Альфред Ван Вогт - Зверь
Улыбка Большого Олуха стала широкой до такой степени, что оголились все его клыки. Не переставая улыбаться, он хитро сказал:
— Мой ход, Пендрейк. Возьми ее. Почувствуй ее опять рядом, и после этого, где-нибудь через недельку, мы побеседуем опять.
Он получил отсрочку. В течение двух дней Пендрейк испытывал отчаянное и злое облегчение. Облегчение потому, что у него появилось немного времени. Злость потому, что он не смог сделать фактически ничего для того, чтобы предотвратить унижение других женщин. Он приказал одному из помощников Девлина пустить слух, что всех, кто возьмет одну из новых женщин, ожидают большие неприятности. Но это только привело к усугублению его отчаяния — ведь для того, чтобы угроза была эффективной, ему пришлось включить в качестве мстителя себя самого. Он прекрасно понимал, что, когда слух дойдет до ушей Большого Олуха, эта темная личность сразу же поймет, что Пендрейк угрожает его авторитету.
Пендрейк на ночь стал закрывать все двери. Элеонора и он “во время сна” не могли наговориться друг с другом. Сначала она очень нервничала.
— Можешь быть уверен, — говорила она решительно, — что я наложу на себя руки, как только это существо или кто-либо, кроме тебя, попробует ко мне прикоснуться. Я принадлежу только тебе, и никому другому.
Это был разговор женщины со своим мужчиной, и Пендрейк слушал ее с тяжелым сердцем потому, что он все еще не нашел выхода из создавшегося положения.
На третий день к нему пожаловал Девлин. На его лице играла злорадная улыбка, когда он произнес:
— Ну что, теперь ты на собственном опыте убедился, что значит выступать против Большого Олуха. Не пора ли забыть про войну и поднять тост во здравие Его Величества?
Пендрейк покачал головой.
— Я кое-что придумал, — сказал он медленно. — Существует возможность разделить наше место обитания на области. Одну будем контролировать мы, а вторую отдадим Большому Олуху и его прихвостням.
Он кивнул в сторону двери, и они выкарабкались наружу. Пендрейк отвел Девлина на ближайший холм. Он показал на открывшийся вид: часть города, луга и прекрасная долина за ними.
— Здесь несколько водных источников. Если мы сможем захватить те, что находятся на этой стороне, — указал он, — то мы всегда сможем при необходимости отступить к пещерам, уйти по направлению к поверхности или в качестве крайней меры войти в контакт с немцами…
Он не закончил предложения. Немцы, конечно же, никому и ничего не обещали, но эти пещерные жители все равно не смогут понять всю безжалостность их натуры.
— Клянусь небесами, — сказал Девлин, — это неплохая мысль… — он осекся. — Но ты теперь поешь другую песню. Теперь это уже не борьба до самого конца.
— Если мы получим половину, — подтвердил Пендрейк. Девлин задумчиво кивал. — Половину скота, половину оружия… То мы установим у себя демократию, — продолжал Пендрейк. — Мы будем драться, охраняя ее, но мы не будем переходить границу.
— И каким образом ты собираешься этого достичь?
— Сообщи об этом своим самым доверенным людям. Мы начнем до конца недели. Другого выхода нет.
Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Высокий мужчина спустился с одной стороны холма, а Пендрейк — с другой. Когда Пендрейк подошел к своему дому, то обнаружил, что, несмотря на кратковременность его отлучки, к нему успел пожаловать еще один гость.
Большой Олух сидел, на корточках прямо у низенькой двери.
Чудовище улыбнулось Пендрейку открытой улыбкой.
— Хотел засвидетельствовать мое почтение, — сказал Олух, — и, быть может, поговорить с тобой еще раз. Как ты на это смотришь?
Пендрейк всматривался в противника с настороженным уважением. Внезапно он понял, что никогда в своей жизни он не встречал настолько опасного и умного врага. Он не сомневался, что его пришли предупредить в последний раз.
Большой Олух сказал:
— Пендрейк, я узнал про женщин.
Пендрейк напрягся.
Существо внимательно и спокойно смотрело на него.
— У меня сложилось впечатление, что тебя беспокоят мои женщины.
Это было мягко сказано. Пендрейк внутренне съеживался при одной мысли об этом. Сейчас же он произнес:
— Я привык, что женщина сама выбирает себе человека, за которого выходит замуж.
Большой Олух поджал губы и поднял руку, словно отметая аргумент.
— Кончай трепаться. Сам знаешь, я никогда бы не получил даже одну, если бы выбирали они. Эти бабы предпочли бы мне даже ничтожество Моррисона. Разве я не прав?
Пендрейк согласился, что дело обстояло бы именно так. Но тут он понял, что не сможет оценивать это обстоятельство объективно. Слишком много впечатлений и эмоций было связано у него с отношениями между мужчиной и женщиной. Он удивился силе собственных чувств, но деваться было некуда.
— Пендрейк, хочешь кое-что узнать? Трое из этих дам уже подрались из-за меня между собой. Что ты на это скажешь? — Большой Олух покачал отвратительной головой недоуменно, но с удовольствием. — Женщины сделаны не так, как мужчины, Пендрейк. Если бы ты спросил меня, когда я сделал свой первый выбор, то я поклялся бы на куче Библий, что ни одна из них не ляжет со мной в постель. Но я хорошо сыграл свою роль. Без поцелуев. Ты понимаешь, мне хотелось полизаться с ними, можешь мне поверить, но я прикинул, что если полезу своей мордой к ее лицу… Да, знаешь, две женщины из тех первых покончили с собой. Я был в шоке. Я не хочу, чтобы это повторилось опять, поэтому поцелуев больше не будет.
— А что с оставшимися тремя? — спросил Пендрейк.
Большой Олух помрачнел. Он долго молчал, и за это время вся его веселость улетучилась. Огонь в глазах погас — он, видимо, расслабился.
— Такие вещи требуют времени, Пендрейк, — начал он осторожное объяснение. — Я расскажу тебе, что я выяснил о женщинах. Насколько я понял, женщине нужен какой-нибудь мужчина. И если она не может получить хорошего мужчину, то берет плохого. Если она не может найти красавца, то берет урода. Так ее создала природа, и она здесь не в состоянии что-либо изменить. По многим вопросам она может принимать решения не хуже мужчины, но не по этому… Так вот, об этих трех женщинах. Хочешь знать, как я с ними обращаюсь? Для начала я позаботился, чтобы они изучили английский язык. Есть один парень, который говорит по-немецки, его я и использовал как переводчика. Я сказал им через него, что люди здесь живут вечно. Это заставило их задуматься. Еще он сообщил им, что я верховный руководитель в этом поселении. Женщинам нравится быть с боссом. Потом, когда они выучили несколько слов, я дал им понять, что я очень нежен, если мне не перечат. Мне кажется, Пендрейк, это должно всегда срабатывать. Как ты думаешь?
Налицо была попытка завязать дружбу. Этому полуживотному действительно хотелось хорошего отношения со стороны потенциального оппонента.
Пендрейк покачал головой.
— Большой Олух, — произнес он. — Освободи всех этих шестерых женщин. Прикажи своим приспешникам отпустить своих жен. И если трое твоих жен действительно дрались из-за тебя, то одна из них останется в качестве твоей постоянной супруги. Если все женщины получат свободу, то мужчины начнут ухаживать за ними и с удивлением обнаружат, что после того, как женщины переживут первоначальный шок, оказавшись здесь, они начнут смотреть на окружающих их мужчин как на потенциальных мужей. Пройдет совсем немного времени, и начнутся свадьбы.
Неандерталец встал.
— Это все, что ты мне можешь сказать? — гневно выдавил он.
— В душе ты знаешь, что я говорю правду, — произнес Пендрейк ровным голосом.
— Своей болтовней ты нарываешься на неприятность, — прозвучало резкое предупреждение. — Я не собираюсь иметь только одну бабу, и пока еще я заправляю в этом городишке.
Пендрейк ничего не ответил, просто стоял и смотрел на монстра. Большой Олух бросил на него мрачный взгляд, потом повернулся и, переваливаясь, пошел прочь.
Пендрейк встал на колени и залез в дом. У противоположного конца лаза его ждала встревоженная Элеонора.
— Как ты думаешь, куда он пошел? — спросила она.
Пендрейк покачал головой.
— Не знаю, — признался он.
Но ощущение пустоты внизу живота подсказало ему, что он только что бросил свой жребий.
Глава 19
Девлин сообщил на следующий день, что он посовещался со своими ближайшими помощниками и что они тоже уверены в необходимости форсирования событий. Им понравились компромиссный план и идея о двух общинах. Узнав об этом, Пендрейк подумал, что, скорее всего, эти люди радуются потому, что занимают неправильную позицию слабости, а не силы. Но важным моментом было то, что они согласились с идеей. Он также понял, что и сам доволен предоставившейся возможностью избежать тотальной войны.
