Дмитрий Володихин - Конкистадор
Сомов пропустил мимо ушей этот тонкий заход старика.
– И никто не предвидел? Существуют же методы…
– Да! Да, Виктор Максимович, методы существуют! Конечно! – Маслов разгорячился. Он спорил не только со своим нынешним собеседником, но и с множеством других людей, о которых Сомов ничего не знал. Кроме одного: есть, оказывается и у Маслова серьезные оппоненты. – Есть методы. Но времени – нет. Лет двадцать как минимум нужно перестраиваться. Перекроить всю нашу жизнь… а лучше бы двадцать пять лет. Двадцать – по минимуму. А мы плодимся как кролики! Еще при женевцах плодились, и им было наплевать. Потом порвали с ними, и много было всякого, чем требовалось заниматься в первую очередь, еще больше шло в самую первую очередь и оставались кое-какие дела с ярлычком «первее первого»… Мы не успели понять, сообразить… Я тоже не успел. Вы сейчас расплачиваетесь за наши ошибки, в том числе и за мои персональные ошибки, Виктор Максимович.
Второй тонкий заходец Сомов тоже игнорировал. Промолчал.
– Если я сегодня отберу у людей право делать детишек, сколько они захотят, гражданская война начнется завтра. Это Терра, Виктор Максимович. Это не Земля. Здесь люди другого сорта… Если приучать к этому понемногу, возможно, что-то получится… у моих преемников. Это Терра.
«Знамо, Терра. Я тут родился, Андрей Семенович».
– Следовательно, только колонизация? И только на Терру-10, «великое искомое»?
– Кое-кого примет Российская империя, но сама идея не вызывает у них ни малейшего восторга. Горячие головы всегда готовы ринуться на Совершенство. Отлично! Там на одной пятой поверхности планеты – радиоактивная помойка. И хорошо, если только радиоактивная… Терра-10 становится для нас панацеей. Дело ведь не только в новом жизненном пространстве. Просто мы успеем сделать кое-какие изменения на самой Терре… дабы не попасться по второму разу в ту же ловушку. Повторяю: Терра-10 становится панацеей.
«Для нас. Для Нью-Скотленда. Для Латинского союза. Для Поднебесной. Для Женевской федерации. Для новых арабов. Для Нового Израиля. И там, наверное, тоже на полную катушку простимулировали адмиралов…»
Сомов знал, разумеется, что Терра-10 в самом скором времени будет открыта. Да это знал любой школьник, за исключением патологических лентяев. Своим ходом люди сумели добраться только до одной звезды – Солнца. В 2127-м с Трансплутона стартовала 1-я межзвездная под вымпелом Нового Израиля. Не вернулась. В 2129-м – 2-я межзвездная оттуда же, но под вымпелом Аравийской лиги. Не вернулась. 3-я – китайская, с Титании. 4-я – Нью-Скотленд, с Терры-8. 5-я – русская, с Реи. 6-я – опять Новый Израиль, Трансплутон. Не вернулась. Не вернулась. Не вернулась. Не вернулась. В 2130-м эксперименты закончились, хотя многие мечтают: а вдруг хоть кто-нибудь вернется? Зато у человечества имеется тайный ход к чужим звездам – Лабиринт. Наверное, точнее было бы окрестить его тоннелем, но уж как назвали, так и назвали. Лабиринт связывал внепространственным «коридором» Солнечную систему с системой звезды Солетты, где отыскалась единственная землеподобная планета – Терра-2. От системы Солетты было два хода: обратно в Солнечную систему и к Терре-3, которой владеет сейчас Поднебесная империя; от Терры-3 – обратно и к Терре-4, она же Совершенство. И так далее, вплоть до Терры-9. А там опять загвоздка: дальше хода нет. Как в Солнечной системе. Терру-9 открыли в 2061 году, восемьдесят лет прошло… Между тем, принцип «коридоров» проще пареной репы: в каждом случае две конечные точки связаны между собой множеством ОП’ов – объектов перехода. Сотнями и тысячами. Та же Терра-8 связана с Террой-9 пятью десятками ОП’ов, причем новые находят каждые два-три года. Очередной ОП можно отыскать только одним способом, а именно, «вляпавшись» в него. И когда добрались до Терры-9, долго искали ОП на Терру-10. Год, пять лет, десять, двадцать. Не нашли. Около 2100 года все успокоились: найдено завершение Лабиринта, что ж поделаешь, остается осваивать его… Все успокоились… Все успокоились… Лабиринт на девять звездных систем и девять землеподобных планет (по одной на каждую систему) называли «девятикомнатной квартирой», и это название вошло даже в учебные информпрограммы для школы. Он, Виктор Сомов, когда-то выучил концепцию «девятикомнатной квартиры» и с детства держал ее в голове. Только в 2138-м все изменилось. В системе Терры-9 пропал пассажирский лайнер Нью-Скотленда. Его долго искали, и в конце концов нашли… ровно половину. Она была набита мертвецами, как огурец семечками… Вторую половину отрезало аккуратно – как масло ножом. И она тоже, наверное, набита была трупами, но только пребывала по другую сторону ОП’а на Терру-10. А что это именно Терра-10, а не какая-нибудь другая неприятность, никто не сомневался. ОП’ы вот уже столетие с лишком режут несчастливые корабли, и режут их именно так… Во всяком флоте зубоскалы придумали свое безжалостное название для тех, кому смертельно не повезло. Терранцы называли разрезанные корабли «бабушкиными огурчиками», на флоте Российской империи их именовали циничным словечком «полваси», а у женевцев – просто «рванью». Каждый ОП – это расплющенная клякса, абсолютная плоскость, достаточно большая по площади, чтобы самые крупные корабли могли пройти ее по полудюжине в ряд. Но если кто-то натыкался на новый ОП и проходил его не в центре, а по краю, то кромка кляксы аккуратно разделывала беднягу на две части: одна из них отправлялась в соседнюю систему, а другая оставалась по эту сторону. Итак, в 38-м выяснилось: существует как минимум еще одна «комната», конечный пункт, «Терра Эсхата». Она моментально превратилась в «великое искомое». От трех до восьми эскадр постоянно искали заветный ОП в системе Терры-9. Искали вот уже полтора года, но пока безуспешно.
Все это были сведения, лишенные какой бы то ни было секретности. Информация, открытая всему свету.
– Давайте оставим теорию. Я понял ситуацию. Мне кое-что понадобится.
– Слушаю вас внимательно, Виктор Максимович.
– Прежде всего, канал оперативной связи, по которому я смогу связаться с вами в любое время. И вы откликнитесь, отложив иные дела, за исключением, быть может, откровенных катастроф. Если у меня сложится острая ситуация, то разрешать ее лучше всего на самом высоком уровне.
– Таким каналом располагали ваши предшественники, Виктор Максимович. Вы, как говорится, унаследуете.
– Отлично. Мне, может потребоваться пополнение или замена одних кораблей на другие.
– Разумеется.
– Но выбирать боевые единицы я хотел бы сам.
– Все лучшее, чем располагает терранский ударный флот, – в вашем распоряжении. Что еще?
– Люди. Я добираю, кого мне нужно и с таким жалованием, какое запросят.
– Не вижу препятствий.
– И заменяю людей в действующем соединении свободно.
Тут Маслов замялся. Последняя идея претила ему как политику: положительно, никакой надежности! Должны же быть, в конце концов, подстраховывающие варианты.
– Есть некоторые службы, Виктор Максимович…
– Выражу свою мысль точнее: мне нужно иметь право вышвырнуть с эскадры любого, кто будет стопорить выполнение задачи. Любого. Будет он представителем некоторых служб, или не будет, не играет роли.
– Боюсь, мне придется проконсультироваться на этот счет.
– Не хотите дать мне такое право?
– Нет.
– Нет?
– Не пытайтесь со мной торговаться. Виктор Максимович.
– Выбирайте между Медынцевым, Пряниковым и Княжевич.
– Что?!
– Не пытайтесь со мной торговаться, Андрей Семенович. Ваши уроды будут путаться у меня под ногами. Это раз. А кое-кто, хоть и поставлен на должность сильным кланом, но в деле не стоит и медного гроша. Это два.
– Не суйте нос в политику, Виктор Максимович. Моя все-таки работа.
– Неужели непонятно? Там восемь эскадр. Успеха добьется тот, кто совершит меньше ошибок. Как вы думаете, ребята на Нью-Скотленде почистили свою эскадру от мусора – ради такой ситуации – или отправили как есть?
Маслов замолчал. Он видел, как будет продолжаться их разговор. Примерно на шесть-семь реплик вперед. Суть проблемы была скрыта от Сомова – и слава Богу. Иначе юноша возомнил бы о себе слишком много. И Княжевич, и Медынцев, и Пряников, и Рохас, и Рябинина – особенно Рябинина! – не подходили для этой работы. Психологи, кадровики, штаб флота… чушь собачья. У Маслова имелся особенный нюх на пригодных людей. По большому счету, даже Мендоса был ошибкой… Только Бахнов и этот… субчик. Командоришко недоделанный. Но проклятый Бахнов подорвался на бабе и вышел в тираж. Не годен.
– Хорошо. Будь по вашему.
– Благодарю.
– Все?
– Пожалуй… еще одна мелочь. Внутренне я полностью одобряю весь тот ущерб, который причинит вам Катя… но отвечать за него никто из нас не будет.
– Ущерб? – Андрей Семенович не скрывал удивления. – Я не понимаю вас, Виктор Максимович…
