Василий Орехов - Звездный десант
Слушая деловой разговор двух боссов, Джулия пару раз на мгновение досадливо замирала — Вагнер слишком откровенно унижал самолюбивого молодого мафиозо, и она боялась, что тот сорвется и наговорит дону Ральфу дерзостей, после чего ни о каком союзе не будет и речи. Однако, к ее удивлению, Глам сумел сдержаться в самых острых местах. Более того, он проявлял такие мудрость и терпение, что Джулия порой начинала испытывать что-то вроде уважения — возможно, она сама провела бы переговоры более искусно, но едва ли сумела бы быть более убедительной.
Когда Глам, бледный от пережитого нервного напряжения, появился в дверях, она бросилась к нему:
— Ну, как все прошло?
Она уже знала ответ, поэтому слова устало улыбнувшегося Глама Саггети не стали для нее новостью:
— Похоже, у нас будет союзник. Он взял пару дней на размышление, но крючок заглотил глубоко.
Радостно взвизгнув и кинувшись ему на шею от избытка чувств, Джулия в перерывах между бурными поцелуями незаметным движением вытащила из его рукава иголку-микрофон и спрятала ее между пальцев. Запись, которую исправно вело подслушивающее устройство, была прервана.
Глава 4
По утрам Джанфранко Пануччи, личный референт и доверенное лицо дона Гвидо, появлялся в здании «Каперони Инкорпорейтед» в числе первых. Кроме всего прочего, в его утренние обязанности входило проверять пришедшую за ночь почту, из которой двумя секретаршами уже был выловлен и отправлен в корзину весь спам и прочие мусорные письма, и определять, какие именно электронные сообщения настолько важны, чтобы сожрать несколько минут драгоценного рабочего времени босса, а какие без особого ущерба можно сразу передать по инстанциям или обработать самому. После этого можно было выпить кофе и спокойно заняться составлением сводок по делам корпорации за последние сутки — мистер Каперони, разумеется, регулярно получал отчеты совета директоров, да и сам любил лично пройтись по офисам, но в сводки Пануччи в основном попадали данные о тех теневых сторонах деятельности компании, о которых рядовые сотрудники и большинство топ-менеджеров даже не догадывались.
В это утро сигнал из кабинета босса застал Джанфранко за кофе. С сожалением отставив источавшую сказочный аромат чашечку — остынет ведь, зараза, — референт проскользнул за внушительные резные двери красного дерева.
Кабинет дона Гвидо был просторным и светлым. Пожалуй, здесь вполне можно было бы играть в мини-стилетбол, если бы не огромные панорамные окна, в которые в пылу спортивной баталии непременно вывалились бы несколько игроков. Точнее, игроки имели бы все шансы вывалиться, если бы стекла в этих окнах не были плазмоупорными и совсем немного не уступали бы в прочности броневым плитам такой же толщины.
— Джанфранко, мой мальчик, — произнес Каперони, сидевший за огромным дубовым столом и озадаченно разглядывавший монитор своего стационарного коммуникатора, — ты просматривал сегодняшнюю почту?
— Как обычно, босс, — отозвался Пануччи, бесшумно приближаясь к столу.
— Ты видел письмо от Саггети?
— Да. Но внутрь не заглядывал — как вы и распорядились, сэр, вся корреспонденция от глав благородных семейств поступает вам напрямую, без предварительного просмотра.
— Иди сюда.
Референт обогнул стол и озадаченно уставился на монитор.
— Будь любезен, — задумчиво проговорил Каперони, — скажи мне, что ты видишь на экране?
— Это рисунок человеческой руки, сжатой в кулак, — сдержанно пояснил референт. — Волосатой и грубой мужской лапы, сэр. Между указательным и средним пальцем просунут большой.
— Это я и сам вижу, — чуть раздраженно отозвался босс. — Столь крупные детали изображения я еще в состоянии разглядеть. Впрочем, видимо, я неправильно сформулировал вопрос… Что это, по-твоему, должно означать?
— У диких народов — символ категорического и безусловного отказа в грубой форме. — Пануччи ответил мгновенно, памятуя, что хозяин терпеть не может, когда его доверенный референт теряется в ответ на заданный вопрос, даже риторический. — Житель Соединенных Миров в подобной ситуации показал бы средний палец.
— А вот это что? — Брезгливо поджав губы, Каперони с трудом прочитал вслух подпись под фотографией: — Nakosja vykusi? Это же вообще бессмысленный набор звуков!
— Это латинская транскрипция одного ниппонского ругательства, — вдохновенно изобрел Джанфранко. — Что-то вроде пожелания «Чтоб вам всем провалиться».
В общем-то он почти не рисковал, ибо что еще могло быть написано под таким недвусмысленным рисунком?
— Занятно. — Мафиозный босс с задумчивым видом откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы на животе. — Значит, дон Глам изволит хамить старым благородным семействам Тахомы. И еще он как бы символически заявляет нам, что будет биться за свой бизнес как дикарь — до конца, грубо, не гнушаясь никакими варварскими приемами, но при этом с поистине ниппонскими коварством и вероломством… Я надеюсь, подобные письма пришли и всем остальным донам? А то честное слово, было бы даже немного обидно…
— Э-э-э… — Референт все-таки растерялся на мгновение, но тут же взял себя в руки. — У меня нет такой информации. Прикажете проверить, босс?
Каперони махнул рукой.
— Нет, конечно. Каким образом? И к тому же я почти уверен, что именно так все и обстоит. — Он мягко улыбнулся. — Что ж, обнаглевших щенят следует учить. Он хочет ходить на советы благородных семей без галстука? Очень хорошо. Тогда ему придется съесть этот галстук без горчицы и кетчупа — и, может быть, тогда я разрешу ему приползти ко мне на коленях, чтобы вымаливать прощение за свою наглость. Будь добр, Джанфранко, свяжи меня с мистером Берковицем.
— Сейчас, сэр.
Референт уже двинулся прочь из кабинета, но у самых дверей босс снова остановил его:
— И вот еще что… Послушай-ка сначала еще тот аудиофайл, который пришел следом за этим письмом с адреса «Саггети Корпорейшн». Если это грязные ругательства дона Глама, сотри его и свяжи меня с мистером Берковицем. Если что-то любопытное, пришли сначала мне.
Вернувшись за свой стол, Пануччи надел наушники и запустил анонимный аудиофайл, сохранившийся в его почте.
«Здравствуйте, дон Ральф, — услышал он голос Глама Саггети. — Мое почтение, дон Ральф». — После короткой паузы отозвался Вагнер: «И вам не хворать, мистер Саггети. Простите мне мой костюм, но я уже собирался отойти ко сну. Вы ведь не сторонник консерватизма в одежде, насколько я помню?..»
Дослушав запись до конца, референт тут же связался по внутренней линии с боссом.
— Непременно прослушайте аудиофайл, сэр, — произнес он. — Это крайне интересная информация. Похоже, в руководстве благородного семейства Саггети у нас есть неведомый друг. — «Или просто враг своего босса», — добавил он мысленно.
Оставаясь на линии, Пануччи дождался, пока Каперони прослушает запись до конца.
— Однако, — задумчиво проговорил дон Гвидо. — Кто бы мог подумать! Мистер Вагнер решил сыграть краплеными картами. Как это не похоже на него. Впрочем, алчность — универсальное топливо для безрассудных поступков. — Он помолчал. — Ты обратил внимание, что второе письмо пришло без указания отправителя? То, что с картинкой, подписано: «Глам Саггети». Второе пришло с того же адреса, но теперь в графе «отправитель» — пусто. Система его не опознала. А кто имеет возможность не только тайком сделать запись секретного разговора по защищенной линии, но и дерзко отправить ее с компьютера босса? Крайне узкий круг лиц, приближенных к боссу, я бы сказал. Тем самым неизвестный как бы дает нам понять, что готов сотрудничать с нами и при этом занимает достаточно высокий пост в «Саггети Корпорейшн», чтобы нас заинтересовать… Хм. Вряд ли это девка — она за короткий срок вознеслась из грязи в небожители и пока, полагаю, довольна сложившимся положением вещей. Если бы на ее месте была другая, можно было бы предположить, что она почувствовала запах жареного, оттого и строит себе запасной аэродром, однако, по моим данным, дамочка особым аналитическим умом не блещет. А вот Кенни Бампера и тех, кто пришел в клан вместе с ним, следовало бы осторожно прощупать…
— Да, босс, — почтительно кивнул Пануччи. — Оззи Пастор?..
— Едва ли, — качнул головой Каперони. — Он из старой гвардии, работал еще с доном Джорджо. Хотя… На всякий случай пощупай и его тоже. Но осторожно, мой мальчик, ради всего святого, очень осторожно.
— Да, сэр.
— А дон Глам теперь не сможет вымолить прощение, даже когда приползет ко мне на коленях, — резюмировал дон Гвидо. — Теперь я поймаю его и лично вырежу сердце столовой ложкой.
— Зачем же ложкой? — вежливо поинтересовался референт. — Не удобнее ли ножом?..
— Потому что ложкой гораздо больнее, — ласково пояснил мистер Каперони. — А теперь все же свяжи меня с мистером Берковицем. Боюсь, разговор у нас с ним выйдет еще более забавный, чем предполагалось вначале.
