Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса
"Правда да будет твоим орудием во всех делах твоих. Кривда кажется проще и сильнее, но всегда оказывается слабее и приносит страдания", — говорилось на третьем камне.
— А что такое "правда"? — спросил Птитр.
— Прочитай следующий камень, — посоветовал Суэви.
"Не оставь ни одного своего вопроса без внимания. Совершенство достигается через внимание к каждой детали дела. Да будут совершенство и чистота спутниками всех дел твоих", — прочитал я на следующем камне.
— "Правда" — это базовое понятие, оно не выражается через другие понятия. Смысл его примерно можно передать словами как "то, как надо". Лучше всего оно передается через их сказ о творении мира: "Создала Богиня мир как сад, и была там одна правда и никакой кривды", — с увлечением объяснил Суэви.
— Ага, а мы у Богини, должно быть, овощи в огороде, — отозвался Птитр.
Мы все не смогли удержаться от ухмылок.
— Нет, ты — разумное существо, — надулся Суэви.
— От разумного существа и слышу, — не остался в долгу Птитр.
"Свобода пуще неволи, — прочитал я на пятом камне, — мягкое и нежное сильнее грубого и твердого. Не пытайся получить силой то, что дается даром. Сила приходит от воли".
Дальше было несколько камней с надписями про медицину и про секс, и я их пропустил.
— Вот ещё интересная заповедь, — сказал я, — про организационную деятельность. "Если ты владеешь многим и повелеваешь многими, то отнесись к этому как к части общего живого тела, данной тебе на время в управление, ради всеобщего блага".
— Вместо "общее живое тело" правильнее было бы сказать "организм". — прокомментировал Суэви.
— У них нет понятия "организма", — ответил я, — у них нет таких кораблей или государственных систем, которые позволили бы сформулировать такое понятие. Они пока стадо одиночек, а их государства — это мелкие банды грабителей. Тот, кто формулировал эти слова, довольно удачно подобрал термины. Интересно, кто придумал эти заповеди?
К нам подошла процессия, возглавляемая верховным жрецом. Я решил прояснить этот вопрос у первоисточника и после краткого приветствия спросил, кто формулировал заповеди, наверно, Богиня? Верховный удивился и ответил:
— Нет, это всё мои слова. Я видел вашу Богиню, когда был в молодости в составе делегации на переговорах. Она, конечно, произвела на меня впечатление, она разительно отличалась от всего, что я видел до этого. Что я видел до этого? Насилие и ожесточение. А она была доброй и говорила о том, как сделать мир добрее. Но не думайте, что в нашей религии говорится о вашей Богине. Я тогда воспринял её просто как могущественное доброе существо, к сожалению, наивное, — тут жрец слегка улыбнулся, должно быть, вспоминая свою юношескую простоту, — дух Богини — прародительницы мира я постиг гораздо позже. Мы говорим о Той, что породила мир и продолжает заботиться о нем.
— Было бы интересно посмотреть на этот мир несколько десятилетий спустя, — мечтательно сказала Бий У, — интересно, что тут будет?
— Кровавая каша, — мрачно отозвался Фиу, — каждый из тех, у кого будет своё понимание о способах нанесения любви, соберёт вооруженных сторонников и начнёт устанавливать свой закон силой.
Как назло, говорили они на местном языке, и аборигены всё поняли. Дело пахло политическим скандалом, и я решил немного сгладить ситуацию:
— Ну почему же кровавая каша? Когда некое учение призывает к любви, это гораздо лучше, чем когда оно призывает к войне всех против всех.
— У всякого вопроса бывает три ответа, или "да", или "нет", или "может быть". Если кто-то говорит, что возможно только "да" или "нет", то он теряет часть реальности и говорит неправду, и это хуже, чем просто соврать, — мрачно и терпеливо объяснил Фиу.
— Ну вот и неправда, — возразил Птитр, — у любого утверждения только два положения: либо "верно", либо "ложно", так и компьютеры работают.
— У любого утверждения всегда три положения: "верно", "ложно" и "что-то незнаемое". Это же классическая логика! Согласись, что часто бывает так, что в ответ на некоторое утверждение невозможно сказать ни "верно", ни "ложно", потому что существует что-то ещё, что при обсуждении не взяли в расчёт и что в корне меняет суть ситуации. А что до компьютеров, то при троичной логике они, наверно, и работали бы быстрее, — гордо заявил Фиу.
— А где это ты учил такую классическую логику? — удивился я.
— В королевской академии. Пять лет мучался. Я же из ведущего аристократического рода, ты забыл? В нашем мире 30 000 лет шли войны между разными идеологиями перед тем, как мы выработали такое понимание. Теперь у нас этому учат в школах.
Тридцать тысяч лет письменной истории! Я был в шоке.
— А приведи пример такого утверждения? — не сдавался Птитр.
— А легко. "Все разумные существа — опасные хищники, и их надо уничтожать".
Птитр призадумался.
— Наш маленький друг совершенно прав, просто вы ещё не видели всех камней, — вступил разговор его главное святейшество, — приглашаю вас посмотреть оставшиеся.
Он и его команда следили за перепалкой, часть которой шла на непонятной им интерлингве, и молча мотали на ус. У меня сложилось впечатление, что верховный понимает интерлингву. Он меня удивляет. Похоже, что мне придётся повысить моё мнение о нем.
Мы прошли в расположенную невдалеке мастерскую, простой навес, где выкладывали надписи красными камнями. Там стояли ещё шесть камней, на которых уже были вырублены канавки для надписей.
"Слово сказанное есть ложь, — прочитал я на первом из них, — всегда есть что-то большее, что может сделать сказанное или сделанное только частью правды".
— Доволен? — спросил Суэви Фиу.
— Всё равно это всё любительство. Тут даже нет разделения заповедей по уровням для различных групп людей, в зависимости от их способностей к мышлению. Заповеди для разных людей должны быть разными. Для простых людей — простые команды. Для людей с пониманием — только принципы, — не сдавался Фиу. Высказав своё мнение, он гордо отошел в сторону, уселся на камень, достал свою алебарду и принялся её ожесточенно точить. Его фигура демонстрировала презрение ко всякому наивному любительству, не имеющему в запасе экспериментальной практики длительностью хотя бы в десять тысяч лет.
— Слушай, а если у вас такая разработанная философия, что же ты мне с книгой правил не помогал? Продиктовал бы, и было бы здорово.
— Да я там не особенно учился. Я больше был по дуэлям и по бабам, — виновато ответил Фиу на всеобщем, — а потом, тебе бы и не понравилось. Вы, земляне, очень зациклены на повышении качества жизни и комфорта, а у нас считается, что всё, что есть у человека — это его смерть. У нас считается, что самое главное — это потратить этот капитал с честью. Либо умереть в бою ради своего господина, либо создать такие произведения мастерства, которые были бы образцом для потомков.
— Произведения искусства? — попробовал я поправить Фиу.
— Нет, произведения мастерства. Если пятеро воинов разгромят отряд в тысячу воинов — это разве не свидетельствует об их мастерстве?
— Да… ты прав, производит впечатление, но не нравится. Хотя… что-то в этом есть. Но давайте читать дальше!
"Не верь своим ощущениям. Тебе кажется, что мир вокруг опасен, а окружающие способны только раздражать и вредить. Но мир безопасен, научись понимать мотивы действий окружающих и ты увидишь, что они вполне доброжелательны", — было вырублено на втором камне.
— Их бы к нашим соседям, к племени черепоедов, — прокомментировал Грумгор.
— Это другой случай. Это про внутренние ощущения, которые могут не совсем отвечать реальному положению дел, — вступился я за жреца.
— Записать не хочешь? Что-то ты давно не писал свою книгу правил для инопланетных рас. Будешь летать по Галактике, листовки с орбиты скидывать, — продолжал хихикать Грумгор. Я ему ответил, что если температура снизится хотя бы градусов на тридцать, то я подумаю об этом. А сам со стыдом подумал, что совсем закис мозгами и давно уже не обдумывал то, что ранее считал самым важным на свете. Мало того, я даже не читаю тех книг, что выдали мне серые наставники. Всё проклятая жара виновата. Разленился я. А этот жрец ничего, неплохо всё свёл в систему.
На третьем камне было написано: "Говори и делай не то, что хочется, а то, что приведет к таким последствиям, которые ты хочешь получить".
— Какая ужасная заповедь! — возмутился один из новичков: — Получается, что придётся жить с другими, как с собаками, заранее хитроумно что-то придумывать, обманывать… Это же подло! Надо совсем не так! Какие чувства пришли в голову, такие и показывать. Только так другие будут считать тебя своим.
— А меня с детства учили совсем другому, — в свою очередь удивилась Бий У, — мне говорили, что честная девушка должна научиться сдержанности, должна научиться создавать в доме дух общей любви и заботы, и поддерживать его, как бы не было трудно. У нас даже было такое правило: перед тем, как отвечать на любой вопрос, особенно обидный, надо произнести про себя мантру успокоения из десяти слов. Это делается для того, чтобы первый гнев успел пройти, и стало возможным спокойно подумать о том, что именно хочешь сделать. А если действовать по первому побуждению, то так и прибить кого-нибудь можно, от гнева. У нас, кстати, такое довольно часто бывает, рассердятся друг на друга, кинут чем-нибудь, а потом месяц после похорон плачут.
