Уильям Форстчен - Битва флотов
Хоть у него так и чесались руки объяснить что к чему, и кого он ненавидит больше всего, но Ясон, насколько это возможно, постарался успокоиться, и развернувшись, попытался продолжить свой путь сквозь толпу журналистов.
— Военные скоро останутся без работы, вот что их действительно бесит, — услышал он вслед глумление репортера.
Он резко развернулся, зная что не должен, но он просто не мог больше терпеть. Это уже была последняя капля. Подойдя к репортеру вплотную, Ясон прямо в лицо задал ему свой вопрос:
— Что вы делали последние два года?
Репортер вызывающе посмотрел на него.
— Работал на головидение.
— Где?
— Здесь, на Земле. Объединенное Вещание.
— В то время как вы протирали кресло своим жирным задом и улыбались в камеру я был на фронте и видел сотни, тысячи смертей. Я видел целые континенты объятые пламенем, и там где ранее цвели сады, играли дети, радовались жизнью влюбленные не оставалось ничего живого, только выжженная пустыня. Я видел корабли гибнущие в космосе, когда в одно мгновение сотни мужчин и женщин гибнут не успев даже понять что случилось. Я видел как быстро, в яркой вспышке погибают мои товарищи, и слышал крики моих друзей заживо сгорающих в поврежденных истребителях которые никак не могли избежать этой ужасной смерти Я до сих пор слышу их предсмертные крики. За эту войну я потерял друзей больше чем, вы когда-либо будете иметь! И уж не вам меня судить! Так что не позволяйте себе говорить подобное мне, или кому-либо еще. Мы знаем цену, которую платим за то, что бы вы могли спокойно работать и улыбаясь в камеру рассказывать о наших зверствах.
Сказав это, Ясон развернулся и пошел прочь, слыша вслед резкие замечания журналистов по этому поводу, некоторые притихли, но большинство из них смотрело на него с пренебрежением, как будто малолетнее дитя, возомнив о себе невесть что, билось только что перед ними в истерике.
Офицер флота по связям с общественностью подошла к Ясону, и взяв его под руку, попыталась увести его прочь.
— Это было не очень умно с вашей стороны, — прошептала она, быстро ведя Ясона к выходу, и не забывая все время улыбаться прессе.
— Идите к черту. Я здесь как помощник адмирала Толвина, и я не позволю себя оскорблять.
— Так и придерживайтесь вашей работы помощника! Дела и так плохи, а еще вы тут бодаетесь с прессой. Держите себя в руках! — прошипела она ему в ухо.
Ясон сдержал, готовый вырваться резкий ответ. А она улыбнулась, и крепче сжав руку Ясона, произнесла, так что бы все слышали, заготовленную стандартную фразу:
— Скоро будет закончено предварительное обсуждение и тогда мы ответим на все интересующие вас вопросы, — сказав это она еще раз улыбнулась, и наконец они скрылись от журналистов, пройдя через дверь.
— В следующий раз вам надо выбирать правильные маршруты, — холодно сказала офицер вышедшая вместе с ним. — И бога ради, не заходите больше на территорию, где аккредитована пресса. Они прямо как акулы — жаждут крови.
— Да уж, с ними я совсем поистрепался. Так где у вас тут можно привести себя в порядок?
Прищурившись, она оглядела его с ног до головы, и склонив голову на бок, проговорила:
— Уже нет времени. Заседание сейчас продолжится и для вас капитан, будет не хорошо, если вы опоздаете.
Вздохнув, Ясон в сопровождение офицера прошел в приемную.
Он вдруг почувствовал приступ самосознательности.
— Ну как я, в порядке?
Она улыбнулась, и поправила Золотую Звезду Героя, висящую у него на груди, и еще раз оглядела его критическим взглядом.
— Сойдет, — улыбнулась она. Немного призадумавшись, она решила продолжить. — Не обращайте внимания на то, что я вам только что наговорила. Если честно, то я на сто процентов согласна с тем, что вы там сказали.
Напоследок, Ясон выдавил из себя улыбку, и отворив дверь, вернулся в зал заседаний.
Для орбитальной базы, находившейся практически на границе конфедерации, зал был обставлен с необычайной роскошью: стены облицованы деревянными панелями из земной сосны, дорогие светильники свисали с потолка и украшали стены, даже огромный стол в центре комнаты был сделан из редких пород орехового дерева. Вокруг стола переговоров были поставлены старинные тяжелые кресла. На столе, напротив каждого места были укреплены таблички, с именем, рангом и должностью присутствующих здесь высших офицеров. У большинства из присутствующих на погонах красовалось по три — четыре звезды.
Короткий перерыв почти закончился и Ясон, решил вернуться на свое место. Он просмотрел на Сент-Джона, который, как и Ясон являлся помощником Толвина на конференции. Ян подмигнул ему.
— Ну как, проветрился?
— О да! Измочалили как тряпку. Теперь уже и шагу по станции нельзя супить — журналисты загрызут, не подавятся, — простонал Ясон.
Хантер ответил веселой улыбкой.
«Интересно, почему Толвин выбрал именно нас двоих?» — думал Ясон. Он знал, что адмирал не очень жаловал штабных офицеров, тем не менее можно было только гадать, почему выбор адмирала пал именно на него. Быть может, частично это был знак расположения со стороны адмирала. Возможность присутствовать на при историческом моменте выпадала не каждый день. Хотя скорее всего адмиралом руководили чисто прагматические соображения. Ведь совсем не лишним было иметь возле себя двух офицеров, известных чуть ли не всей Конфедерации, и потому не нуждающихся в представлении.
Ясон осмотрелся по сторонам и увидел, что почти все, уже были на своих местах. Заседание вот-вот должно было продолжиться.
Дверь на другом конце комнаты отворилась. Все встали. Военные вытянулись стойке смирно перед президентом Конфедерации.
Гарольд Родхэм, вошел в зал.
Ясон, первый раз получил возможность видеть Президента в живую на церемонии вручения ордена Золотой Звезды. Зная Президента лишь по его выступлениям на головидении, он был несколько озадачен, когда Президент подошел к нему вплотную. Стоя рядом, Ясон оказался чуть ли не на две головы выше. На головидении он выглядел намного внушительнее.
— Садитесь, пожалуйста, — негромко сказал Президент.
На несколько мгновений зал наполнился шумом отодвигаемых стульев, шуршанием бумаг и скрипом ботинок, затем все стихло.
— Я готов, выслушать любые ваши заявления, но хочу попросить вас обходиться без лишних эмоций. Побольше фактов господа!
Ясон догадывался, что эта последняя часть заседания является лишь формальностью, решение было принято заранее. Тем не менее, все хорошо играли свои роли, делая вид, что все решится именно сейчас. От звезд рябило в глазах, адмиралы, военные коменданты, генералы, многие зашевелились, подготавливая свои бумаги для финальной речи. Но адмирал Толвин опередил всех. Он не стал дожидаться своей очереди, а приподнялся и попросил слова.
— Адмирал Толвин, — президент кивком головы показал, что готов слушать.
Толвин поднялся и, оглядев комнату, сфокусировал свое внимание на гражданских советниках, сидевших вокруг Родхэма.
— Вы все хорошо знаете, что из собравшихся сегодня здесь военных советников, я один из последних, кто получил адмиральское звание; быть может, по этому мне будет легче сказать то, что я намереваюсь. Как боевой офицер я смог лучше узнать нашего противника, и хочу представить к обсуждению еще несколько аргументов против предстоящего перемирия, которое вы так поспешно готовы подписать.
Ясон заметил неудовольствие на лице Родхэма.
— Почему вы решили прекратить все военные действия до заключения какого-либо мирного соглашения?! Соглашение еще не вступило в силу, а вы уже согласились на прекращение строительства практически всех военных судов, и приостановили ремонт старых кораблей стоящих доках.
Родхэм неопределенно кивнул.
— Я считаю эти шаги по меньшей мере необдуманными, если не сказать более…
— Вы военный, и не забываете, что находитесь под управлением Гражданского правительства! Критиковать решения правительства не ваша задача, — прервал его голос Ронды Джеймсон — министра иностранных дел, сыгравшей ключевое значение в переговорах с Империей килрафи.
Родхэм сделал знак рукой, требуя тишины.
— Продолжайте, Адмирал.
— Я не политик, — я военный, и моя семья следует этой традиции уже более тысячи лет. Мои предки служили в древнем военно-морском флоте, в армии и военно-воздушных силах Англии, в космическом флоте Конфедерации. Моя семья видела лучшее из тех моментов, и гордится памятью о шести крестах Виктории, которых члены моей семьи удостоились в прошлом. Толвины сражались в битве при Ватерлоо, в сражении за британские острова, под Минском и на Курской дуге, и при осаде Лондона. Мы видели славные победы, и горькие поражения. И я боюсь, что это решение может принести нам такие бедствия, которых еще не знала история человечества, быть может, даже полное уничтожение человеческой цивилизации.
