Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
Вместе с Джеком здесь сидели еще несколько пленных, превращенных в солдат совсем недавно. Все безоружные.
Один из конвойных остался стоять рядом с выходом, преграждая путь. Дуло генератора луча смотрело в стену, но Джек теперь имел представление о силе, которой наделял владельца каркас, поэтому был уверен, что одному пехотинцу ничего не стоит справиться с десятком пленных, пусть даже одетых таким же образом. с лучом не поспоришь.
Джек приглядывался к товарищам по несчастью. Все напуганы, взгляды устремлены в пол, выдавая покорность судьбе. Джек предусмотрительно принял такую же позу — сел на пол, поджав колени — чтобы не привлекать внимания. Изредка присматривался то к одному, то к другому, но не находил внешних изменений. Тягучее, томительное, однообразное ожидание неизвестного. Самое неприятное из всех, испытываемых человеком ощущений.
Используя отпущенное ему время, Джек разглядывал помещение. Барак был пуст. Голые серые стены, ровный пол, поддерживаемая решетчатыми балками крыша. Ряды ламп дают рассеянный белый свет, без резких теней. в бараке тепло, что говорит о скрытых где-то обогревающих устройствах.
Единственным предметом, который можно было бы отнести к мебели, оказался узкий железный шкаф, закрытый двумя створками. Джек содрогнулся, вспомнив рассказы Иррата о подобных шкафах. Этот, как и множество подобных, несомненно, использовался для выкачивания крови. Следуя какому-то строгому правилу, чудовища всегда располагали такие шкафы вплотную к стене. Задняя часть шкафа соединялась с приборами, находящимися на другой стороне стены.
Джек не смог понять, зачем в бараке этот шкаф. Все пленники были в каркасах, снабженных своими устройствами отбора крови, помещающими ее в съемные колбы на спине. Наличие шкафа могло быть простым пережитком прошлого, говорящим о том, что барак раньше использовался для других целей. Возможно, конструкция была типовой, согласно которой все бараки, независимо от назначения оснащались таким шкафом.
Дверь распахнулась. Двое солдат втащили пленника, вялым мешком болтающегося между ними. Как и Джек перед надеванием каркаса, пленник был парализован ударом щупальца в шею, яркий запекшийся шрам хорошо просматривался издалека. Сокамерники Джека подняли головы, наблюдая на вошедшими. Джек отметил в них это первое проявление жизни, говорящее, что происходит нечто действительно необычное.
Солдаты протащили пленного к шкафу, бросили на пол, нисколько не заботясь о его состоянии. Один из них распахнул дверцы шкафа. Джек увидел конструкцию из металлических полос, закрепленную на задней стенке, снабженную крепкими скобами. Джек уже знал, что предстоит увидеть. Остальные пленники, очевидно, наблюдали эту сцену впервые, поэтому демонстрировали заметный интерес. Джек подумал было закрыть глаза, чтобы не быть свидетелем кошмарной сцены, но что-то заставило этого не делать. Реакция пленников занимала его, он не хотел ничего пропустить, подозревая, что происходящее имеет непосредственное отношение к процедуре создания из пленного человека пехотинца.
Солдаты подняли пленника, легко, как пучок соломы, втолкнули в шкаф, прислоняя конечностями к полосам и скобам. Механизм пришел в движение, скобы дернулись, охватили запястья, щиколотки, шею человека, защелкнулись со звонким лязгом.
И только тогда человек закричал.
Это был крик, которого Джек в своей жизни никогда раньше не слышал и никогда теперь не забудет. в крике было столько боли, страдания, отчаяния, что хватило бы на всех присутствующих. Зажмурив глаза, пленник бился затылком, стараясь таким образом лишить себя сознания, но железный ошейник скобы не давал развить должное усилие. Парализованное тело не могло сопротивляться. Человек сознавал, что обречен, но, должно быть, успел заметить что-то в глазах смотрящих на него людей в каркасах и решил призвать их вмешаться.
Вид пехотинца с генератором, наставленным уже на сидящих на полу, мгновенно отрезвил тех, кто, возможно, уже внутренне решил помочь приготовленному к казни. Никто не пошевелился.
Острые иглы выдвинулись из железных полос, вонзились под кожу пленника. Крик человека стал еще более диким, вены вздулись канатами, лицо покраснело. Несколько мгновений спустя крик ослаб, человек поник, краснота сменилась молочной бледностью. Дернув в последний раз головой, жертва повисла в зажимах.
Словно в ответ на это, скобы разжались, освобождая тело. Труп грузным мешком съехал на пол, вывалился из шкафа и вытянулся, раскинув руки, бледный до голубизны.
Один из пленников вскочил, кинулся к шкафу в стремлении сломать его, но словно оступился на полушаге. Согнувшись пополам, повалился на пол, взвыл так, что стало слышно сквозь маску. Дикая боль терзала его, сковывала каждую мышцу, выжигала нервы, ослепляла мозг.
Внезапно с другими людьми начало происходить то же самое. Кто-то сидя, кто-то пытаясь подняться, все скорчились в судорогах, не в силах сопротивляться.
Джек, наконец, с фатальным опозданием, вспомнил рассказ Иррата, что пехотинцев принуждали к покорности с помощью «разрушителя воли».
«Какой же я идиот! Какие тут могут быть стимуляции, посулы небывалой мощи от использования каркаса, снабжение бодрящей пищей? Все проще! Чудовища не принимают иных средств, кроме принуждения, вызываемого болью. Боль, стоящая на страже мыслей раба, вот и все, что нужно. Остальное — просто эффективные добавки, позволяющие выжать побольше пользы из несчастного существа! Вот он, поводок, который невозможно оборвать».
Джек посмотрел на стоящего у двери пехотинца, тот равнодушно взирал на конвульсии людей. Ярость стала подкатывать, еще далекая, как волна цунами на горизонте, но грозящая смести все на своем пути. Джек силился удержаться, чтобы не наброситься на конвойных, которые волокли труп к выходу из барака. Знание вначале помогло избежать такого сильного потрясения, какое постигло других, сидящих рядом. Но сейчас, когда к ощущениям добавилось разочарование от собственной глупости, Джек перестал сдерживаться.
Противоестественно человеческой природе — не давать выхода праведному гневу. и Джек потерял над собой контроль. Волна докатилась, могучей стеной, вздымающейся выше крыш, накатила на его сознание, подмяла под себя, сокрушила барьеры. с запозданием, словно слабое эхо, долетела до Джека мысль, что он сейчас поступает точно так же, как и другие. Как все до него. Но инерция была слишком велика, и он влетел под встречный удар марсианского яда.
Давно проникший с принятой пищей в кровь, в мозг, в каждую клетку, «разрушитель воли» взял свое сполна. Будто стоя по пояс в воде, Джек принял грудью удар волны, почва ушла из-под ног, он утратил ощущение пространства, полетел, закувыркался, съеживаясь в точку от дикой боли. и со всех сторон кололи и жгли тончайшие иглы, рвали на части клещи, давили многотонные грузы.
Приготовившись к смерти, потеряв всякую надежду пережить испепеляющую боль, Джек вдруг словно увидел себя изнутри. Ему представилась комната с бесчисленным множеством окон, маленьких и больших, в которые бьет свет. Из маленьких — тонкими иголками, из больших — тяжелыми бревнами. Лучи попадают на кожу, прокалывают, сминают, причиняют невыносимое страдание, но Джек знает, откуда именно идет опасность.
Мышление прояснилось, обрело глубину и четкость. Джек понял, что может видеть многие детали, и слепящий свет не очень мешает. Он увидел, что окна распахнуты внутрь и створки снабжены задвижками. Значит, их можно закрыть. Джек потянулся к одному из окон, налетел на него, упираясь под давлением смертоносного луча, навалился на створку и захлопнул. Боль стала меньше.
Джек кинулся к другому окну, к третьему, наращивая темп. Потом заметил, что может закрывать их простым волевым усилием. с каждым разом это давалось все легче, боль ослабевала, все реже лучам удавалось коснуться его.
Он оказался в темноте. Спасительной, прохладной, свободной от внешнего вмешательства. Последние окна уже вбил на место одновременно, будто обретя несколько рук.
Теперь он в безопасности. Но темнота стала раздражать. Еще не понимая точно, что же он хочет, Джек сделал небольшое усилие и увидел перед собой стол. Груда книг лежала на нем, толстых, тонких, некоторые раскрыты, другие потрепаны. Что-то успокаивающее, домашнее было в этой картине. Сознание Джека само довершило работу — стоило перевести взгляд, темнота превращалась в этом месте в предмет, создавая комнату, наполненную знакомыми вещами — кресло, книжные шкафы, диван, низкий столик с пепельницей. Дымящая сигара, только что опущенная на самый край. Это его библиотека.
Джек посмотрел туда, где должно быть окно во двор, но не увидел его. Только участок голой стены с чуть более темным силуэтом, какой остается, если снять долго висевшую картину.
