Доступ запрещен (СИ) - Виктория Серебрянская
Это было необычно. Но уже совсем нестрашно. Пугающий флер вокруг странного приспособления развеялся, и я улыбнулась. Больше не сомневаясь и не колеблясь, прошла в центр комнаты и забралась на неудобное сидение. Айминь тут же нажал несколько скрытых от моего взгляда кнопок, заставляя кресло принять более удобную для моей конституции форму. А потом начал прилаживать на меня виртуальные датчики: на руки и ноги, на плечи и грудь, а напоследок — шлем из ажурных тонких проволочек на голову. Закончив, он окинул меня серьезным взглядом:
— Подвигайся. Удобно? Ничего не мешает?
Я подергала руками и ногами, повертела головой. Оборудование сидело как влитое. И если на руках и ногах я еще чувствовала тяжесть датчиков, то на голове будто ничего и не было. Айминь удовлетворенно резюмировал:
— Отлично, начинаем. Ничего не бойся. Среди датчиков есть и медицинские. Если твое состояние начнет меняться в худшую сторону, я прерву эксперимент, никаких повреждений ты не получишь. Запомнила?
Я кивнула, и Айминь отошел к консоли за спинкой кресла, скрывшись из виду. А спустя несколько секунд пустое пространство передо мной расцветилось всеми оттенками синего и фиолетового. Тестирование началось.
Для начала программа погрузила меня в виртуальную среду обыкновенного учебного класса обыкновенной средней школы. Передо мной стоял сухонький сгорбленный старичок в заношенном, местами лоснящимся костюме неопределенно-коричневого цвета, при галстуке и с огромными очками в черепаховой оправе на носу. Он занудно объяснял какой-то материал, тыча длинной указкой в формулы, выведенные мелом на доске и поминутно угрожая тем, что данный вопрос будет на экзамене. Если не сдам — меня отчислят.
Первые несколько минут я честно пыталась вникнуть в объяснения, но даже не смогла распознать тему лекции. В груди заворочалось раздражение на лектора: если этот вопрос настолько важный, то почему нельзя объяснять получше, понятнее? Или хотя бы дать тему в учебнике для самостоятельного изучения? Самообучение после подготовки к поступлению в Академию меня вообще не пугало. А в таких условиях было даже предпочтительнее лекции занудного преподавателя. Все равно слушать его — только даром время терять, ничего же совершенно непонятно!
Стоило мне только подумать об учебнике, как парочка толстых томов обнаружилась на углу парты. Я радостно потянулась к ним и тут же обнаружила тему лекции со странным названием «Теория и практика нейро-сенсорного управления киберсистемами». Начав читать текст, я обнаружила к своей радости, что в книге все написано гораздо проще и доступнее, чем рассказывает преподаватель. С этой минуты я перестала слушать лекцию и углубилась в текст. Картинка тут же сменилась.
Теперь я в форме курсанта Первой Звездной находилась в самом сердце космического корабля — на мостике. Откуда-то я знала, что это первая моя выездная практика и мне сейчас полагается только слушать и наблюдать. Командир корабля, пожилой фарн, раздавал команды экипажу. Я мало что понимала из отрывистых фраз капитана, но знала, что у корабля сейчас проблемы — мы неожиданно влетели в поток мелких астероидов и космического мусора, не обозначенный в навигационных картах. Я жадно следила за мельтешением на обзорных и эхолокационных экранах, одновременно стараясь запоминать порядок действий, выдаваемых капитаном. Особенно тот, который касался пилота.
Внезапно пилот, почему-то в одиночку управляющий крейсером (это я тоже откуда-то твердо знала), оглянулся на меня:
— Эй, курсант! Подойди! — Я торопливо приблизилась, жадно глядя в лицо киллу, управляющему полетом. — Помоги! Садись рядом и отслеживай малейшие изменения радара, я не успеваю один за всем, а штурмана, как ты видишь, нету! — И он скривился.
На подрагивающих ногах я приблизилась к креслу-капсуле, предназначенному для второго пилота. Хотела сказать, что я вообще-то первый раз в космосе, это первая моя практика и я мало что знаю и понимаю. Но в горле от нервозности пересохло так, что я даже писка выдавить не сумела. Пришлось устраиваться в кресле.
Мои руки словно по своей воле что-то нажали и кресло активировалось. Отлично! Хоть что-то у меня получилось! Но порадоваться как следует первой победе я не успела: на экране радара возникла какая-то мешанина. А поверх нее ряд из букв и цифр. Не успев даже задуматься, что я делаю, испуганно выпалила в пространство эту абракадабру. Космолет мгновенно сделал такой крутой вираж, что у меня сердце ухнуло куда-то ниже пяток, а во рту появился привкус желчи. В голове мелькнуло: «Что я натворила!» И в этот же момент позади раздался удовлетворенный, одобрительный голос капитана:
— Молодец, курсант! Отличная реакция! Только что ты спасла тысячу жизней, так что с боевым крещением тебя, девочка! И да, быть тебе великим пилотом.
От облегчения тело вдруг превратилось в кисель, а пред глазами все поплыло. Но в этот же момент на экране радара возникло новое возмущение. Но из-за временного помутнения перед глазами я не могла точно разглядеть координаты, которые следовало озвучить пилоту. Внутри все сжало ледяной лапой ужаса: из-за меня корабль погибнет!..
Картинка снова сменилась. Я так и не поняла, смогла ли я найти выход из сложившейся ситуации, но больше уже не позволяла себе расслабиться даже на мгновение. Тем более что после терпящего бедствие космического корабля я оказалась на какой-то пустынной планете. Изумленно оглянувшись по сторонам, я заметила одновременно две вещи: я не одна. Компанию мне составляет тот самый килл, из-за которого на меня теперь все смотрели, как на низшую особь. И мы оба были пленниками. Нас держал на прицеле десантных бластеров огромный как гора и похожий на бесформенную амебу с кучей ложноножек-рук инопланетник. Непостижимым образом на его студнеобразном теле держался единственный предмет одежды — пояс, который я видела в историческом фильме. Кажется, он называется патронташ, если я ничего не путаю.
Килл едва стоял на ногах. Голова уронена на грудь, левый глаз, насколько
