Борис Долинго - Точка-джи-эл
Высшие формы жизни на Аресе напрочь отсутствовали. В противном случае его колонизация не могла бы начаться, пока не провели исследование флоры и фауны, как и происходило на Орхане-2 и Рае. Арес же проблем с собственной жизнью не создавал, хотя имел загадку, лежащую, что называется, на поверхности: в нескольких местах на планете обнаружились остатки древних поселений – однотипные строения из идеально отшлифованного камня, и совершенно пустые. Складывалось впечатление, что планета стерилизована именно по высшим формам жизни, а в покинутых поселениях первые исследователи ни обнаружили никаких остатков материальной культуры кроме самих пустых зданий.
С покинутыми «городами» – всего их, абсолютно одинаковых, обнаружили девять – немного повозились и оставили в покое: Содружеству остро не хватало людских ресурсов. В любом случае, для колонизации планета годилась, и такие работы начали, хотя и медленно: через два года после начала процесса население колонии составляло едва ли сотню человек.
Самую большую проблему для новых жителей создавали сезонные пылевые тайфуны и полосовые ливни, причина которых крылась в почти нулевом наклоне оси планеты к плоскости эклиптики в совокупности со значительным эксцентриситетом орбиты. В периоды, когда Арес находился в перигелии к местному светилу, сильный неравномерный прогрев поверхности в отдельных широтах вызывал колоссальные перемещения воздушных и облачных масс, что и сопровождалось соответствующими явлениями. Над рельефом и климатом планеты предстояло потрудиться, и сейчас челнок доставил оборудование для запуска первых четырёх ТФС, которые должны поменять облик ещё одного дома идентичных.
Возле челнока выстроились роботы посадочного комплекса, готовые взяться за дело, и прохаживались бойцы отряда прикрытия, сопровождавшие колонистов. Их командира, полковника Милэйо Рисенда, выходца с Са-Уллара, Глеб знал давно: военные базировались на орбитальных станциях, прикрывавших Арес. После стычек на Орхане-два и Рае, несмотря на Пакт, подписанный с чужими, Содружество вновь обеспечивало сильную охрану всех осваиваемых миров.
При виде подъезжающего транспортёра, полковник подал команду, и солдаты взяли «на караул». Глеб непроизвольно улыбнулся: было в этой, казалось, совершенно ненужной процедуре нечто, трогающее душу и заставляющее чуть-чуть подтянуться. Всегда посмеивавшийся над земными вояками Царегородцев, выбравшись в миры Содружества, оценил, какую роль играет армия в звёздном противостоянии людей и альтеров. Тогда-то он и переосмыслил глубину и смысл армейских правил и традиций. Иногда даже жалел, что, не став военным на Земле, не попытался здесь сделаться профессиональным офицером, хотя возможности для этого в начале его инопланетной карьеры имелись.
Глеб и Сезар вылезли из чрева транспортёра и подошли к полковнику. Как и полагалось Координатору отряда первичной подготовки поселения, Царегородцев отдал рапорт. Полковник Рисенд в свою очередь сообщил, что данным транспортом на поверхность Ареса доставлена соответствующая техника и сто двенадцать колонистов. Состояние здоровья у всех прибывших отличное.
Они пожали друг другу руки и встали в сторонке, наблюдая, как выходят из челнока новые жители планеты. Когда все вышли на площадку, полковник попросил прибывших построиться для преставления.
Глеб вкратце рассказал колонистам, что сделано на Аресе, где все будут жить и с чего начинать новичкам. Вглядываясь в лица, он отметил, что землян прибыло немного – не больше половины, да и то, судя по реакции большинства из них, как он и предполагал, это были тёртые жители Содружества из старых колоний. Некоторые лица показались ему знакомыми: возможно, они как-то пересекались на Саларе.
За несколько лет после подписания Пакта Полного Невмешательства, или ППН, набор добровольцев на Земле практически прекратился: многие в Содружестве так радовались возможности снизить противостояние с чужими до безопасного уровня, что готовы были свести контакты с неразвитыми мирами чуть не к «абсолютному нулю».
Кроме того, после начала действия Пакта, выходцам с Земли, если они не являлись работникам секретных служб СИ, стало сложно получать разрешения хотя бы изредка проводить отпуск на родной планете.
По отношению к ситуации завербованные с Земли и с планет, не входивших в Содружество, чётко делились на три категории.
Представители одной, самой немногочисленной группы, ставили себе целью заработать денег и вернуться на родную планету, чтобы открыть собственный бизнес или каким-то образом хорошо устроиться на солидные накопления, приобретённые среди звёзд. Правда, всем им в таком случае стирали соответствующие участки памяти.
Остальные «эмигранты» делились примерно на две равные части. Представители первой полностью прониклись статусом «постоянных жителей Содружества», обзавелись семьями и практически не испытывали потребности видеть «материнские» планеты. Вторая половина из категорически не стремящихся вернуться, тем не менее, очень хотели иногда бывать на Родине. К этой категории относился и сам Глеб, поэтому ему не хватало возможности изредка возвращаться туда, где родился и вырос.
Сначала Царегородцев удивлялся, почему руководители Содружества до ППН разрешали подобные отпуска. Ведь слишком высокой представлялась вероятность, что отпускник-колонист, приехавший с внушительными суммами на месяц-другой на родную планету, не удержится и, банально напившись в кабаке, выболтает всё про орхан, камалов, звёздолёты и прочите занятные штуковины.
Такое действительно случалось, но крайне редко: сказывалось и совершенство методик отбора кандидатов, и то, что контингент вербуемых представлял собой по многим параметрам лучших представителей человечества. В те же единичные разы, когда подобное происходило, свидетели-земляне, как правило, ничему не верили и не обращали особого внимания на «пьяный бред». Естественно, распоясавшийся отпускник, проспавшись, осознавал свой проступок и на коленях готов был молить о прощении. Провинившемуся на выбор предлагали либо остаться в мирах Содружества с пожизненным запретом на прилёт на Землю, либо немедленное возвращение домой – но с полным стиранием памяти до момента вербовки.
Однако после подписания Пакта количество агентов СИ на Земле свели к минимуму. Агентов и ранее не хватало для более серьёзных дел, а после этого контроль за возможными выходками отпускников стал практически нереален. Ввиду этого, а также для того, чтобы не вызывать конфликтов с чужими, прекратили и выдачу лицензий на проведение отпусков на планетах, официально не входящих в СИ.
В общем, Глеб понимал и разумом принимал подобные законы, но его раздражало, что Содружество стремится во что бы то ни стало, часто в ущерб себе, сохранять мирные отношения с камалами и другими чужими. Нет, СИ иногда действовало жёстко и, возможно, жестоко. На памяти Царегородцева была проведена операция по уничтожению секретной базы, где камалы клонировали людей для последующей заброски зомбированных шпионов на планеты идентичных. Это случилось за несколько лет до подписания Пакта и, возможно, именно эти решительные действия подтолкнули камалов выступить с инициативой примирения.
Но в том, что от чужих нельзя ждать искренности, Глеб не сомневался: уничтожили же камалы мирную экспедицию на Орхане-два почти полностью. Федерация Камал принесла официальные извинения, выглядевшие весьма неуклюжими, однако, как ни странно, руководство Содружество их приняло!
Глеб не понимал, почему бы орханам, вельтам и лорнам, трём космическим цивилизациям, образующих Содружество, не плюнуть на протесты чужих и не прийти на Землю и на Са-Улар открыто. Понятное дело, населению Молы и О-Мена пока далеко до выхода в Пространство, но земляне и сауларцы уже запускают космические корабли, пусть и примитивные. Только с помощью этих двух планет Содружество при необходимости легко могло сформировать армию численностью в миллиард-полтора, что дало бы фатальный перевес в пользу идентичных, попытайся камалы протестовать против включения Земли и Са-Улара в Содружество.
Однако СИ, ведомое орханами, всеми силами старалось не допускать перерастания мелких инцидентов в масштабные «звёздные войны». Иногда Глеб думал, что это правильно: ведь худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Но куда чаще ему казалось, что действия руководства СИ напоминают пресловутую политкорректность, которой грешат на Земле в Западных странах в отношении иммигрантов из стран развивающихся и «национальных меньшинств». Конечно, многое на Земле происходит иначе, но имелось и что-то общее: странное желание, несмотря ни на что, ублажить противоположную сторону, которая часто вела себя просто-таки нагло.
Даже когда он жил на Земле, Глеб не мог понять подобного подхода. Он всегда считал, что свинья есть свинья, вне зависимости от цвета кожи или национальности, а потому её надо ставить на место. Как говорил старый друг его отца, армянин дядя Сурен, на свете есть две национальности – хороший человек и сволочь. Именно с данной позиции следовало судить обо всех людях, а не придумывать давнюю «вину» более развитых наций за грехи прошлого, когда негров или чукчей колонизировали.
