Сквозь пространство (СИ) - Анастасия Амери
«Хочу быть…твоим, детка», — глубокий мужской голос звучал так, будто его обладатель и правда находился в этой каюте и говорил слушателям прямо на ухо.
Кэп едва сдержался, чтобы не передернуться в омерзении. Вокалист группы, явно пытался быть горячее Бетельгейзе. Именно так любовники говорят друг другу всякие грязные штуки. Раздались первые аккорды. Бас-гитара медленно и со смаком вытягивала ритм, еще немного и к ней присоединились ударные. Джини просила медленно и чувственно. Пожалуйста. Только как под это двигаться?
Мэл любил импровизировать, но знала бы Джини, как тяжело давалась ему именно эта импровизация.
«Позволь мне этой ночью, стать твоим пастырем…»
Мэл не торопился и пока просто подстраивался под тягучий, сахарный ритм, который должен был просто сводить с ума всех женщин, что слушали это. Мужчина шевелил плечами, пытаясь выглядеть хотя бы не идиотом, он старался двигать всем телом, и, как говорилось в «основах стриптиза для чайников», пытаться пропустить через себя волны музыки.
«Любишь сладости? У меня есть очень сладкая конфетка. Только для тебя…»
Джини приложила пальцы к своим губам, пялясь на Мэла, почти не прикасаясь к вину. Капитан ждал, что сейчас она просто-напросто рассмеется… Впрочем, он тоже был близок к этому. Вся ситуация и то, что он все-таки делает это, было очень комичным.
Но к большому удивлению, она вовсе не собиралась смеяться. Щеки девушки все сильнее заливались румянцем.
«Вздохни и посмотри на сладкую конфетку…»
Припев песни прямо-таки располагал к тому, чтобы начать самую интересную часть представления. А именно — снятие одежды. Двигаясь просто на каком-то автомате, повинуясь внутреннему голосу, Малкольм сократил расстояние и приподнял низ футболки, показывая кое-какое подобие пресса. Он правда старался. Напрягся как мог, чтобы кубики — которые, кстати с каждым годом все меньше хотели проступать под кожей — лучше очертились. Не зная, что еще сделать, как просто снять с себя одежду, Мэл сделал первое, что пришло в голову — зажал в зубах низ футболки и положил ладони на затылок, продолжая делать, как ему казалось, какую-то невразумительную фигню.
«Возьми ее!»
Футболка слетела на пол под странным и непонятным взглядом Вирджинии. Он снова сократил дистанцию. Она охнула, когда Малкольм неожиданно схватил ее за ладони и положил их себе на грудь, заставляя пройтись по его телу к резинке штанов.
Наверное, у нее случилось помутнение рассудка, или Джини привыкла так делать — не важно! Но ученая просто схватилась за резинку и потянула штаны вниз. Мэл даже руки вверх поднял, чтобы не мешать.
«…просто возьми. Я твой».
Она замерла, как только заметила темную дорожку уходящую под красную резинку трусов.
Словно ошпаренная, Джини тут же отняла руки, а Малкольм отошел подальше, чтобы не смущать. Точнее, попытался отойти, ведь в следующее мгновение он наступил одной ногой на собственную штанину и запнулся. Самые обычные «домашние» штаны, свободные и удобные, в которых он иногда любил побродить по кораблю после душа, слетели до колен и запутались в ногах. Малкольм с криком полетел на пол и приземлился на задницу, больно ударившись копчиком.
Тихо озвучивая самые похабные ругательства, которые он знал на китайском, капитан заметил, что явил миру, а точнее Вирджинии свои трусы. Я вил не так как хотел.
Когда, он говорил, что это самые хорошие трусы в его гардеробе, то он не соврал. Он вообще не надевал их еще ни разу. Потому, что это был шуточный подарок от одного знакомого барыги на праздник земного Рождества. Что-то среднее между боксерами и плавками, максимально выделяющее достоинство Мэла… с занимательным принтом в виде оленя: один с глупой мордой был прямо спереди, посередине, и его нос приходился как раз на то самое место, второй сзади показывал неприличный жест с одной отдаленной планетки.
Да, Мэл и правда решил превратить этот убогий стриптиз в шутку. Но оплошал.
Капитан поднял глаза на Джини.
«У меня для тебя есть сладкая конфетка…» — продолжал настаивать вокалист из колонок.
Она смотрела прямо на его оленя…. едва сдерживая смех. Малкольм поджал губы, пытаясь не засмеяться первым.
— Познакомься, — дрожащим от сдерживаемого смеха голосом, проговорил Мэл, — это Малкольм.
Эта фраза стала последней каплей. Вирджиния больше не могла сдержать смех и согнулась, опустив лицо на ладони. Все ее тело сотрясалось от приступа громкого хохота, которому вторил и Малкольм. Солист все еще просил попробовать его конфетку, что только усиливало эффект и всю комичность ситуации.
— Кэмпбелл, — выдавила она, наконец, подняв голову, когда смогла хоть немного успокоиться. Мэл по-прежнему сидел на полу и боролся с собственным смехом, — ты просто невозможен. Боже, выключи эту пошлость, — проговорила Джини со смешком. — Я была уверена, что ты откажешься, — покачала она головой.
Мэл дотянулся до пульта и выключил музыку. Комната погрузилась в тишину. Вирджиния просто смотрела в глаза Мэла, не зная, что сказать. Молчание вдруг стало неудобным. Казалось, кому-то из них просто необходимо начать разговор, но пока никто не решался.
— Значит, — наконец, серьезно произнесла Джини, — хочешь познакомить меня с Малкольмом, — она выпрямилась, сев предельно ровно, и прикусила губу. — А что дальше?
— Дальше? — Мэл встал и под ее взглядом, натянув штаны обратно, опустился рядом на узкую кровать.
Он мог бы сказать, чего хотел дальше. Мог бы быть настолько нежным, насколько мог быть капитан старого, но любимого им космического корабля, часто уходящий далеко, нарывающийся на неприятности, отстаивающий права своих людей, не всегда правильный и не вписывающийся в общество многих планет. Малкольм сильно желал, чтобы время до встречи с федералами они провели вдвоем в этой уютной манере непонятных никому отношений.
Хотел, но молчал. Не сейчас.
— Джини, — взгляд уперся в серую стену напротив, — знаю, как тебе нравится то, что ты делаешь. Ты увлеченная наукой и чертовски умная девушка. У меня, у команды и у «Крошки» просто нет шансов перед твоим светлым будущим, но все же, несмотря на все это, я хочу спросить: ты вступишь в нашу ненормальную банду? — Малкольм перевел взгляд и заглянул ей прямо в глаза. — Будешь со мной… работать? Если получится убедить Союз, а у нас получится — по-другому быть не может — мне на самом бы деле хотелось увидеть тебя у шлюза «Крошки» перед отлетом.
Джини глубоко вздохнула, глядя на Мэла. Ей показалось, что он буквально буравил ее взглядом. В его глазах отражалась какая-то эмоция, но она не смогла ее распознать.
— Я… — она сглотнула и облизала губу, — эм… Мэл, я, — Джини качнула головой и отвернулась, выбрав для
