Один шаг до вечности - Александра Александровна Хорват
– Она мне уже нравится больше, чем ты! – сказал генерал и мы расхохотались.
– Я надеюсь, что еще поработаем вместе.
– Не сомневайся в этом, Док!
Мы обнялись с генералом, и уже на выходе из штаба он окликнул меня.
– Кость, ты только аппарат УЗИ верни на место – все же казенное оборудование! – сказал он и снова погрузился в чтение.
А я шел и думал, почему же генерал никому не рассказал о Даше. Я почему-то был уверен, что он знал о том, что мы активно скрывали от всех.
Когда отбывающие с Марса погрузились на корабль, Даша подошла ко мне и обняла.
– Прости меня. Я понимаю, как тебе далось вчерашнее решение, но, надеюсь, что мы все сделали правильно.
– Да, я тоже надеюсь.
Она прижалась ко мне крепче и сказала тихо:
– Костя, когда мы вернемся на Землю, мне надо будет завершить свои дела, а потом…
– А потом ты приедешь ко мне и вы с бабушкой отправитесь в ее дом.
– Ты уверен, что там нас никто не найдет?
– Я позабочусь об этом.
Она положила мне голову на плечо и сразу же уснула, когда стартовала ракета.
Первый рабочий день в НИИ начался с того, что примерно половина института подошла ко мне и задала вопрос, как прошла командировка. Всем было интересно, гулял ли я по Марсу, правда ли, что он такой красный, какая там гравитация и есть ли там настоящие марсианочки.
Спасло меня только то, что совещание по новому лекарству было назначено на полдень – у меня появился легальный способ спрятаться от всех, чтобы подготовить свой доклад.
Я перебирал списки на первое тестирование, проконтролировал, чтобы бабуля была в тестовой группе, которая будет под моим контролем.
При подготовке презентации описал этапы наблюдения за мышами, но в том месте, где мои испытуемые показали сверхживучесть, я изменил результаты: по данным наблюдений мыши не выдержали новой структуры лекарства и погибли спустя 5 часов наблюдений. Я уставился в экран, понимая, что в этот момент возврата уже не будет, но в голове звучал настоятельно голос Даши: «Подумай о своем ребенке…».
Я сохранил презентацию, выложил ее в облако и отправился в конференц-зал. Когда я вошел, почти вся аудитория была заполнена – я и не ожидал, что моя работа вызовет такой ажиотаж. Внутренне поежившись, ну не люблю я выступать перед толпой народа, я начал свой доклад: какие тесты были проведены, как менялась формула, что получилось после введения.
Председатель комиссии перебил меня один раз, задал вопрос про условия разработки лекарства, сделал себе пометки, и я продолжил.
В конце мне был задан еще один вопрос:
– Когда можно будет начать введение лекарства для тестовой группы?
– Думаю, незамедлительно! – я ответил, сверяясь с данными Организации здравоохранения по заболевшим за последний месяц.
Через день после презентации я вошел в длинное помещение с высокими потолками. Бросив взгляд на часы, отметил, что стрелка приближается к полудню. В помещении на небольшом расстоянии друг от друга стояли персональные капсулы – похожие на персональные спальные места, они в режиме реального времени считывали все доступные показатели пациента. При желании даже могли энцефалограмму записывать, но в нашем исследовании работа мозга была не так важна.
Идея была в том, чтобы на время ввода лекарства каждый пациент лежал в капсуле, подсоединенный к датчикам для контроля состояния. Мышам бы тоже такое не помешало, но в условиях полевых испытаний, спасибо, что хоть клетки дали.
Я убедился, что все лаборанты находятся на месте – за дверью заполняли документы сто человек: разных возрастов и профессий, разного пола и социального статуса, но все как один зараженные «Смерчем». Администратор кивнул мне, я открыл двери, и сто пар глаз уставились на меня.
– Добрый день, уважаемые участники исследования! – я поприветствовал пациентов и отыскал взглядом в толпе бабулю. Ее за руку придерживал мой помощник. – Вы находитесь в лаборатории АО «Заслон», где сегодня будет проведено тестирование нового лекарства против «Смерча». Все заполнили бумаги?
Из толпы послышалось несколько негромких «да». Я продолжил:
– Тогда прошу пройти каждый к своей капсуле. Номер указан у вас на документах. Кому сложно прочитать, лаборанты вас проводят.
Я отошел в сторону, и пациенты по одному стали подходить к капсулам, ожидая дальнейших указаний. Я подошел к бабушке.
– Лидия Петровна, позвольте вас сопровождать.
Лаборант передал мне старушку, и мы медленно пошли в самый дальний угол помещения, где стояла ее капсула. Я отметил, что бабушка еле передвигается на ногах – сюда ее везли в кресле-каталке, но оно бы сейчас не смогло проехать мимо установленных капсул, поэтому бабушке пришлось немного прогуляться.
Я помог ей снять обувь и удобно разместиться на кресле внутри. Ввел в руку катетер, отчего бабушка тихо охнула. К груди кардиомониторы, на руку датчик насыщения кислородом крови – бабуля была готова к испытанию. Мы подождали еще несколько минут, когда все участники будут подключены к аппаратам, а потом я подал сигнал, чтобы ввезли препарат.
Номерные ампулы закладывались в специальное отверстие капсул, после чего лекарство через катетер медленно попадало в кровь пациентам. Ассистент передал мне капсулу для бабушки, а я сделал незаметный шаг в слепую зону камер, которые специально настраивал сегодня для контроля за исследованием. Я опустил руку в карман халата и незаметно подменил ампулы.
Та, что лежала сейчас у меня на ладони, была наполнена третьей версией препарата – той, что подарила мышам вечную жизнь. Я оставил одну, всего одну ампулу лекарства, надеясь на то, что в последний момент мне удастся сделать бабушке укол. Сейчас я старался отогнать от себя мысли о том, будет ли рада бабуля такому «подарку», что скажет Даша. Мне важно было, чтобы старушка жила. Это было предельно эгоистично, но я хотел, чтобы она увидела своего внука или внучку.
В лаборатории раздался звуковой сигнал, мы положили ампулы с лекарством в отсеки капсулы, я нажал кнопку и тонкой струей препарат побежал к руке бабушки.
Пациентов погрузили на сутки в медикаментозный сон. Мы с коллегами следили за состоянием каждого в лаборатории. Бабушка мирно спала. Показатели крови были в норме, сердце выдавало стабильный ритм. Около 4 утра у двух пациентов резко остановилось сердце – мы были готовы к этому: рядом с лабораторией была развернута реанимация.
Еще несколько проснулись из-за того, что их тошнило. Больше побочных реакций замечено не было. Лаборанты фиксировали все в журнал, я пил уже третью чашку
