спаси моих дочек! Двух ангелов моей жизни, две искорки... они все что у меня осталось...
Вокруг заволновалось движением людское море. Со всех сторон к женщине устремились такие же призраки с выплаканными слезами и горевшими болью и надеждой глазами. Опускаясь рядом, вокруг и где хватало места, женщины шептали слова мольбу.
Вглядываясь в море человеческих глаз Немезис разрывался на части. В сознании схлестнулись волны эмоционального шторма, бушующая боль выворачивала нутро наизнанку. Холодный разум твердил о том, что война это неизбежные потери, как среди солдат, так и среди гражданского населения, но новая часть его, что все больше и больше проступала человеческими чертами, отзывалась на происходящее совсем не логикой. Новая часть сознания сопереживала горю и боли женщин, и словно сдирала налет холодной отстраненности, растекалась в груди раскаленным свинцом. Заставляла смотреть на войну не глазами статистики, а сердцем, оголенным нервом просыпающейся души.
Опустившись на колено, воин бережно взял женщину за плечи. Вглядываясь в глаза, сдавлено прошептал:
— Сделаю всё, что смогу... клянусь.
Резко поднявшись, устремился к выходу. Хромая по разрушенному детскому уровню и коридорам с убираемыми следами разрушений, Немезис едва сдерживал бушующий внутри шторм.
Половина Цитадели с наружи была разрушена, а вторая ужасала следами трагедии развернувшейся внутри. И везде мрачные люди разгребали завалы разрушений, заделывали следы отчаянных сражений, и провожали Воина нахмуренными взглядами. В них тоже читались вопросы, на которые было тяжело давать ответы. Но отвечать надо.
Когда он проходил жилой уровень, в сознании вспыхнуло сообщение виртконтура. На его имя пришло сообщение от Лаймы. Застыв на краткий миг посреди коридора наполненного движением восстановительных работ, Воин погрузился в изучение материалов. Пролистав объемный труд с множеством диаграмм, результатов экспериментов и поверхностные выводы, нахмуренное лицо со следами тяжелых раздумий разгладилось. Под закрытыми веками глаза еще продолжали поглощать гигобайты информации, а лицо уже заострилось, закаменело маской принятия решения. Резко изменив планы Воин развернулся от направления зала Совета, и на ходу рассылая векторы принятия решений, устремился на меньше всего пострадавший уровень.
Застыв перед створками ангара склада долгого хранения, Немезис дождался писка запоров. С натужным гулом открылась темный провал. Войдя в большой ангар со смутными тенями бесконечных стеллажей, ярко выделяющаяся в свете коридора фигура резко остановилась. Замирая неподвижным изваянием, Воин закрыл глаза. Поделив сознание на множество ручейков, устремил его в глубины виртконтура Цитадели.
Под сводами потолка со щелчками просыпания разгоралось свечение и темнота проступила рядами высившихся фигур. Массивные, безголовые воплощения стальной мощи и гения инженерной мысли СБ застыли в ожидании пробуждения. Пятиметровые гиганты бугрились броневыми плитами и словно под весом защиты, пригибались к полу. Широко расставленные верхние конечности шагающих боевых машин ФК зияли пустыми орудийными слотами. Но и без штатного вооружения, громады вселяли трепет своими размерами и хищными обводами.
Подчиняясь команде расконсервации опутывающие леса технологических зажимов огласились трелью просыпающейся электроники. Синхронный гул оживающих двигателей, наполнил ангар общим вздохом пробуждения.
Из проемов в стенах высыпали ремонтные "крабы". Впиваясь в гранит цоканьем стальных лапок, верные помощники наполнили ряды истуканов деловой суетой. Получая команды из виртконтура, проснулись натужным гулом подъемники и в ангар стали поступать первые контейнеры с вооружением.
Нахмуренное лицо Немезиса, погруженное в диалог с искусственными разумами и системами технических служб Цитадели, дрогнуло от эмоций. Открыв глаза пылающие огнем будущих битв, Немезис хищно оскалился. Наступает пора возвращать долги...
ГЛАВА 64
— Как это могло произойти, Отто?! — едва сдерживая эмоции, Данилов неосторожно дотронулся до головы измазанной клеем регенерационной перевязки. Широкие шрамы пересекали половину лица командора тремя жирными полосами, и пульсировали под желтым клейстером ритмом разошедшегося не на шутку сердца, — Как же так? Цитадель была же защищена тремя слоями обороны противопехотных постов. Я уже молчу о тысячах турелях ближнего боя на стенах, у вас же прикрытие с воздуха было...
— Нас разделали под орех Семен, — нахмуренно произнес комендант. Слова давались с трудом и тело нет от нет вздрагивало от судорог начавшего сбоить протеза. Варварское вмешательство в работу искусственного тела наспех подключенного к боевому пехотному комплексу — не прошло бесследно. И вся тонкая механика позвоночника и всего, что ниже пояса, лихорадило с каждым разом все сильнее и сильнее. Но специалистов по технологиям Ордена среди них не было. И оставалось только дожидаться, когда тонкая механика остановится и он превратится в прикованную к каталке развалину.
— Вначале, с ума сошли все сенсоры регистрирующие биологические излучения. И когда на вас полезли левиафаны, на плато устремились миллиарды летающей гадости всех мастей. Толщина роев достигала пятнадцати километров, видимость упала до двадцати метров и везде копошилась эта гадость из насекомых. Первым не выдержала техника не имеющая кокон щитов. А затем даже "утюги" меняли реактора поля на каждый заход распыла химии. А потом полезли "слоны"... Ты видел атаку "слона" вживую, Семен? Двадцати метровое страшилище со скоростью шестьдесят километров в час несется на огневую точку. Трясется не только земля, но и сердце вот-вот выпрыгивает из груди. И вот этот живой снаряд, весом под восемьдесят тон врезается в огневой пост и только слегка притормозив после сноса четырех метрового бункера, начинает вытаптывать всю пехоту. За три часа они протаранили просеку до стен, сквозь всю нашу хваленую оборону. Наплевав на плазму, на термитные заряды, нас давили как тараканов, сносили все... Отдельное тебе спасибо за старые кинетические пушки. Только они пробивали панцири слонов в лоб. И когда мы уже обрадовались, что всё, удержимся, тут закашлял третий реактор Цитадели...
Седой старик в которого превратился Крафт после сражений в темных коридорах города, тяжело вздохнул сглатывая подступивший к горлу комок горечи. Спустя минуту молчания, дожидаясь, пока глаза очистится от мрачных картин недавнего прошлого, комендант продолжил глухим голосом.
— Тогда мы не поняли, что произошло. Думали случайный сбой и сейчас все устранится. Но шло время а служба энергетиков только носилась сумасшедшими глазами по подземельям, но не могли понять, что происходит. Реактор рабочий, но распределительный узел выдавал полную чушь, а затем стали происходить отключения виртконтуров, падение напряжения в магистральных кабелях блокпостов, локации. Веерные отключения систем выбивали основные и вспомогательные лини энергопотоков. Когда мы поняли что это диверсии — было уже поздно. Нагрузка была сумасшедшая и сработала защита, второй реактор перешел на холостой ход. И наступил конец света, как в прямом так и в переносном смысле. Коллапс системы управления. Контур распался. Связь пропала. Встали системы вентиляции на большей части Цитадели, системы работали по не пойми какому принципу. Была жуткая паника, Семен. Темнота, сотни метров над головой, истерики, бедлам, давка. Люди обезумели. А потом появились сотни раненых и вести о тварях. Началась паника...
Тело торговца вновь сотряс короткий припадок, и сквозь искаженное болью лицо, проступили черты упрямства и торговец вновь заговорил. Словно исповедуясь Крафт смотрел и говорил в проекцию, а сам не видел собеседника, он вновь был там, среди сотен людей, среди темноты с редкими вспышками аварийного освещения, среди того кровавого кошмара. Проживая все заново, говорил с остекленевшим взглядом.
