Доступ запрещен (СИ) - Виктория Серебрянская
Я криво усмехнулась на эти слова:
— Хорошо, что все усилия были не зря. А не счет служить… — Резко отвернулась к окну, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы. Память только недавно восстановилась в полном объеме, последние кусочки мозаики встали на место уже с приходом Энрика. И теперь я понимала всю глубину ямы, в которую угодила: — Я выгорела, Энрик! Нет у меня больше дара! Я не чувствую ничего! Понимаешь? Ни-че-го!
Меня вдруг сгребли в охапку как любимого плюшевого мишку и прижали к груди:
— Тссс… Не реви. Это не самое главное. — Только сейчас, слыша под ухом, как неистово бьется в груди сильное инопланетное сердце, я осознала, что меня трясет. Потому Энрик и прижимает меня к себе с такой силой, словно стремится согреть, поделиться со мной теплом и душевными силами. — Главное, что ты жива. Нет дара, и ладно. Закончишь обучение без него. Не ты первая, не ты последняя. Ты же поступала, не рассчитывая на то, что станешь псиоником? Ты же мечтала летать? Так что изменилось?
Я бессильно обвисла в сильных руках килла, безвольно обмякла у него на груди. Как, вот как объяснить Энрику то, что сказал мне сегодня адмирал Старфф? Этот же сумасшедший из-за меня обязательно вляпается в неприятности, в попытке защитить то, то защитить нельзя. И я приняла решение:
— Если бы не дар, то я бы не сдала вступительные экзамены. Завалилась бы либо на физподготовке, либо на специальных тестах. Ты спрашиваешь, что изменилось? Академия изменилась. Требования к поступающим. И побывав в передряге, своими глазами увидев реальный бой в космосе, я теперь полностью согласна с этими требованиями… — Судорожно вздохнула, пытаясь проглотить подступающие к горлу рыдания. Если не хочу навлечь на голову Энрика беду, мне нужно исчезнуть. Пусть засовывают в лабораторию. Пусть препарируют как лягушку. Мне все равно. Главное, чтобы с ним ничего не случилось. Этого я себе никогда не прощу. — Вот теперь я согласна с твоим словами, что таким, как я, доступ должен быть в Академию запрещен. Так сказать, во избежание. Поэтому я оставлю учебу и вернусь домой. На Землю.
Занятая собственными переживаниями, я не сразу поняла, что килл попросту оцепенел. А его руки, по-прежнему крепко прижимающие меня к груди, превратились в стальные, удушающие капканы.
— Ты… Ты с ума сошла, Марго! — Он вдруг резко отстранил меня и встряхнул как тряпичную куклу. — Что на тебя нашло? Ты же национальный герой! Тебя ждут в Академии, у тебя хотят взять интервью! Ты знаменита! Настолько, что уже сейчас, после второго курса, на тебя поступают заявки! У кого-кого, но у тебя по завершении Академии точно не будет проблем ни с защитой диплома, ни с последующей службой! Так почему ты сейчас решила все бросить?! — Его глаза горели черными угольями. И вдруг Энрик замер. Будто его осенило: — Или… Или это из-за меня? Из-за моей несдержанности? Я тебя напугал? Признайся, Марго, ты же решила все бросить и вернуться домой сейчас? Это твое сиюминутное решение?
Ответить на это мне было нечего. Я будто бы оцепенела. Хорошо еще, что дар выгорел. А то бы я сейчас, наверное, просто сошла с ума, чувствуя все, что творится в душе у Энрика.
Не дождавшись от меня ответа, Вилларс снова крепко прижал меня к груди:
— Сумасшедшая девчонка… Но я сам виноват. Нужно было начинать с главного. — Я застыла в его руках. С главного? А что может быть главнее, чем спасенные жизни? — Шварх! — выругался вдруг с отчаянием Энрик, отрывая от моих собственных мрачных размышлений. — Как же это сложно сказать! В общем, — он вдруг стиснул меня почти до хруста костей, — помнишь, я перед отлетом подавал на признание родства и сдавал анализы? — Кивнуть я при всем желании все равно бы не смогла. Но Энрику это и не требовалось: — В общем, мое прошение отклонили. На основании того, что мы не брат и сестра.
Мне будто с размаху врезали под дых. Воздух как-то резко закончился, и я сипло спросила:
— Как это?..
Вспомнился вдруг мой странный сон, как двое ругались рядом со мной. Так это был не сон? Это?..
— А вот так, — Энрик вздохнул. — Получив на руки отказ, я нашел отца и припер его к стенке. Зато теперь я знаю, почему он выгнал мою маму и всю жизнь так ко мне относился. — Сердце в груди пропустило удар. Значит, все правда. Значит, Энрик вполне может… — Я ношу фамилию Вилларс, но по крови я не имею на это права. Мама родила меня от другого. И к сожалению, кровному отцу в глаза я уже никогда не посмотрю. Но это не важно. Важно другое.
Энрик вдруг отстранил меня от себя и, удерживая на вытянутых руках, посмотрел мне прямо в глаза необычайно серьезным, я бы даже сказала тяжелым, взглядом:
— Марго, меня потянуло к тебе с самого первого взгляда. Я не мог тебя не признать: ты — практически копия своей матери. И я взбесился. Тогда я считал, что твоя мама виновата во всем том, что со мной произошло. И автоматически перенес вину на ту, что была похожа на нее как зеркальное отражение. Вот только ненавидеть тебя у меня не получалось. Чем дальше, тем больше я сходил с ума по тебе: по твоим волосам и сияющим глазам, открыто глядящим мне в самую душу. Я просыпался по ночам от отчаянной жажды слышать твой голос и потом подолгу стоял под ледяным душем. Я медленно сходил с ума. Особенно когда видел тебя с этим белобрысым псиоником, безотчетно записал его во враги… И однажды понял, что если я что-то не изменю в своей жизни, то однажды совершу преступление… Марго, я честно старался стать тебе старшим братом. Защищать и оберегать. Помогать и подсказывать. Но очень, слышишь, очень рад, что ты не оказалась моей сестрой в реальности. Ибо я вижу тебя только в одной роли — роли своей женщины. — Энрик судорожно сглотнул, а я не могла поверить своим ушам: в какой роли он
