Гарольд Хоук - Шаг в неизбежность
Кинг отдал несколько приказов. Десантник в бронескафандре иного вида с подобием ранца на спине и длинными выпуклостями на руках и ногах, склонился над Миллером. Спецназовцы с интересом наблюдали за ним. Медик прикоснулся пальцем к бугру на правой руке. Раздалось шипение, бугор треснул по длине, из трещины вырвалось слабое свечение, повалил лёгкий дым. Створки сдвинулись в стороны, открывая мобильный кейс с медикаментами.
Эскулап извлёк наружу небольшой шприц-пистолет с ампулой заполненной розовой жидкостью, поднёс к шее Герхарда. Пистолет негромко щёлкнул, иголка воткнулась в кожу и через пару секунд ампула опустела. Прошло ещё несколько мгновений, которые показались спецназовцам вечностью. Но вот Миллер широко раскрыл глаза, сел и втянул ртом воздух.
— Ну всё, жить будет. Медик спрятал шприц в кейс на руке, легко дотронулся до неприметной кнопки рядом с перчаткой. Створки двинулись навстречу друг другу и спустя секунду плотно сомкнулись.
Всё ещё громко дыша, Миллер вертел головой не до конца понимая, где находится и кто это рядом с ним. Наконец он увидел сержанта и Джонсона и слабо улыбнулся.
— Значит, вы вчетвером провернули такое дело? Герои! Подполковник взглянул на десантников. Те мгновенно подтянулись, громко ударили стальными перчатками по груди. Так они отдавали дань уважения подвигу спецназовцев.
— Нас было пятеро, сэр. Пятый совсем ещё мальчишка, но с задатками настоящего снайпера, — сказал Уилкис.
— И где он? Почему я не вижу здесь этого чудо-стрелка?
Сержант не успел ответить, рация захрипела и выдала голосом Даймонта:
— Сэр, диктую координаты…
Когда передача данных закончилась, Кинг отправил платформу с пятью бойцами за пилотом и вернулся к прерванному разговору:
— Где сейчас этот парень, сержант?
— Сэр, в задачу Тима входило прикрытие нашего отряда с крыши вон того здания, — Уилкис махнул рукой в сторону видневшегося в отдалении долгостроя. — Во время боя отряд противника бросился штурмом на его позицию, я слышал несколько взрывов в той стороне, много раз пытался выйти на связь, но… — сержант покачал головой.
— Всё равно надо проверить. — Подполковник повернулся и посмотрел из-под ладони на серую коробку недостроенного здания. — Лайтинг, возьми пару парней и прочеши этот дом сверху до низу.
Рослый десантник козырнул, выкрикнул имена двоих бойцов. Уже в следующую секунду эта троица быстрыми скачками двигалась в нужном направлении.
Неожиданно шлемный передатчик подполковника ожил и все, кто находился рядом с ним, услышали:
— Сэр, докладывает капрал Доггинс: сопротивление подавлено, объект полностью находится под нашим контролем.
— Отлично, Доггинс, закрепитесь на местности и ждите. Я свяжусь с вами сразу, как прибудут новые транспорты с роботами и машинами поддержки.
Вдруг один из десантников поднял руку и воскликнул:
— Смотрите!
Все обернулись. По дороге к «Дрим сити» мчалось жёлтое такси. Шаттлы перегородили ему путь, маленькая машинка бесстрашно свернула с дороги, пропылила по обочине, скатилась по склону и, петляя между деревьев лесополосы, обогнула космических скитальцев. Когда препятствие осталось позади такси вернулось на дорогу и, громко сигналя и моргая фарами, покатило к военным.
Машина остановилась метрах в пятидесяти от бойцов. Пассажирская дверь распахнулась, из салона выскочила растрёпанная Глория в длинном шёлковом платье голубого цвета без рукавов с глубоким декольте и вырезом на спине. Туфли на высоком каблуке сильно мешали, она скинула их и побежала босиком.
Подполковник повернулся к сержанту:
— Это кто?
— Мама Тима, — сказал Уилкис и глубоко вздохнул. — А если он погиб, что я скажу?
— Отставить панику я всё беру на себя.
В это время Глория подбежала к солдатам.
— Где мой сын? Джон, вы обещали следить за ним. Где он?
— Миссис Робинсон, — начал Уилкис, но замолчал после выразительного покашливания Билли Кинга.
— Мэм, прошу вас, пожалуйста, успокойтесь, — подполковник сделал шаг к Глории. Двигатели сервоприводов его бронескафандра слегка загудели, металлические подошвы стальных ботинок негромко стукнули об асфальт. — Я отправил группу за вашим сыном. Всё хорошо, перестаньте нервничать, на вас даже лица нет. Разве можно так?
Подполковник как мог, тянул время. Ему не первый раз приходилось сообщать родным и близким о гибели братьев, отцов, мужей и сыновей, он знал, как подготовить родственников к неприятным известиям, но всё равно это было для них тяжёлым ударом. «Хорошо бы парень остался жив, — подумал Кинг и в тот же миг оборвал себя: — чудес не бывает».
В опровержение этой мысли включился передатчик:
— Сэр, мы нашли его. С ним всё в порядке, серьёзных ранений нет, так пара царапин. Сейчас достанем из-под обломков и будем у вас.
— Ну, что я говорил? — облегчённо выдохнул подполковник. Скоро вы получите сына целым и невредимым.
Глория радостно вздохнула и пошатнулась. Ноги отказывались её держать. Невидимый стержень внутри надломился, ей показалось: ещё миг, и она рухнет на чёрный асфальт. Не подоспей вовремя Уилкис так бы всё и произошло.
Пока Глорию приводили в чувство, Лайтинг с товарищами извлёк Тима из-под завала и притащил к подполковнику. На самом деле Робинсону повезло: окажись он в десяти сантиметрах левее места, где его засыпало кирпичом, рухнувшее перекрытие размазало бы его по бетону, а так отделался малым испугом, парой ушибов и лёгким сотрясением мозга. Сущие пустяки по сравнению со смертью.
Когда Глория пришла в себя, Тим уже стоял перед ней и широко улыбался.
— Мама, как я рад тебя видеть!
— Сынок, живой!
Они бросились друг к другу и обнялись под радостные возгласы солдат. Глория гладила Тима по волосам, а он всё хватал её руки и прижимал к губам. Но вот мать отстранилась от сына, посмотрела на него как-то по-иному.
— Я долго думала, Тим, метаясь из угла в угол в номере «Плазы». Я была неправа, запрещая тебе служить. Такие люди как сержант Уилкис и его солдаты очень нужны. Без них нам не знать счастливой жизни. Я дала себе клятву: если ты… — её голос дрогнул, она сглотнула, сдерживая невольно навернувшиеся на глаза слезы. — Если ты… останешься в живых… я не буду за тебя решать. Ты достаточно взрослый и можешь сам выбирать свою судьбу.
Глория замолчала, вместе с ней молчали и другие. Каждый из собравшихся здесь понимал, сколько мужества потребовалось этой женщине для такого решения.
— Что скажешь, Тим? — Уилкис положил руку ему на плечо. — Дело за тобой, мама не против, сбылась твоя мечта.
Тим опустил голову. Он смотрел под ноги и не решался поднять глаза. Наконец, он вздохнул и тихо сказал:
— Сержант Уилкис, сэр, простите меня, и поймите правильно. Я не испугался, нет, напротив, только сегодня я понял как это трудно и вместе с тем интересно служить в армии. Я очень хочу посвятить себя военной службе, но не могу.
Он подошёл к матери, взял её руку, прижал к сердцу.
— Мама, я останусь с тобой, заработаю денег на новый дом, обставлю самой красивой мебелью и лишь тогда подумаю о себе.
— О! — только и смогла произнести миссис Робинсон и чуть не расплакалась.
— Сэр, — Джонсон дёрнул сержанта за рукав. — Давайте отдадим им все наши деньги. Я тут подумал: зачем они нам? Что мы будем с ними делать? А Робинсонам они нужней, парню за всю жизнь не заработать и половины стоимости приличного дома. Всё-таки вы их лишили крыши над головой.
Сержант хмыкнул и криво усмехнулся.
— Ну да, а ты как думаешь, Миллер?
— Я «за». Стивен, ты же хотел закончить обучение и стать этим… как его…
— Магистром, — подсказал сержант.
— Во-во, им самым. А теперь, что с тобой случилось? Как и меня приложило взрывной волной?
— Нет, просто я понял — это не моё. Я солдат, а не учёный. Надо будет, так я бабочек и на задании изучать буду.
— Лучше после, — сказал сержант. — А как же Даймонт.
— Мы его уболтаем, — пообещал Герхард. — Раз Стивен никуда не уходит, вдвоём мы его быстро уговорим.
— Хорошо. — Сержант повернулся к Тиму и Глории. Десантники во главе с подполковником стояли чуть позади мамы и сына. — Тим, мы тут посовещались с ребятами и решили отдать вам все наши деньги. Их там хватит на прекрасный дом в тысячу раз лучше той лачуги, где вы проживали. Прошу прощения, миссис Робинсон, — сержант слегка поклонился Глории, — но вещи надо называть своими именами.
— Не стоит извиняться, мистер Уилкис, вы абсолютно правы, тот дом был не из лучших, но мы и его содержали с трудом.
Тим стоял и не верил ушам. Щедрое предложение сержанта открывало перед ним огромные перспективы. Пока он лежал наполовину засыпанный грудой обломков он о многом передумал: о матери, о собственном будущем, о том, как ему поступить. Решение остаться дома далось нелегко, он знал, мама примет его желание служить и отпустит в полную опасностей армейскую жизнь. Но если он уйдёт и оставит её одну без жилья с кучей нерешённых проблем, то как примирится со своей совестью? Как он сможет жить с таким грузом на сердце?
