Евгений Войскунский - Очень далекий Тартесс (др. изд,)
Перед двухэтажным зданием раскинулась клумба с красивыми яркими цветами. Посреди клумбы лежала собака, жёлтая, с чёрными подпалинами, будто она тоже принадлежала к службе энергоконтроля. Она зевала во всю пасть, с завыванием, свивая язык в кольцо.
— Здесь даже собаки ненормальные, — сказал я. — Пошла, нельзя на цветах!
Собака вежливо постучала хвостом по цветам, однако не тронулась с места. Борг усмехнулся.
Мы вошли в холл первого этажа. По идее здесь должно было быть место, где стоят информаторы, приёмники почты, где сидит какой-нибудь человек — не физик, не водопроводчик, а просто обыкновенный человек, который знает, кто где и что к чему. Действительно, такой человек здесь был. Окружённая аппаратами связи, сидела за столиком широкоплечая девушка с красивым крупным лицом. Борг обратился к ней с вопросом относительно местопребывания Феликса. Она взмахнула на нас ресницами и сказала:
— Сколько?
— Что — сколько? — не понял Борг. — Я спрашиваю, где ваш…
— Прости, старший, я не тебе… Повтори, плохо слышно.
Тут мы услышали тихий мужской голос из коробки инфора:
«Семь и двенадцать».
— Семь и двенадцать? — воскликнула девушка. — С ума сойти! А хроноинтерфератор?
«С проскоками», — донеслось из инфора.
— Присядьте, — сказала девушка. — Нет, это я не тебе. Тут пришли, выключаюсь… Феликса здесь нет, старший.
— А где его можно найти? — терпеливо спросил Борг. — Есть у него постоянное место?
— Есть, но он там редко бывает. Чаще всего он бывает в вычислительном центре. Но сейчас он не там.
— Спасибо за исчерпывающую информацию. — Борг отошёл от столика.
Девушка вытянула из ящика трубочку с кремом длиной в полметра, не меньше, и начала методично её поедать.
— Не стоит его искать, — сказал я Боргу. — Пойдём, старший, в дом для приезжих. Надо же устроиться на ночлег.
— Пойди, если хочешь. А мне надо повидать Феликса.
Я знал, что у Борга накопилась уйма вопросов к Феликсу относительно настройки хроноквантового двигателя. Много раз он по инфорсвязи зазывал Феликса на строящийся корабль, но безуспешно. Феликс не проявлял ни малейшего интереса к тому, что лежало за пределами чистой математики, — это все знали. Как выразился однажды Гинчев, «Феликс сделал своё дело, Феликс может уйти».
В холл сбежали по лестнице несколько молодых людей, лохматых и нечёсаных, — как видно, здесь была заведена мода «под Феликса». Они возбуждённо обменивались короткими репликами, из которых только и можно было узнать, что нечто передвинулось на семь и двенадцать сотых ангстрема за одну наносекунду. Я мысленно перевёл это в другой масштаб, получилось примерно метр в секунду — скорость пустяковая, передвижение гуляющего пешехода. Чем тут восторгаться?
Один из молодых людей, загорелый и губастый, узнал нас с Боргом, подошёл, поздоровался.
— Давно ты не прилетал к нам, Улисс, — сказал он. — Больше не встречались тебе привидения?
— Нет, не встречались. — Я вспомнил, как несколько лет назад, когда мы с Андрой приезжали сюда, сотрудники института взяли меня в кольцо и забросали вопросами о космических привидениях. — Что у вас тут произошло? — спросил я. — Что вам удалось передвинуть на один метр в секунду?
— На метр в секунду? — Парень выпучил на меня глаза. — Десять в минус девятой… А, верно! — завопил он. — А мне и в голову не пришло, это ведь какая масштабность! Понимаешь, если бы опыт был поставлен не на клетке водоросли, а на дереве, то оно утолщалось бы со скоростью метр в секунду!
— Клетка водоросли? — Мне сразу припомнилась загадочная возня Феликса с водяными растениями.
— Ну да. Клетка сдвинулась во времени… — Он недоговорил и ринулся к своим коллегам, но я поймал его за руку.
— Погоди, дружок. Не знаешь ли, где можно разыскать Феликса?
— Откуда я знаю? — удивился тот. — Феликс вне распорядка.
Он присоединился к товарищам, и они все с такой быстротой выскочили из холла, что я подумал — не сдвинулись ли во времени и они…
Мы с Боргом вышли из холла. Юные исследователи времени тесной группкой мчались по направлению к золотисто-чешуйчатому куполу, высившемуся примерно в километре, за мачтами энергостанции, за мелкими постройками вспомогательного характера. В первый мой приезд купола здесь не было.
— Приходите завтра на эксперимент! — услыхали мы.
Широкоплечая девушка стояла в дверях и, приканчивая трубочку с кремом, внимательно смотрела на нас. От неё же мы узнали, что эксперимент будет проведён именно в этом куполе, что завтра с утра начнут съезжаться гости, главным образом члены Совета. Девушка объяснила, как пройти к дому для приезжих, и добавила, чтобы мы не беспокоились: она позвонит туда и скажет, чтобы приготовили комнаты для конструктора Борга и пилота Дружинина.
Мы поблагодарили её и направились к куполу. Мимоходом я всё-таки выгнал собаку из цветника. Убегая, она гавкнула, чтобы последнее слово осталось за ней.
Чем ближе подходили мы к куполу, тем большее оживление замечали. Ползали землеройные автоматы, засыпая траншею. На площадке энергостанции властная женщина в тёмных очках громко отчитывала того самого усатого дядю из энергоконтроля, доказывая ему, что наращивание мощности идёт безобразно медленно. Усач жался к перилам и меланхолично повторял, что «к утру наберётся». Высоко над станцией мигали красные сигнальные огни, ограждавшие зону, запрещённую для полётов.
Купол был без окон, без дверей, но с юга к нему примыкала лёгкая пристройка из стеклопласта. Оттуда доносились голоса и металлический лязг. Мы вошли в пристройку. У противоположной стены копошились несколько парней. Один сидел на стремянке под самым потолком, второй — метра на два ниже и левее, двое работали внизу. Я сразу увидел, что они собирают стандартные телевизионные блоки, какие обычно устанавливают на площадях городов. Собственно, визор был уже смонтирован — чуть ли не во всю стену, — и теперь они проверяли соединения.
— Посторонитесь, пожалуйста.
Мы с Боргом отошли от двери. Сотрудники института затаскивали ряды кресел и устанавливали их перед визором. Ряд, другой, третий. И вдруг…
— Феликса здесь нет?
Мы, пилоты, умеем владеть собой, иначе мы бы не были пилотами. Но когда я услышал голос Андры и увидел её, заглянувшую в павильон…
— Что ему тут делать? — ответил кто-то из сотрудников.
Андра кивнула и исчезла. Втащили ещё один ряд кресел.
Меня она не заметила. Ну и хорошо. Я потёр кончики пальцев.
— Пойдём, — сказал Борг.
— Пожалуй, я посижу здесь. Устал немного…
И тут в дверях снова появилась Андра.
— Улисс, — тихонько сказала она. — Значит, не показалось… Вот решила вернуться, чтоб убедиться…
Я не смог выжать из себя ни слова, ни улыбки. А она, улыбаясь, подошла, протянула руку. Такую знакомую тёплую ладошку.
Она была в простеньком сером платье, на голове зелёная косынка, с плеча свисала большая белая сумка. Совсем не так она выглядела, как я её представлял, когда думал о ней. И ещё она показалась мне несколько располневшей.
— Ты не изменился, — услышал я её голос. — Все такой же.
Я тупо молчал.
— Прилетели на эксперимент? — Теперь она обращалась к Боргу: — Ох, что тут было! Еле уговорили Феликса, он ведь и слышать не хочет ни о каких опытах. Старший, вечером обязательно приходи к нам. И ты, Улисс. Слышишь?
— Ладно, — сказал Борг. — Мне надо с ним потолковать, да вот нигде не могу найти.
— Это не просто. — Андра засмеялась каким-то новым для меня отрывистым смехом. — Может, он на спортивной площадке. Пойдёмте, я тоже его разыскиваю.
— Скверная привычка — не носить с собой видео, — сказал Борг. — Ты бы хоть убедила его, что это скверно.
— Пробовала — ничего не вышло. Он жалуется, что вызовы мешают ему сосредоточиться. Это же Феликс. — Она подняла тонкие полукруглые брови и коротко развела руками.
Мы вышли из павильона. Борг спросил, как пройти к спортплощадке, и пошёл вперёд, помахивая веточкой, как тростью.
Андра и я пошли за ним. Я отчётливо сознавал, что мне следовало пойти куда-нибудь в противоположную сторону, однако ноги сами несли меня.
Андра уже успела сдёрнуть с головы косынку и взбодрить причёску. Волосы у неё были рыжевато-каштановые — некрашеные, естественного цвета.
— Ты не хочешь со мной говорить? — спросила она с выражением грустного недоумения.
— Нет, почему же… — Я прокашлялся. Действительно, нельзя же так. Глупо. — Как тебе живётся здесь? — спросил я, глядя прямо перед собой.
— Здесь хорошо. Очень славные ребята в институте, очень увлечённые. Ты не представляешь, Улисс, какие у нас споры каждый вечер, какие у них грандиозные идеи! Я, правда, не все понимаю, но Феликс старается мне объяснить. Да ты сам сегодня услышишь… Ты ведь придёшь вечером?
