Кен Като - Гнев небес
— Что привело вас сюда? — спросил Нисима пришедшего.
Американец прочистил горло.
— Мой командор считает, что по площадке разгуливает слишком много людей. Больше, чем мы оговаривали в соглашении. Он спрашивает: не будете ли вы так добры приказать им вернуться на корабли?
Нисиму охватило возмущение. Бестактность вопроса усугублялась еще и тем, что задан он был младшим по чину офицером на безбожно исковерканном японском. Однако даймё сдержал гнев.
— Это всего лишь подсобные рабочие. Они необходимы для поддержания порядка в помещениях кораблей, — спокойно объяснил он.
— В таком случае не прикажете ли вы им вернуться на борт и не расхаживать по площадке в непосредственной близости от наших кораблей? — не унимался американец.
Глаза даймё засверкали от ярости, но он вновь был вынужден скрыть свои чувства. «Придет время, и этот мальчишка заплатит за свою наглость. Не так уж долго осталось ждать», — подумал он. Тщательно подбирая слова, Нисима принялся уверять, будто эти люди не представляют опасности для американских кораблей и что вскоре они покинут площадку. Однако посланник командора не успокаивался. Настойчивость его утомляла, и тем не менее даймё сохранял спокойствие, чтобы не расстроить свои планы.
— В соглашении точно сказано… — пытался возразить американец.
— Да, да! Передайте вашему командору, что все, о чем он просит, будет выполнено, — раздраженно ответил даймё и встал, показывая, что аудиенция окончена, но американец не уходил.
— И еще я бы хотел…
— Что еще вы бы хотели выяснить? — нетерпеливо перебил его Нисима.
— Простите мой скверный японский, но командор также интересуется, почему один из ваших кораблей встал вплотную к нашему кораблю.
Кондо подался вперед, желая резко прервать разговор, но даймё неприметным жестом остановил его. Вице-адмирал сжал рукоять кривого самурайского меча и с ненавистью взглянул на американца, тогда как наместник вел себя подчеркнуто вежливо.
— Понимаете ли, площадка переполнена. Корабль, о котором вы говорите, встал рядом для разгрузки. Мы выбрали это место, потому что все остальные оказались заняты.
Американец поклонился и вышел.
— Они стали чересчур подозрительны, ваше превосходительство, — обратился Кондо к Нисиме. — Лучше убить этого американца. Разрешите мне сделать это немедленно.
— Я буду рад, если вы расправитесь с ним чуть позже. А пока, вице-адмирал, держите себя в руках. Сейчас американские пираты беседуют с Ивакурой. Все приготовления будут закончены через два часа, и я надеюсь, что в течение этого времени нам удастся проявлять выдержку, — холодно ответил Нисима.
Кондо отвернулся, дабы не выдать своих чувств. Он был уверен, что план наместника обречен, ибо американцы, кажется, разгадали его. Когда даймё вышел, Кондо выхватил меч и в ярости рассек им воздух. «Мы не можем больше ждать», — сказал он себе и бросился к самурайскому корпусу — предупредить полное крушение плана Нисимы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В кают-компании на «Томасе Джефферсоне» накрыли стол. На белой скатерти сверкало столовое серебро и лежали отточенные японские палочки, с которыми столь трудно управиться и столь же легко потерять достоинство. Лучшие деликатесы, синтезированные в корабельных машинах, были настоящим украшением стола.
Рядом с Эллисом Стрейкером сидели ди Баррио и Хэмптон. Напротив них — Ивакура и двое жрецов. Накануне Ивакура предложил Хавкену устроить прощальный обед, и командор согласился. Эллису этот жест показался слишком щедрым, но повод для него все-таки был: сегодня, наконец, он проверил грузы и велел сложить их штабелями на площадке, пока заканчивался капитальный ремонт. Завтра вечером флот уже сможет выйти на орбиту.
Когда Хавкен занял место во главе стола на шесть персон, его официант Чамберс, разлил по крошечным керамическим чашечкам сакэ, принесенное Ивакурой. Эллис молча чокнулся с командором, чувствуя некоторую неловкость оттого, что нужно соблюдать этикет непривычной японской церемонии — сейчас он предпочел бы заняться погрузкой. Корабли были приведены в должное состояние и, кажется, находились в безопасности.
Эллис вспомнил, с каким трудом удалось ему убедить изворотливого даймё в том, что значительное расстояние между флотами обезопасит обе стороны. «Но почему тогда наместник все время злился? Почему постоянно переглядывался с Кондо?» — тревожился Эллис.
Чашечка Ивакуры поднялась в знак приветствия.
— За наших американских хозяев и их выдающегося президента! — провозгласил Ивакура первый тост.
— За наших друзей в Нейтральной Зоне и народ Ямато! — ответил ему Хавкен и чуть пригубил сакэ.
«А может быть, я просто слишком мнителен и причин для беспокойства нет? — пытался успокоить себя Эллис. — Разве самураи и американцы не могут жить в дружбе? Почему нет? Так ли уж я ненавижу японцев? Разве не колонист Ямато купил мне роскошный особняк в Линкольне? Разве не на золото Ямато я приобрету свой собственный корабль, когда вернусь? Лучше принимать мир таким, каков он есть. Улыбаться. Вести себя приветливо с гостями командора».
— За Джоса Хавкена с Либерти, за великого командора! — прозвучал следующий тост.
— И за вас, мистер Ивакура, лучше сказать — Ивакура-сан, за честного самурая! — ответил Хавкен.
Эллис поднял чашечку, но на этот раз не смог пригубить сакэ. «Из-за самураев я стал капитаном флотилии. Это они выжгли внутренности Айртона. Именно предательство Ямато чуть не погубило целый флот! Хватит обманывать себя. Японцы уже нарушили договор. Расставили корабли по всей площадке. Уже толпятся повсюду, самураи бритоголовые. Даже не смотрят в глаза, когда с ними разговариваешь… Нет, что-то здесь не так! — с тревогой думал Эллис. — Ведь они воины, да, именно воины, и собираются напасть на нас!»
В тот момент, когда все подняли чашечки, Эллис вдруг заметил блеск стали. Правая рука Ивакуры в просторном рукаве скрывалась под столом. Легким движением предплечья он незаметно вытащил сверкающий кинжал танто — длиной не менее фута. Ни о чем не подозревая, Командор наклонился вперед. Эллис с отчаянием понял, что Ивакура готовится нанести удар. Эллис находился слишком далеко, чтобы схватить, остановить убийцу. В любой момент Ивакура может пырнуть Хавкена. Нет времени думать и рассчитывать. Инстинкт Эллиса оказался быстрее его беспомощных мыслей. Он действовал внезапно, подчиняясь некоей толкнувшей его силе. Без предупреждения Эллис ударил командора в челюсть. Тот свалился со стула, и сакэ разлилось по скатерти. В ту же секунду воздух был рассечен острым клинком танто. Эллис схватил Ивакуру за горло, и никто из сидящих за столом ничего не мог понять. Началась паника.
— У него нож! — закричал молодой официант Хавкена. Растерявшийся Хэмптон ударил Эллиса по руке, тем самым заставив выпустить убийцу.
— Он сошел с ума! — воскликнула ди Баррио. В этот момент жрецы, все время остававшиеся в тени, вскочили и бросились к двери.
Ивакура все еще держал кинжал. Блестящее лезвие мелькнуло в воздухе и распороло мундир Эллиса, но тот с невероятной ловкостью увернулся, отбросив Хэмптона. Ивакура пытался сделать еще один выпад, но рука его застыла в воздухе, схваченная, точно клещами, лапищами Эллиса. В этот момент Хавкен пришел в себя. Он бросился через стол и сжал запястье Ивакуры с такой силой, что кинжал упал на стол. Официант схватил оружие и приставил к горлу Ивакуры. Двери распахнулись, в кают-компанию вбежал Боуэн в сопровождении двух рослых сержантов. Сержанты крепко держали жрецов, вознамерившихся придти на помощь убийце.
Хавкен схватил Ивакуру за горло и с силой сжал пальцы.
— Лживый ямато! Подлая тварь! — закричал командор.
— Осии дэсу нэ! Сонно! Дзой! Слава Императору! Долой варваров! — прохрипел сквозь зубы Ивакура. Лицо его налилось кровью, на лбу выступили капли пота. Хавкен разжал руки и отпустил Ивакуру. Тот закатил глаза и потерял сознание.
— Боуэн! Заприте его, пока я не убил эту тварь! Всех их заприте! — Хавкен сбросил залитый сакэ вельветовый пиджак и выскочил из кают-компании, по дороге прихватив со стеллажа лазерный пистолет.
Эллис рассматривал дырку на мундире. Лезвие прошло сквозь куртку, распороло рубашку и лишь слегка поцарапало тело.
— Соберите людей! — приказал он Боуэну. — Подготовьте пушки и раздайте оружие!
Вслед за Хавкеном Эллис спрыгнул в проход между грузами, сложенными неподалеку от «Томаса Джефферсона», и тут же увидел пятерых самураев, набрасывающих трос на якорь «Ричарда М.». Другой конец троса был закреплен на огромном погрузчике — японцы собирались лишить корабль возможности двигаться по площадке. Самураями руководил Кондо.
— Что это значит?! — в изумлении заорал Хавкен и тут же открыл огонь.
Кондо отшатнулся, когда мощный поток излучения ударил в грудь самурая, стоявшего позади него. Самурай упал, забрызгав вице-адмирала кровью.
